Собрание закончилось, ребята разбежались по комнатам, а я, новый член комсомольской ячейки Евгений и Ира остались наметить планы на ближайшие до отъезда в колхоз дни. Хотя ещё и Лена эта стоит, ничего не говорит, лицо недовольное, Ирка её игнорит.

– Посторонних прошу выйти, – мстительно говорю я алкашке.

– Я это … извиниться хотела, – сбилась голосом на фальцет Лена.

– А за что? – спросил я.

– За пощёчину, злая была и голова болела, – выдавила из себя залётчица.

– На первый раз можно выговор без занесения, – некстати влез Женёк.

– А за пьянку извиниться не хочешь? А за ночевку в комнате у мальчиков? – не обращаю внимания на реплику неопытного комсомольца.

– Не ночевала я! Утром пришла на опохмелку! У меня брат в Афгане погиб, вот парни мне и налили, а так я не пью, – призналась девушка.

– Проверим насчет брата, судя по личному делу, ты одна в семье, – сказал я.

– Двоюродный брат, но мы дружили, не буду я больше.

– Не знаю. Ир, моё предложение – выгнать её из комсомола и из школы, с директором я решу.

– Не надо, будем считать, что выговор пока у неё есть, – неожиданно пошла на мировую полячка.

На этом и решили. Вечером приехал Ким и утвердил наше решение, а также поблагодарил за наведения порядка в школе лично меня.

– Что с этой воспитательницей делать, которая вчера пьянку не укараулила – ума не приложу, нет у неё авторитета, и вообще, побаивается она работы, – сказал Николай Сергеевич, имея в виду бывшую пассию комсорга Пашки.

– Анна Дмитриевна с первым курсом поедет? – спросил я.

– Ну а кто ещё, правда, помощника нет для неё, такого… вроде тебя. Точно! – вспомнил Ким про меня. – Езжай-ка ты с Анной Дмитриевной вместе.

– А деньги? – спросил меркантильный я.

– Как положено, сто сорок ре за месяц, там чуть меньше выйдет, так кормить вас будут же, – пояснил директор.

– Есть предложение не хуже, поговорю с этими армейцами, неужели порядок не наведут? А будут пить – выгоним, – предложил я.

– А зачем тебя Капелько вызывает? – сменил тему Николай Сергеевич, не говоря «да» моей идее.

– Завтра узнаю, – пожал плечами я.

Оно и ясно, тоже подумал бы о таких помощниках с осторожностью. Но как неохота самому ехать и отвечать за четыре десятка школьников, да ещё за сто рублей в месяц.

Утром, при полном параде, я уже сижу в приемной первого секретаря горкома КПСС.

Первый секретарь горкома выглядит просто, словно не чиновник, а работяга. Этим невольно вызывает доверие к себе у рабочего класса. Ходит в недорогом костюме, без галстука, на лацкане пиджака два значка – один непонятный и депутата Верховного Совета СССР.

Предложили чай – я не отказался. За чаем он стал расспрашивать про мои дела, делая упор на спорт, в основном, а не на комсомольскую работу. Неожиданно я разговорился и, возможно, лишку сболтнул.

– Хотели мы тебя выдвинуть в горком ВЛКСМ, пора к настоящей комсомольской работе подключаться, но из нашего «Динамо» за тебя просили очень. На сборах ты хорош был, есть шансы на чемпионат Европы поехать, а у тебя ещё и учёба. Так что решили пока ограничиться поручением тебе отдельного комсомольского задания, – перешел к причине вызова Владимир Прохорович. – Уже скоро будет очередной день рожденья ВЛКСМ, и выяснилось, что наш городской комитет комсомола не то чтобы упустил процесс подготовки, а не прилагает достаточно сил для организации достойного праздника. Вот ты в Черненко был же?

– Это Шарыпово бывшее? Да был, не совсем там, а рядом, год назад мы помогали сельчанам со сбором урожая, – вспомнил я.

– Так вот, у них, например, будет фестиваль авторской песни на озере Линёво! Отличная и современная форма работы с молодежью!

– А не холодно – конец октября на озере? – засомневался я.

– Решат уж как-нибудь, – отмахнулся Капелько. – А вот взял наш план празднования городской, и там то же самое, что и в прошлый год – физкультсоревнования, заседания, лекции, будто нет иных вариантов! Мало того! Из семи человек в комитете по подготовке праздника, уже нет троих по разным причинам, в том числе и ответственной за этот сектор работы. Нет, причина у неё уважительная – рожает, но это же заранее было известно.

– Ага, это же не зима, которая наступает внезапно, – пошутил я.

– Вот! Ты понимаешь, а наши коммунальщики нет, – поддержал меня секретарь горкома.

Далее он минут пять ругал коммунальные службы, видно наболело. Потом ещё минут пять рассказывал о решениях партии и правительства, а под конец подытожил:

– Горком КПСС выдвигает тебя в помощь горкому ВЛКС с рекомендацией назначить ответственным за проведение праздника «День рожденья комсомола». Толя, хоть это и серьезное поручение, ты не бойся, мой кабинет всегда для тебя открыт, даже просто, если захочешь совет получить. Формально тебя выдвинет горком ВЛКСМ, ты завтра поедешь на собрание очередное по проведению праздника, и тебя назначат вместо этой выбывшей девушки.

– Выдвинут или назначат? – зачем-то спросил я.

– Назначат, Толя, назначат. Нет тут уже времени для плюрализма. И ты можешь весь этот комитет ленивый сменить и назначить тех, кому доверяешь.

– На соревнования, в частности на бой Бейбута, я уже не успеваю, однако, все равно еду на стадион, интересно же, как он выступил, да и договорились мы там встретиться, мороженое полопать.

Своего друга я увидел около входа, он изображал бой с тенью, явно красуясь перед двумя стройными девушками, тоже, очевидно, спортсменками. Надеюсь, не боксом они занимаются.

– Молодец! Вижу, силы ещё остались после боя! – хвалю я друга и получаю порцию внимания от парочки красоток.

Ещё бы, я сегодня при полном параде, весь в «орденах», даже неудобно как-то было перед Капелько, у того всего пара значков, без которых – ну никак.

– Не было боя, у моего соперника перевес триста грамм, и я без боя прошёл в четвертьфинал, – грустно сказал мой друг, понимая свою неказистость на моем фоне.

А может, грустил оттого, что подраться не получилось. Это же Бейбут.

– Ну что, по мороженому? Раз взвешивание ты уже прошёл, – весело предложил я и обратился к парочке на ступеньках дворца спорта. – Девчонки, помогите ведро мороженого съесть.

– Да мы с вами даже не знакомы, – якобы возмущённо сказали они и польстили нам: – может вы, вообще, женаты?

– Я точно нет! Меня Анатолий зовут! А Бейбута хотят женить, но он не сдается!

Посмеялись, познакомились. Девушки были обе из Литвы, имена для нас непривычные – Дайва и Эгле, приехали на соревнования по парусному спорту! Мы забросали их вопросами, пока ждали автобус на Острове отдыха.

Оказывается, в Красноярске парусный спорт развит хорошо, до сотни вымпелов на соревнованиях бывало. На Красноярском водохранилище соревнования проводились, в том числе и в их классе 470, что мне лично ни о чём не говорило. Бейбут понимал в этом спорте ещё меньше, его ещё в автобусе Дайвой к стене прижало, да так плотно, что он, как честный человек, обязан был на ней после такой поездки жениться! Хотя, о чём я? Бейбут – бабник, а не честный мужчина, но блондинку Дайву это не пугало, наоборот, мучения моего друга её веселили, ведь отодвинуться хоть немного было можно. Нам с Эгле удалось сесть на одно место, и теперь брюнетка-литовка терлась у меня на коленях, рассказывая про «Игры доброй воли» летом следующего года, на которые они могут отобраться. А я мечтал поскорее доехать до «Театра кукол». Изначально я планировал веселье скромнее, в обычном кафе-мороженом на Перенсона, но гостьям надо показать всё лучшее. И мы ехали опять в кафе Ригу. Рига – это же Литва? А, нет, Латвия. Да пофиг. Когда уже приедем?

Глава 5

С остановки «Театр кукол» идём перпендикулярно улице Ленина на проспект Мира в кафе. Всегда интересно было: в центре города Красноярска есть три параллельных транспортных артерии – три главных центральных улицы – проспект Карла Маркса, проспект Мира и улица Ленина. Нелогично обидели Фридриха Энгельса! Могли бы третьей улице дать название в честь этого основоположника марксизма. У театра кукол услышали мелодичный перезвон колокольчиков, и увидели открывающееся окошко с двигающимися куклами. У девочек был с собой фотик, и мы сделали несколько совместных снимков. «Вышлем вам фото, пишите адрес», – сказала Эгле. Пришлось дать, хотя поначалу хотел предложить слать «до востребования», обидел бы девочек ещё. А ведь у меня тоже фотоаппарат есть, ФЭД-5В, вроде, дарили год назад. Хорошо, напомнили, буду на память делать снимки.

В кафе нас, а вернее наших девушек, ждал сюрприз! В том зале, который я наметил для наших посиделок, сидел их тренер – миловидная молодая женщина. Она нас заметила и ощутимо поморщилась. Находилась она в компании cтатного кавказца, всё было при нём: и кепка, и усы, и цветы, лежащие на столе, тоже он принёс.

– Толя, а тут ещё место есть, где можно посидеть? Не хотим нашей старшей мешать, – шепнула на ухо Эгле.

– Без «б», – сказал я и повел их вниз в гриль-бар.

– Вот она какая! С Давидом по ресторанам ходит, а сама замужем! – возбужденно переговаривались девушки между собой, усаживаясь за столик.

Оказывается, это старший тренер их женской команды, и именно она будет решать, кто поедет на Игры доброй воли. Самое прикольное – дама, да какая она дама – молодая тридцатилетняя женщина, была замужем, как и, скорее всего в браке, тренер из Грузии, этот самый Давид.

– Хороший левак укрепляет брак, – важно сказал Бейбут подслушанную у меня поговорку.

Дайва одарила его поощрительным взглядом и даже хихикнула. Кому-то сегодня дадут, но, очевидно, не мне. «Моя» Эгле разглядывает парней вокруг, благо ей удобно – сидим за последним столиком, и ей виден весь зал. В зале всего, кроме нас, три компашки, но там ребята постарше, и одеты они лучше нас с Казахом, во все импортное, и явно симпатичнее меня, ещё и посматривают на спортивных литовок с интересом. Ясно, что мы их с другом загасим за минуту, но зачем мне скандал? Я без пяти минут представитель горкома ВЛКСМ! Надо сдерживать свои желания. Да и чего я добьюсь? Ну, раз уж пришли, иду к стойке и делаю заказ – курицы-гриль четыре штуки, гарнир, салаты, два чайника чая. Мороженое попросил позже принести. Обратно иду медленно и посматриваю злобно на любопытных посетителей. Несильно помогает, что за значки у меня на пиджаке – увидеть можно, если смотреть. А они смотрят на девушек. Вот уже и Бейбут оглядывается удивленно, а это плохо, у моего друга нет моей комсомольской выдержки! На всякий случай сажусь рядом с ним с краю, чтобы без меня не смог встать, и говорю дамам:

– Так у вас теперь путевка на Игры доброй воли в кармане!

– Это почему? – взгляды всех троих прикованы уже ко мне.

– Можно шантажировать вашу тренершу, что её мужу расскажете, хорошо бы ещё фото сделать, – поясняю я.

– Класс! – хором говорят девушки.

– Некрасиво это, – одновременно с ними противоречит мне Бейбут.

– А кто будет снимать? Она нам сразу шеи открутит, – задумалась вслух Дайва.

– Вот парней каких-нибудь попросим, – предлагает Эгле и идёт к соседнему столику… нет, не к соседнему, через один, те парни ей больше понравились.

Короче, мой нелепый план получает развитие. Три парня из четверых, идут наверх и садятся за столик за спиной парочки сластолюбцев. Потом один встаёт и идёт на выход, и оттуда делает снимок якобы своих друзей. Тот, кто фотал, говорил потом, что мужик усатый прикрыться хотел букетом – не успел, потом порывался встать, но понял, что предъявить нечего. Ну, снял человек своих друзей, и что? Выпила троица чай и вернулась вниз с победой! На всё про всё двадцать минут ушло. Я стоял на входе, чтобы с фотоаппаратом не удрали. Какие-то рожи у них…, гниль чую. Кстати, грузин этот с морально нестойкой тренершей сразу же ушли после снимка, решили поискать место поукромнее. Тоже спускаюсь вниз.

Девахи, пока суд да дело, схомячили все, что я заказал, и, не дожидаясь мороженого, рванули к своим помощникам. Визг, благодарности, поцелуи! Всё! Мы с Казахом без девушек!

– Вот «Динамо»! – ругнулся мой друг. – Зачем ты затеял эту операцию со снимками?