– Ты только посмотри на его задницу, Чэндлер. Скрывать такую штанами – сущий грех. Не будь он волком с Уолл-Стрит, вполне мог бы стать хищником из «Браззерс».¹⁵

– Гениально, – хмыкаю я, убирая в сумочку матирующие салфетки. – Предложишь ему переквалифицироваться?

Блестящий план. Торнтон станет звездой порно, а я займу его место. Жаль только, центральный офис «Голдман Сакса» не одобрит идею.

Мысль вызывает глумливую улыбку, которую Латиша ошибочно засчитывает как очко в пользу своих доводов.

– Я же говорила, – с хитрым прищуром она взбивает мне волосы. – Тебя все-таки пробрало. Только представь: ты, он и стол в переговорной…

– Хватит, – я выставляю перед собой обе ладони, словно это поможет сдержать напор. – Он не в моем вкусе. И я не представляю… – Лгу. На миг представляю Торнтона обнаженным и… тут же меняю тему. – … почему мы столько говорим о нем.

Если не кривить душой, его телосложение мне нравится. Не перекачан и не излишне худощав – идеальный баланс – но внешнего вида недостаточно для привлекательности. Важен характер, мировоззрение, манеры. И тут Торнтон проигрывает по всем пунктам.

– Это все твой вынужденный секс-детокс, – не унимается Латиша. – Так давно не было мужика, что ты перестала адекватно их оценивать.

Кто бы говорил. Как раз я это делаю адекватно, зато остальные словно с цепи сорвались.

– Пожелайте мне удачи, – подкрасив губы, Сунг Ли поправляет бюстгальтер с пуш-апом и спешно устремляется прочь.

А ведь с утра на ней был другой. Неужели специально забежала по дороге в магазин нижнего белья? Вот это рвение! Сочувствую Торнтону, если она все-таки до него доберется.

– Ладно, идем петь, – театрально вздыхает Латиша.

По ее хитрому прищуру я понимаю, что она не сдалась, и еще возьмется за меня.

– Прости, нет настроения. Можно я просто послушаю тебя?

Я не кривлю душой, поёт она отменно. С диапазоном в три октавы Латиша почти догоняет Рианну,¹⁶ и каждая песня бьет в сердце и душу, и нередко доводит до слез.

– Подкат засчитан, – с самодовольной улыбкой Латиша перехватывает мою руку и тащит за собой в зал. – Тогда будешь на подтанцовке.

Глава 4. Томас

Никогда ещё стадия принятия того, что мне претит, не наступала так быстро.

И сдался Колману этот грёбаный тимбилдинг? Ещё и в первый же день. Развлечения надо заслужить, а пока из всей команды это сделала лишь Чэндлер.

Думала, не замечу, что уже закрыла месячный план после провального звонка?

Что ж, если для успеха ей периодически требуется критика и прессинг, я готов на это пойти. Возражение было пустяковым. Но даже лучшим из лучших нужен допстимул. Нужно иногда падать обратно на грешную землю и чувствовать себя ничтожеством.

Тем более что со мной свой статус сильнейшей в команде ей придётся подтверждать постоянно. И я почти готов снести её маленькую дерзость про отсутствие встречи в системе. Наслаждайся, Чэндлер. Ведь ты даже не догадываешься, какую судьбу я тебе уготовил. И не только тебе.

Ослабив узел галстука, лениво продвигаюсь к барной стойке. Неплохое место, эта «Сакура», только слишком шумное. О нет, вот же дерьмо… Только слушать завывания сотрудников в пьяном угаре сейчас не хватало!

Бросив долгий осуждающий взгляд исподлобья на вовсю увлекшуюся с микрофоном темнокожую коллегу Чэндлер – Ноа, кажется, – отпиваю свой бренди, сначала не пытаясь вслушиваться. Но проходит минута, другая. И приходится неохотно признавать, что голос хорош. Невдалеке маячит Ли – та ещё штучка. Думает, я не замечаю её дешёвого кокетства? От варианта поставить её на место меня удерживает лишь то, что к показателям продаж не придраться.

Но к Чэндлер я почему-то придираюсь… Не могу простить пролитый кофе?

Отмахиваюсь от глупой мысли сразу, не дав укорениться, и достаю смартфон.

Серена снова звонила, и я хмурюсь, увидев пропущенный. Надо с ней заканчивать. Слетать в ближайшие выходные в Нью-Йорк и заканчивать весь этот театр абсурда и пафосных отношений, которыми восхищается и кичится лишь она.

Запрокинув в себя остатки бренди, оставляю стакан на стойке и принимаюсь наблюдать за каждым из своего отдела. Беззаботные, разгорячённые выпивкой и музыкой, орущие и не попадающие в текст, который красиво вытягивает Ноа. М-да. Завтра им уже будет не так весело. Зато позабавлюсь я.

Хотя… Что-то в этой свободе привлекает. Я не помню себя таким. Взгляд невольно останавливается на вовсю танцующей Чэндлер, поддерживающей криками подругу. Останавливается и задерживается на ней, изучая. Светлые волосы скачут в такт ритмичной музыке. Улыбка не сходит с лица. А этот деловой костюм… Совершенно не скрывает эффектных движений бёдер. Выгибания линии тонкой талии.

Разозлившись на себя, отворачиваюсь и отрывисто заказываю ещё бренди. Нашёл кем любоваться… Но долбанное тело и мозг противоречат мне, заставляя иногда всё же оборачиваться на Чэндлер снова. Не знаю, зачем я это делаю. Всё это. Кому вообще нужны эти дурацкие корпоративы, эта вседозволенность и размытие границ?

Не помню, какой по счёту стакан вливается в желудок. Какой трек сменяется по счёту. Но выпитого вполне достаточно, чтобы в конце концов отпустить тяжёлый напряжённый день, факт переезда, трудности с новыми сотрудниками и проблемы с Сереной. И вполне достаточно, чтобы оставить машину у бара и уехать домой на такси. Ни с кем не попрощавшись.

Хватит с меня этой вакханалии – мои сотрудники, кажется, в сплочении не нуждаются.¹⁷ Как и в моём присутствии: короткий взгляд Чэндлер, полный неприязни, который я ловлю у дверей, это подтверждает.

* * *

Следующее утро ожидаемо настигает головной болью, вынуждая периодически морщиться. И дело даже не во вчерашнем алкоголе, а отголосках музыки без пауз, словно всё ещё долбящей по лбу. Но только ли в этом?..

Прохожу вглубь опенспейса, быстрым шагом двигаясь между рядами столов. А взгляд почти сразу цепляется за Чэндлер, внимательно изучающей что-то на своём мониторе.

Одна из немногих, кто пришёл намного раньше положенного. Выглядит, на удивление, бодро и свежо. Не пила вчера? Да уж. Не в пример мне, который хочет прострелить себе виски.

Твою мать. Какого хрена в башке возникают эти несуразные картинки её танцев, стоит взглянуть на неё?.. Уж не они ли причина дискомфорта под черепной коробкой? Запоздало понимаю, что да, они. Ведь полночи жаркие и ритмичные движения мне снились.

Вот это контраст. Какая она сейчас. Сосредоточенная, хмурая, типа вся в работе. И какая… энергичная была вчера.

– Чэндлер! – не успев осознать до конца свой порыв, почти рявкаю, на миг остановившись рядом с её столом.

Вздрагивает. Прячет взгляд, но после пытается смотреть на меня решительнее обычного. Однако мою необоснованную злость уже не остановить.

Почему я на самом деле так на неё реагирую?

– Ко мне в кабинет, – мрачно добавляю, зная, какой экзекуции её подвергну.

Чэндлер вскакивает с места почти сразу и семенит сзади. На автомате открываю стеклянную дверь, пропуская её вперёд, и замечаю, что, по крайней мере, внешне она не напугана, не взволнована.

Интересно, насколько хватает её стойкости? И как именно её можно вывести из себя? Отметаю странные мысли в сторону и сажусь в своё кресло, пока Чэндлер остаётся стоять с той стороны стола.

Окидываю ее фигуру безразличным взглядом – хочется верить, что он таков, – и с нажимом проговариваю:

– Присядь, – тянусь к одной из папок, заранее вчера отложенных именно для Чэндлер, и добавляю: – Речь пойдёт о клиенте.

Не говоря ни слова, она выполняет приказ и сразу же раскрывает папку. Исполнительности в ней больше, чем лидерства… Нужны ли мне такие? Может, не зря внес ее вчера в список тех, чьи навыки собираюсь ещё раз проверить?..

– Что с ним не так? – чуть дрогнувшим голосом уточняет Чэндлер, взглянув на описание и цифры на листах.

Осанка несгибаема. Хотя бегающий взгляд наконец демонстрирует нервозность. Вновь вспомнив её танец, чувствую очередной прилив раздражения, который выливается в суровый ответ:

– В том-то и дело, что всё не так. Почему этого клиента никто до сих пор не взял в работу?

– Потому что его никто не может закры… – вскидывает она свои большие глаза, думая, что это послужит оправданием.

Но я пресекаю её так резко, что папка слегка подпрыгивает в ладонях. Узких, изящных ладонях.

– Чушь. Закрыть можно любого клиента, – откинувшись на спинку кресла, нахмуренно озираю застывшую Чэндлер, стараясь больше не смотреть на её руки и пальцы. – Сколько у него сейчас свободных средств?

– Понятия не имею, сэр, – вскинув брови, нагло отвечает она.

Храбриться будешь в другом месте, Чэндлер.

– А должна. Как давно с ним созванивались по поводу портфельного размещения? И кто его вел?

– Кажется, Бронсон. Месяца четыре назад, – она отнимает ладонь от папки и заправляет прядь волос за ухо. Задумчиво хмурится. – Но он уже не работает у нас, и…

– И теперь Харпер – твой клиент, Чэндлер.

В кабинете виснет тишина. Почти ощутимая. Я не свожу глаз с девичьего лица, пока она растерянно разглядывает меня в ответ.

О, это ещё не всё. Артиллерия только зарядилась для выстрела.

– Даю тебе два месяца на закрытие сделки. Составь клиенту такой портфель, чтобы он не то, что не смог отказаться, а молил тебя забрать его деньги. Минимум двести миллионов вложения в наши инструменты. И держи меня в курсе процесса. На каждом этапе.

Вновь тишина, и на короткое мгновение мне даже кажется, что вместе с поджатием губ, Чэндлер старательно сдерживает пелену досады, пытающуюся застлать её глаза.

Это финансы, девочка. Рынки, которые могут рухнуть и восстать за секунду. Акции, способные озолотить и уничтожить. И ты в нем, в этом жестоком мире цифр, проводник для клиента. И его слуга. Никто тебя жалеть не станет.

– Но мистер Торнтон…

Хоть я и чувствую, что слегка перегибаю палку, всё таким же принципиальным тоном добавляю:

– Это твоя первостепенная задача на ближайшее время. Которая покажет, достойна ли ты остаться в команде или же нет.

И вижу, как в серо-голубых глазах Чэндлер медленно рушится её собственный мир.

Утро после проходит в нервотрёпке. Десять из пятнадцати, как выясняется, закрывают сделки по стандартам, давно не используемым в банке; двое не могут отработать элементарное «давайте через месяц» и «мне надо посоветоваться с женой»; трое теряются с клиентами, перехватывающими инициативу в разговорах. Что за олухи мне достались? Удивительно, как вообще отдел держится на плаву.

Хотя, нет. Не удивительно. Чэндлер, Ли, Пирсон и ещё один напыщенный очкарик, чью фамилию я старательно не запоминаю, чтобы выбесить того лишний раз, попросту тянут на себе все цифры. Им-то я и раздал висяки, по очереди вызвав к себе после ухода первой. Но почему-то лишь Чэндлер дал указание сообщать мне о продвижении сделки…

– Ли! Ты продаёшь акции «Боинга», а не секс по телефону! – вспыхиваю я, проходя мимо стола, когда слышу, как она кокетничает с клиентом, выйдя за пределы скрипта.¹⁸ – Импровизации должны оставаться в рамках этики!

Последнее выцеживаю уже для всех, зная, что меня услышат даже за дальними столами. Чэндлер в этот момент прячет ехидную усмешку, посылая в покрасневшую Сунг Ли колкий взгляд. Вот тебе и пресловутая женская солидарность.

– Чэндлер, я сказал что-то смешное?

– Нет, сэр, – она тут же меняется в лице. Но не отвлекается от таблицы обзвона на экране своего компьютера: – Просто согласна с вами.