Еще одна глупая история любви (страница 14)
– А, вот вы где, – звучит голос у меня за плечом. – В туалет была огромная очередь. Все раковины замазаны голубой краской для лица, просто коркой уже покрылись.
Я резко разворачиваюсь на звук этого голоса.
Крендель врезается мне в грудь, измазывая свитер горчицей. Я пытаюсь вернуть его на коробку, но тут из нее вылезает попкорн и дождем падает как съедобное конфетти на меня и – на кого же еще из всех людей? – Молли Маркс.
– Черт побери! – кричу я. – Прости.
Одна кружка выскальзывает у меня из руки, я пытаюсь ее поймать, но вместо этого шлепаю по ней в воздухе, и все восемнадцать унций[41] словно душем омывают ключицу, ложбинку и фирменную футболку «Доджерсов» на женщине, которая велела мне прекратить отправлять ей сообщения после того, как я признался ей в своих чувствах.
Эффектное зрелище.
Молли примерно пятнадцать секунд стоит, не двигаясь, шокированно и молча. Затем она опускает взгляд вниз, видит, как пиво капает ей в бюстгальтер, опускает палец в капельку и осторожно подносит его к языку.
– Хм-м, – произносит она. – Вкус Скалистых гор?
– О Боже, – издаю я стон, потому что не уверен, как вести себя в такой ситуации, к тому же мои руки перепачканы горчицей.
– Я думала, что ты предпочитаешь «IPA», – заявляет Молли, с которой так и капает пиво.
– Его не продают в коллекционных кружках, – отвечаю я. На самом деле мне хочется плакать.
– Я схожу за салфетками, – предлагает Эмиль и убегает в направлении киоска с закусками и напитками.
– Хочешь, я помогу тебе его смыть в туалете? – спрашивает Глория у Молли.
Молли смеется.
– Боюсь, что в общественных туалетах и комнатах отдыха на Доджер-стэдиум[42] не предусмотрены душевые. Но все нормально. Я люблю, когда от меня пахнет, как в баре. Это напоминает мне о моей молодости.
– Молли, не знаю, как извиниться, – говорю я. – Давай я куплю тебе новую футболку?
– Да, купи. И себе тоже, – отвечает она.
Я опускаю взгляд вниз, на свитер в пятнах горчицы.
– Почему рядом с тобой я всегда оказываюсь перепачканным какой-то едой?
– О, горчица – это нормально. Я имела в виду символику «Кабсов». В качестве наказания за мою испорченную одежду ты его снимешь.
Эмиль возвращается с салфетками и вручает их Молли, которая начинает вытираться.
– Не беспокойтесь обо мне. Вы пропустите начало седьмого иннинга, – говорит им Молли. – А мы с Сетом сейчас отправимся в магазин атрибутики «Доджерсов», где он даст мне карт-бланш. Встретимся на наших местах.
– Сет, я тебе напишу, – говорит мне Глория. – Мы устраиваем «Бэйби-шауэр»[43] в субботу. Если ты все еще будешь в городе, приходи обязательно.
– С удовольствием, – отвечаю я с жалким видом.
– Не плачь, – говорит Молли с притворной серьезностью. – Переживешь и это. Пошли.
Она хватает меня за руку и ведет сквозь толпу по изогнутому проходу стадиона куда-то вперед, как я предполагаю, к магазину атрибутики и подарков. Меня озадачивает интимность этого жеста. Хотя я не говорю, что мне это не нравится.
– Так почему ты приехал? – спрашивает Молли.
– Посмотреть игру, как «Кабсы» разбивают «Доджерсов».
– У них нет шансов.
– Хочешь поспорить?
– Я не играю в азартные игры.
– Ты только заключаешь пари на то, во что выльются отношения друзей.
Она хмурится.
– Наверное, ты чувствуешь себя очень довольным. Два-ноль. Пока.
Я не понимаю, о чем она говорит.
– Э-э, ты о чем?
– Эмиль и Глория вполне счастливы и ждут ребенка. Марк с Мэриан все время постят любовно-слащавые обновления в Фейсбуке[44].
Я улыбаюсь так, как может улыбаться человек, если кое-кто, к кому он испытывает легкую враждебность, не знает то, что знает он.
– Молли, Мэриан в отношениях, но не с Марком.
– Ого! Тогда с кем?
Я прищуриваюсь, глядя на ближайший плоский экран, куда выводится картинка с игрового поля, и нахожу главную звезду «Кабсов» из аутфилдеров. На него как раз летит мяч, он подпрыгивает и хватает его у стены стадиона. Камера приближается к нему и показывает крупным планом его красивое улыбающееся лицо.
– С этим парнем, – показываю я.
Молли склоняет голову набок, как ничего не понимающий попугай.
– С Хавьером Руисом?
– Ага, – подтверждаю я.
– Да ты шутишь, черт побери! Этот парень вроде тянет на двести миллионов долларов?