– Разве я потребовал прекратить обзвон? – не прекращая вышагивать вдоль рядов, холодно и негромко бросаю им я, на что эти двое тут же возвращаются к работе.

Остальные моментально улавливают настрой, лишь исподтишка поглядывая на меня. Правильная реакция, такую и добивался.

– Вам уже наверняка сказали, кто я, – продолжая словно беседу с самим собой, но зная, что все меня прекрасно слышат, говорю, замедляясь у каких-то столов, а после шагая дальше. – Представляться повторно не вижу смысла. Сразу несколько пунктов: первый – обращаться ко мне следует по фамилии. Второй – никто из вас не будет уходить домой и на обед вовремя весь тот период, пока я здесь руководитель. А период этот может быть затяжным. Третий – меня волнует не только количество продаж, которое пока, увы, оставляет желать лучшего, но и качество.

На последних словах, когда в нашей части опенспейса воцаряется гробовая тишина, я оказываюсь за спиной Чэндлер, сидящей за компьютером и в наушнике, подключенном к телефонии. Той самой Клэр Чэндлер, так лихо поприветствовавшей меня днём. Замечаю, что подошел именно к ней, лишь когда ее плечи чуть вздрагивают. А вздрагивают они то ли от последующих моих слов, бескомпромиссных и хлёстких, то ли от того, что я ненамеренно обхватываю спинку её кресла, сжав, пока продолжаю вещать остальным:

– И если кого-то не устраивает новое положение вещей, я никого не держу. Поверьте мне, на рынке достаточно специалистов, которые будут здесь уже через час, примеряя под свою руку вашу компьютерную мышку. Для тех, кто готов лишь просиживать задницу, выход там.

Свободной ладонью указав на конец коридора, пристально оглядываю каждого внемлющего, крепче вдавливая пальцы в обивку стула своей сотрудницы. Пока она, кажется, сильнее вжимает голову в плечи… Интересно. Раз так…

– А пока – покажите мне, на что вы способны. Или же насколько бездарны. Ваша судьба не только зависит от вашей гордости, но и от моего решения оставить вас в команде. А оно сформируется, как только я послушаю обзвон каждого.

…будешь первая.

Глава 3. Клэр

– Ты уверена, что это правильно? – манерно тянет Сибилл ван Дин.

Ей явно скучно. Как скучно богатым вдовам в отсутствии новых перспективных кандидатов в мужья. А когда нечем себя занять, лучшее средство снять тоску – это, разумеется, шоппинг. Кто-то скупает бриллианты, кто-то меха и золото, а Сибилл предпочитает ценные бумаги.

– Клэр, дорогая, мне бы не хотелось бы принимать спонтанных решений.

Я уже успела изучить ее манеру вести диалог. Сначала вдоволь поныть, потом изобразить сомнение и, наконец, снизойти до согласия на очередную сделку.

– У вас великолепное чутье, – подыгрываю я, еще сильнее прижав наушник, чтобы не отвлекаться на гул в опенспейсе. – И я прекрасно понимаю вашу озабоченность, однако на данный момент ситуация такова, что актив лучше докупить.

Ощущение чужого присутствия сзади пугающим холодком щекочет каждый позвонок, но я не могу позволить себе обернуться. Кто бы ни пялился мне в спину, главная задача – дожать ван Дин.

– Повторюсь, Сибилл, я бы не рекомендовала продавать акции по такой цене.

– И все же я не уверена…

Обычно с ней хватает и десяти минут, но сегодня эта великосветская зануда слишком упряма и вот уже четверть часа расспрашивает обо всем подряд, не акцентируя внимания на чем-то конкретном, и размышляет вслух то о продаже, то о покупке. Перебивать бесполезно, пока она не выговорится – сделки не будет.

Я терпеливо жду удобного момента, периодически поддакивая. И по-прежнему чувствую пристальный взгляд, из-за которого невозможно толком сосредоточиться. Как будто между лопаток мне вкручивают шуруп. Спинка офисного кресла ерзает, словно кто-то намеренно раскачивает ее – и это тоже чертовски отвлекает.

– Быть может, мы… – рефлекторно передернув плечами, я пытаюсь вернуть беседу в нужное русло, но Сибилл перебивает меня глупой отговоркой о записи в салон. – Эм… Да, конечно. Конечно, я перезвоню вам.

Провал. Ван Дин нажимает отбой, и на пару секунд я застываю с неестественно выгнутой спиной. А потом обреченно снимаю ставшую бесполезной гарнитуру.

Надо выпить кофе. Я была бы в тонусе, не останься половина содержимого стаканчика под ногами у Торнтона. Принять меня за секретаря, вот же недалекий сноб! Зазнавшийся, надменный и…

– Что она сказала? – раздается сзади чуть хрипловатый, но четкий – и такой знакомый – голос.

Твою мать. Вот теперь это полный провал. Торнтон слышал мой разговор.

Повернувшись вполоборота – как бы ни хотелось, проявлять неуважение к пусть и навязанному руководителю не стоит – я стараюсь сохранить невозмутимое выражение лица.

– Что ей неудобно говорить, – тщательно выверенным голосом выдаю я. – Через пару часов я перезвоню и предложу слить акции.

Торнтон слегка наклоняет голову, все так же возвышаясь надо мной, отчего чувствую себя неуютно… и жалко. Интересно, это такая нью-йоркская тактика втаптывания чужого самолюбия в грязь?

В его прозрачно-голубых глазах мелькает разочарование. Судя по всему – разочарование во мне.

– И что вы думаете насчет этого возражения, мисс Чэндлер?

Боковым зрением замечаю, как многие оторвались от работы и наблюдают за нами, большинство с недоумением, а кто-то с осуждением. Сунг Ли и вовсе с восторгом – вот уж кому в радость публичное порицание. Целый год она пытается перебить мои показатели, но усилия тщетны.

В досаде досчитав до пяти, все тем же ровным тоном продолжаю:

– Не думаю, что это возражение.

Торнтон иронично приподнимает бровь.

Ничего, пусть кривится. Уж я-то в отличие от него знаю клиента.

– В любом случае я перезвоню. Ей действительно было неудобно…

– Неудобно – это когда премия за продажи выдается не в тот день, когда ты собрался купить новый «Мустанг», а на день позже, мисс Чэндлер, – нагло обрывает меня он, пригвоздив взглядом, как булавка бабочку. – Или же сумку «Шанель», не знаю, что вам ближе.

Он всерьез считает, что женщину могут интересовать лишь покупки? Я еле сдерживаю возмущенный возглас.

– Только вот на эту самую премию можете не рассчитывать, если станете и впредь жалеть клиентов, – не унимается Торнтон. И медленно вложив ладони в карманы идеально выглаженных серых брюк в тончайшую полоску – вот же пижон! – самоуверенно и колко резюмирует: – Мне сказали, что вы одна из лучших сейлзов в отделе. Так, почему одна из лучших понятия не имеет, как отработать такое ложное возражение как «перезвоните мне»?

Будь у меня кофе, я бы выплеснула его снова. Только в этот раз Торнтону на голову.

* * *

За оставшиеся два с половиной часа Торнтон умудряется обойти весь опенспейс и прослушать разговоры каждого сейлза. Вальяжно, словно прогуливается по пляжу, подходит к столам и, не вынимая руки из карманов, с непроницаемым лицом анализирует.

Примечательно, что похвалы удостаиваются лишь трое, и Сунг Ли в их числе. Со стороны кажется, что она чуть ли не кончает, когда Торнтон снисходит до короткого одобрительного кивка. Я же с беззвучным стоном закатываю глаза. Теперь при каждом удобном случае она будет напоминать, как ее выделили из толпы.

Надеетесь на тайский массаж, Мистер-Я-Научу-Вас-Работать? Что ж, тогда вы сделали верный выбор. Сунг Ли еще и в задницу поцелует ради возможности называться лучшей.

От досады я раздражаю сама себя. Ну почему он подошел так не вовремя? После неудачного выступления с Ван Дин я закрыла две висящие сделки, перекрыв месячный план продаж всего за два звонка. Победа уже не важна. Все равно оценивать меня будут, опираясь на провал. Не бежать же докладывать Торнтону: «Большой босс, я справилась».

Обычно шестизначные цифры поднимают настроение, но только не сегодня. Остаток дня безнадежно испорчен. Присутствие Торнтона тяготит, и я не перестаю хмуриться, даже когда он скрывается в директорском кабинете. И что интересно, выходит оттуда почти сразу, с максимально кислым выражением лица. Неужели вселенская справедливость существует? И Колман все-таки его осадил?

– Ты в курсе, что уже почти шесть? – Латиша материализуется у моего стола как по щелчку пальцев. – Надеюсь, ты не забыла, что мы собирались в бар?

– Тиш, умоляю, не сегодня, – начинаю отнекиваться я.

Вот как ей объяснить, что сейчас не самое лучшее время для посиделок?

– Не будь сучкой, Чэндлер. Ты мне обещала! – Латиша привычно включает режим «девушки из гетто».

Ее излюбленная стратегия, когда нет других аргументов. Мне остается лишь оправдываться.

– Клянусь тебе, Тиш, я не…

– Боюсь, мисс Чэндлер не сможет составить вам компанию, – вкрадчивый голос Торнтона за спиной заставляет меня запнуться.

Что за идиотская манера подкрадываться? Да еще и решать за меня, с кем и где я проведу вечер? Пусть я не хотела идти в бар, сам факт, что Торнтон вмешивается, возмущает до жгучего румянца.

– У нас запланировано мероприятие, – неохотно поясняет он. – Тимбилдинг.¹³

Скучающему виду меня не обмануть. Заметно, что происходящее не нравится Торнтону. Как и то, что он вынужден выполнить поручение – в том, что именно Колман заставил пойти на сближение, нет сомнений. Директор поощряет сплоченность коллектива и командный дух. Торнтон же никогда бы не додумался собрать подчиненных и, судя по манере с презрением ставить на место, предпочитает метод палки без морковки.¹⁴

– Как странно, сэр, – догадка не дает удержать злорадную ухмылку. – Буквально полчаса назад я бронировала переговорную и не заметила в системе никаких мероприятий на вечер.

Торнтон посылает убийственный взгляд, но меня это нисколько не задевает. Сейчас в зоне дискомфорта именно он, ведь это его вынудили неформально пообщаться с нами.

Я все еще улыбаюсь, когда Торнтон отбивает тоном, не терпящим возражений:

– Через полтора часа жду всех в баре «Сакура».

Это же караоке! Серьезно? Он думает, мы будем… петь?

– И раз уж вы, мисс Чэндлер, так обстоятельно подходите к расписанию, ответственность за сбор коллег – тоже на вас.

Естественно – кто бы сомневался – Торнтон не оставляет мой саркастичный выпад без ответа. Вот только осадить не получится, я все еще в эйфории.

Получите, Мистер-Я-И-Мой-Авторитет безупречны. Чикаго – Нью-Йорк, счет 1:1.

Пока я ликую, Торнтон смотрит на Латишу и ощутимо спокойнее добавляет:

– Если ваш руководитель не против, вы тоже можете пойти, мисс…

– Ноа, – расцветает подруга, демонстрируя белоснежные зубы.

Хочется ткнуть ее локтем в бок за неуместное кокетство. Нашла, кому улыбаться.

– С удовольствием присоединюсь, – проигнорировав мои сведенные брови, Латиша поправляет кудрявый локон на виске.

И она туда же. Я еле сдерживаюсь, чтобы не съязвить вслух. Подруга, хоть ты не растекайся от него по паркету как Сунг Ли.

Едва Торнтон отходит в сторону, Латиша напускается на меня:

– Ну и чем он тебе не нравится?

Я демонстративно отворачиваюсь к монитору, чтобы сбросить в офисный чат сообщение о навязанном тимбилдинге.

– Классный мужик, – не отстает она. – Лучше займись им на досуге, пока не нашелся кто-то более прыткий. И начни прямо сегодня, благо есть возможность.

Я обреченно прикрываю глаза ладонью. И что все находят в этом напыщенном зануде? Как по мне, хуже бара и разговоров о Торнтоне может быть только бар в обществе Торнтона.

* * *

Толком не начавшись, импровизированная вечеринка в караоке грозит перерасти в шоу «Холостяк». Освежая макияж в дамской комнате «Сакуры», я слышу как минимум от троих коллег о намерении не упустить возможность познакомиться с новым боссом поближе.

– Какие у него глаза… Я тону в них с момента, как он зашел в опенспейс.

– А голос! Невероятно сексуальный…

Четвертой в унисон с ними подпевает Латиша.