– Мне бы сразу литр. И без молока.

Смотрю на себя в зеркало. Ничего общего с гламурной красоткой на обложках журналов. Невысокая, тощая. На голове гнездо какой-то блондинистой вороны. Под глазами синева. А щеки впали так сильно, что фанаты обязательно начнут трубить про всякие похудальные препараты.

– Через четыре часа торжественное открытие фестиваля, а по мне словно каток проехал. Три раза туда-сюда, – стону, мысленно проклиная свои сны и свой график.

– Да. Кофе здесь бессилен, – сочувственно тянет няня. – Если хочешь, Вика тебя сейчас быстренько загоняет и взбодрит.

Марина кивает в сторону спальни дочки и улыбается.

– А наша принцесса уже проснулась? – Она у меня ранняя пташка, но вчерашний перелет должен был вымотать и этого жаворонка.

– Несколько минут назад. Вика забегала к тебе. Ты как раз была в душе.

– Сейчас пойду к ней. – Несмотря на разбитость, за грудиной разливается тепло.

– Давай. Она как раз придумала новое желание.

– Вот так сразу после сна?

Последние две недели мы с дочкой играем в волшебников. Утром она рассказывает свои мечты, а я в течение дня стараюсь осуществить хоть что-то из длинного списка.

– Ей, похоже, что-то приснилось! – хмыкает Марина. – Только я не уверена, что тебе понравится, – странно темнит няня.

– Если она снова хочет со мной на работу… Нет! Больше никаких концертных залов и поездок по делам. – Вздрагиваю, вспоминая вчерашнюю встречу.

– Боюсь, все еще интереснее. – Марина оглядывается. – Она сказала, что хочет увидеть вчерашнего дядю… и что-то мне подсказывает, твой Павел здесь не при чем.

Хоть няня произносит это тихо, слова звучат в моей голове как гром среди ясного неба.

Я знаю – рано или поздно Леонас захочет узнать о малышке. Вчера он четко дал понять, что все понял. Но то, что моя девочка сама потянется к своему отцу…

* * *

Я стараюсь не думать о словах няни до конца завтрака. Вика, к счастью, тоже не говорит ни о каких желаниях.

Вместе с Мариной мы уговариваем ее сходить в зоопарк. Рассказываем о медведях и лисичках. А перед самым отъездом на фестиваль я обещаю малышке исполнить вчерашнюю мечту – привезти настоящую алую розу, как у ее любимой героини из сказки о красавице и чудовище.

Веселая и довольная, Вика крепко обнимает меня за шею и несется к няне – рассказать последние новости.

При этом ни слова о Рауде. Никаких просьб. Никаких обид.

Довольная, что удалось выкрутиться, я спокойно уезжаю в концертный зал. По дороге прошу водителя купить мне еще один кофе. Разговариваю с Гришей о предстоящем рекламном контракте. Смотрю новые фотографии Вики, которые минуту назад прислала наша замечательная няня.

Все вроде бы как обычно.

Дочка, концерты, проекты – мой маленький мирок, в котором варюсь уже не первый год. Но острое жало тревоги все же не дает окончательно расслабиться и каждую минуту заставляет оглядываться по сторонам.

«Мы с Лео просто работаем вместе!» – успокаиваю я себя, когда с черного входа захожу в здание концертного зала.

«Одна неделя. Выдержу!» – храбрюсь, поднимаясь по лестнице на второй этаж.

Однако стоит свернуть в коридор администрации, охранник за моей спиной удивленно замирает. И знакомые сильные руки затягивают меня в темную служебную комнату.

Глава 10. Право на дочь

Леонас

Ева, которую я помню, всегда была упрямой и настойчивой. Какова вероятность, что нынешняя Ева стала мягче?

Возможно, если бы я не ушел из ее жизни пять лет назад, какой-то шанс и существовал. Но в сложившейся ситуации рассчитывать не на что.

Потому работаю на опережение. Жду, когда водитель привезет мою звезду в концертный зал. А затем, не дожидаясь отказа, прямо на глазах у охраны затягиваю ее в ближайшее служебное помещение.

– Спокойно! – Пока Ева не заорала «На помощь», включаю свет и прикладываю палец к ее губам. – Дверь не заперта. Ты в любую минуту можешь уйти. Но вначале предлагаю поговорить. Хотя бы пять минут!

– Рауде, ты не в себе! – Она прижимается спиной к двери. Не уходит.

– Можно сказать и так. – Киваю. – Не в себе.

– У нас сегодня открытие. Меня ждут на сцене. – Гордо расправляет плечи. Настоящая амазонка, а не певица.

– Они будут ждать столько, сколько нужно. А вот я уже серьезно опоздал. – Снимаю с одного из стеллажей раскладной стул. Разложив, рукой смахиваю с него пыль. И ставлю пред Евой.

Это, конечно, ни хрена не комната для переговоров. Даже не номер в отеле. Вокруг горы картонных коробок и кучи хлама. Однако прямо сейчас мне пофиг.

Вчерашняя встреча с дочкой и разговор с женой буквально прибили меня. До середины ночи я сидел в кресле посреди гостиной, пялился на огонь в камине и переваривал открытия.

Ирма, конечно же, солгала, сказав, что не знает никакого Каткова. Я видел, как забегали зрачки в ее слепых глазах, и как дрогнули ладони. Она отлично изучила меня за годы брака – смогла заранее догадаться, кому я доверю Еву, и нашла свои рычаги влияния.

Если бы дело касалось бизнеса, а не живых людей, можно было бы снять шляпу. Фантастическое умение разрабатывать стратегии и реализовывать каждый свой шаг. Но эта грязная игра испоганила жизнь мне, Еве и одной маленькой девочке, которая с самого рождения лишилась родного отца.

Моя гениальная жена, подобрала ключик к каждому. Единственное, что она забыла сделать – согласовать свои планы с Всевышним. За что и поплатилась.

– Ева, нам нужно поговорить о Вике, – сразу перехожу к делу. – Она моя дочь. И я хочу участвовать в ее жизни.

– Твоя?! – Глаза Евы вспыхивают.

– Моя. Сказки о гитаристе оставь для прессы.

– Вдруг это не сказки?

– Я не знаю, как твой агент уговорил врачей изменить документы и написать, что Вика родилась досрочно, семимесячной. Но прекрасно понимаю, что она моя.

– Значит, так? Я была не нужна, а дочь понадобилась! – Ева резко садится на стул и закидывает ногу за ногу. – Тогда заранее обрадую. Твоя ДНК не дает тебе никаких прав на мою девочку.

– В ней гораздо больше, чем ДНК. – Не могу сдержать дурацкую улыбку.

Я все же конченый мазохист. Кайфую от того, какой боевой она стала. А еще больше кайфую от воспоминаний о дочери. Маленький ангелочек, похожей на меня как две капли воды. Только по-настоящему любящая женщина могла родить такое чудо.

– Неважно, сколько в ней от тебя, – решительно отмахивается Ева. – Тебя не было рядом с нами, когда она появилась на свет. Не ты вставал к ней каждый час, когда она просыпалась по ночам. Не ты плакал от беспомощности, когда ее мучили колики, и не спасали никакие лекарства.

– Один звонок, и я был бы рядом. Хватило бы даже сообщения.

– Звонок? Издеваешься? Ты сам вычеркнул меня из своей жизни. Без объяснений. Как вещь!

– Ева, очнись! Ты сбежала быстрее, чем я вырвался из больницы!

– Сбежала?! – Ева встает. – Да я умоляла не гнать меня! Неделю ждала тебя как дура, рвалась в больницу. Мечтала увидеть и поговорить.

– Что? – не понимаю.

– Как быстро ты все забыл! – горько усмехается. – Сам ведь отправил своих охранников, чтобы они выкинули мои вещи! Наверное, спешил освободить комнату для новой звезды.

– Я… – Открываю рот, чтобы сказать, что не делал ничего из того, в чем Ева меня обвиняет. И не успеваю произнести ни слова.

– Прошу, не нужно доказывать, что это был не ты! – Моя амазонка гордо сдувает со лба платиновую прядь и бьет прямо в душу ненавидящим взглядом. – Я прекрасно понимаю, что ради дочки ты сочинишь любую сказку или отыщешь козла отпущения. В легендах ты лучший! Гораздо лучше, чем я и Гриша.

Дико хочется материться, но Ева здесь точно ни при чем. Гребаные открытия все не заканчиваются.

– Похоже, нам нужно поговорить не только о Вике. – Стискиваю зубы.

– Твои пять минут закончились. – Ева разворачивается лицом к двери.

– Ева, нет. – Останавливаю ее за руку. – Тебе придется пустить меня в жизнь нашей дочери.

– Как? Сделаешь тест и потребуешь право общаться с ней через суд?

Я болезненно морщусь от такой перспективы.

– Признаю, что вел себя как сволочь. И все же так опускаться… нет.

– Я не знаю, как низко ты способен опуститься. Дно пробито!

Она вздрагивает. А взгляд становится подозрительно блестящим.

– Тебе придется, Ева… – Тяну ее к себе. Некоторым соблазнам невозможно сопротивляться. Я пытался пять лет назад. Пытался сейчас. Только это искушение снова сильнее.

– Не трогай меня… – Ева вырывается, выставляет руки вперед.

Она пытается помешать мне. Но я уже помешан. Безнадежно… на ней.

– Не могу… – Накрываю ее губы своими и подыхаю от вкуса.

Глава 11. Противостояние

Ева

Говорят, за секунду до смерти перед глазами человека проносится его прошлое. С поцелуем Леонаса так же!

Стоит ему толкнуться языком в мой рот, сразу исчезают и пол, и потолок, и последние пять лет моей жизни. От неожиданности я не успеваю среагировать и проваливаюсь в те далекие дни, когда мы были вместе.

Я снова на яхте – глупая, улыбающаяся, счастливая после первого раза с любимым мужчиной. Шалею от собственной смелости и его заботы.

На следующих кадрах вижу себя в роскошной квартире Рауде. Мы вместе просыпаемся рано утром. Целуемся. Неспешно, будто вся жизнь впереди, занимаемся сексом. А затем с шутками и рассказами в четыре руки готовим завтрак.

Третья серия картинок ярче остальных. На ней наш последний вечер вместе. Ничего не объясняя, Леонас срывает меня с репетиции, ведет в спальню и сводит с ума самыми интимными ласками.

Разбитая оргазмом, я кричу, словно за стенами никого нет. Плачу от радости. И признаюсь ему в любви.

Все это потрясающе до дрожи… и больно!

– Нет! – Разрывая поцелуй, я выныриваю из этой лживой сказки. Изо всей силы толкаю Лео в грудь. – Не смей больше ко мне прикасаться! Никогда! – хриплю, яростно стирая с губ его вкус.

– Прости… – Рауде закрывает глаза и опускает голову. – Больше не повторится. – С шумом выталкивает из легких воздух.

– Конечно, не повторится! Я на пушечный выстрел к тебе не подойду, – шиплю змеей. – И Вику не подпущу. Можешь забыть о нашем существовании. Ты умеешь!

– Проклятие… Ева, если бы я тогда только мог догадаться…

Он зарывается пятерней в свои черные волнистые волосы и с мукой поднимает на меня взгляд.

– Давай, скажи, что ушел бы от жены!

Минута слабости закончена. Сейчас я готова к любому вранью. Хоть к клятвам, хоть к обещаниям.

– Нет. Я бы не ушел. – Лео смотрит в глаза. Честный настолько, что хочется его ударить.

– Вот и замечательно… – голос срывается.

Внутри тоже что-то рвется. Мне больно от этой близости. Душно и тесно в этих стенах. Противно от своей слабости.

– Надеюсь, ты услышал все, что я сказала. – Решительно открываю дверь.

– Да…

– И напоследок. У меня есть мужчина. Он предложил выйти замуж и усыновить мою девочку. – Я и не думала над Пашиным предложением. Но после поцелуя готова лгать о чем угодно, лишь бы Лео понял, что я давно не его собственность. – Уверена, из него получится замечательный отец, который не предаст ни меня, ни Вику, – забиваю последний гвоздь в крышку гроба любых отношений и, не оглядываясь, выхожу в коридор.

* * *

Как выясняется уже в первые дни фестиваля, у нашего разговора с Лео появились последствия. Одни со знаком «плюс», другие со знаком «минус».

Главным плюсом оказывается удивительное для этого лжеца умение исполнять обещания. Рауде больше не пытается поговорить со мной один на один. Он не придирается к моим решениям. Не вмешивается в судейскую работу. И даже не допекает вниманием.