– Да это я так, – смутился Разгуляев, – к слову пришлось.

– Да-да, – задумчиво подтвердил Горбань, – быть может, в городе собака нужнее.

– Нужнэй, да, – поддакнул толстый полковник азербайджанец. Генерал величаво развернулся и медленно, слегка покачиваясь, направился к шоссе. Полковник побежал вперёд, точно показывая дорогу, снова остановился у лавки с участковым и понятыми. Те как по команде вскочили и вытянулись по стойке «смирно», отдали честь. Азербайджанец самодовольно улыбнулся, снял фуражку, снова протёр платком вспотевшую лысину, громко дал указание участковому:

– В общэм, всо здэс давай того – шэрстыт, да! Убыцы нэ мог далэко уйты. Найты свыдэтэл, прымэт, составыт фоторобот и орэнтыровка мнэ на подпыс сразу давай! Понал, да? Участковый ещё раз отдал честь:

– Так точно, товарищ полковник! Солдаты продолжали держать под козырёк. Адам Михайлович, ожидая похвалы, обернулся к генералу. Горбань молча одобрительно кивнул, а затем направился к насыпи, поднялся к шоссе. Азербайджанец быстро засеменил вслед. Генерал сел в БМВ и махнул рукой. Полковник, прогибаясь, отдал честь. Иномарка включила сирену с мигалкой и быстро уехала. Полковник выпрямился, снова достал платок, обтёр потную лысину, махнул заместителю:

– Поэхал уж давай да, у нас в адмыныстрацы ждут, совэщан по торговла на рынок! Здэс рэбята хорошы, да – они всо знают, пуст работат! Подполковник кивнул:

– Так точно! – заторопился к машине. Оба сели в «волгу» и быстро умчались.

Разгуляев проводил машину скептическим взглядом и подошёл к Седельникову, тот оторвался от протокола, на лице отразилось брезгливое удивление:

– Стёпа… милый… это что было? Разгуляев усмехнулся:

– Мне показалось, наше руководство отработало на месте происшествия и дало ценные указания… Как вижу эти физиономии, так сразу на рыбалку тянет, не могу. На рыбалке как в бане – начальников нет! Седельников усмехнулся:

– Ну да, без них-то лучше! Бараны окончательно затоптали все следы преступников. Может, это болезнь такая – как начальником становишься, так тупеть начинаешь и всё глубже погружаешься, пока не сможешь только честь отдавать?.. А? Ты оперативников озадачил?

– Да, поеду и я в местный отдел, посмотрю, что они там наработали, отзвонюсь Шапкину, доложу. Небось, его уже Москва замучила. Будет мне нагоняй. Заодно с гостиницей решу, а то каждый день сюда из Питера ездить зарплаты не хватит.

– Вам ещё и зарплату платят? – деланно удивился Седельников, сощурил взгляд. Разгуляев усмехнулся:

– Дают через пень-колоду! Если бы не командировочные, жена давно бы выгнала. Василий протянул свою огромную ладонь:

– Ну, пока! Что надыбаешь – сразу сообщай, вещдоки пусть привозят к нам в управление на Лесной проспект. Вечером встретимся!

– Окей! – Степан пожал руку, пошёл к своей машине. Открыл дверь, сел на сиденье и попытался завести. Шлёпнул себя ладошкой по лбу – вспомнил о севшем аккумуляторе. Открыл капот и вышел. Седельников продолжал глядеть вслед коллеге, увидел, как тот сел, потом вылез из салона, крикнул ему:

– Ты чего не едешь?

– Да забыл, что аккумулятор не работает. Сейчас от вашей «буханки» прикурю. Василий кивнул и снова углубился в текст создаваемого документа.

Степан достал из багажника провода, махнул водителю в прокурорской машине рукой. Тот догадался, подъехал ближе, вылез и открыл боковую дверь. Степан передал ему провода, и тот закрепил их за сиденьем. Разгуляев завёл клеммы на своего «коня», сел внутрь, включил зажигание, двигатель заработал, поблагодарил:

– Спасибо! Прокурорский водитель вернул концы проводов, улыбнулся:

– На здоровье! Я уж привык прикуривать оперские тачки. У тебя ещё ничего – быстро завелась. Степан забрал провода, смотал их, открыл багажник и положил внутрь. Захлопнул крышку, но та неожиданно открылась. Он медленно прижал её рукой и задумчиво посмотрел на замок, осторожно нажал, пока тот не защёлкнулся. Затем перевёл взгляд на красную машину потерпевших – из-за кустов была видна только её задняя часть. Обуреваемый смутными сомнениями, Степан спустился с насыпи подошёл к ней. Спросил у Седельникова:

– А в багажнике смотрели? Ничего нет интересного? Седельников снова отвлёкся, пожал плечами. Степан открыл багажник. Тут же с отвращением откинул голову, отвернулся сморщившись:

– Фууу… Седельников сделал шаг и заглянул внутрь. На лице отразилась неподдельная злость, обернулся к экспертам, укоризненно крикнул:

– Кто в багажнике-то должен был смотреть? – повернулся к Степану: – А я чувствую, здесь что-то подванивает около меня! Вашу мать, всё сначала начинать! – хлопнул Разгуляева по плечу: – Может, ты уже поедешь, а то ещё кого нароешь мне здесь? Кажется, пятеро – уже достаточно! Разгуляев развёл руками, на лице отразилась сочувствующая улыбка:

– Сколько в сеть попало, столько и тянем…

7. Опера у дочери Тиминых

Вечерело. Машина Разгуляева скромно стояла во дворе рядом с детской площадкой. Малышей уже разобрали по домам, и в деревянной коробке песочницы начинали собираться местные алкаши. Подозрительно оглядываясь на оперативников, украдкой считали совместные денежные средства, самого молодого послали в ближайшую аптеку за настойкой боярышника.

На заднем сиденье «жигулей» развалились Заботкин и Гордеев, внимательно слушали своего старшего. Степан, обернувшись назад, вводил оперативников в курс дела:

– …Застреленная пожилая пара Тиминых прописана на соседней улице, их дочка Тамара шесть лет назад вышла замуж, поменяла фамилию на Прокопову и прописалась в этом доме.

– Живёт одна? – прервал Заботкин.

– По нашей базе – с ребёнком. Надо как-то сообщить о смерти родителей и узнать, куда они поехали, зачем, что у них было с собой?..

Неожиданно раздался нарастающий мощный рёв двигателя, на большой скорости подлетел чёрный тонированный минивэн, резко остановился рядом, отъехала в сторону дверь салона. Мужчины в балаклавах на головах и гражданской одежде с автоматами наперевес выскочили из машины и забежали в подъезд. Оттуда донёсся шум, затем из форточки второго этажа послышались женские крики. Детская песочница мгновенно опустела. Через минуту из подъезда вывели молодого крепкого мужчину в длинной кожаной куртке, посадили в машину и увезли. Оперативники в недоумении переглянулись. Разгуляев достал блокнот, сделал запись, рассуждая вслух:

– Хоть номер машины записать! Средь бела дня автоматчики людей воруют из квартир. Немного подождав, они в растерянности вышли из машины, зашли в тот же подъезд. Поднялись по лестнице, дверь с номером нужной квартиры оказалась распахнута. Рядом на лестничной площадке, поставив ноги вниз на ступеньку, сидела молодая женщина, обнимала маленького сына, плакала. Мальчик стоял, набычившись, поджав нижнюю губу, по щекам катились слёзы. Разгуляев легонько толкнул Антона в спину, тихо шепнул:

– Наверно, это она, давай, психолог, по твоей части! Антон сел рядом с женщиной, заговорил ласково:

– Девушка, мы можем вам чем-то помочь? Что случилось? Тамара осмотрела костюм Заботкина, рубашку с галстуком, перестала плакать, лицо исказила гримаса ненависти, грубо переспросила:

– Помочь?.. – от нахлынувшего возмущения не могла продолжить, стала часто дышать. Николай пришёл на помощь приятелю:

– Извините, вас Тамара зовут? Девушка подняла голову, кивнула, в лице появилось недоумение. Заботкин продолжил:

– Мы из милиции, хотели с вами поговорить. Лицо женщины вспыхнуло от злости:

– Вон, одни уже поговорили! Зачем я им открыла? А вы кого хотите забрать? Вот у меня ещё сын остался…

– Да мы никого не забираем. А это вашего мужа увезли?

– А то вы не знаете? Наверно, с одной компашки! В масках забирают, затем в галстуках приходят – спрашивают! И что, если он ранее судимый? Теперь все преступления на него повесим? Только деньги стал зарабатывать, хороший подряд взял, отправил сотрудников в командировку, чтобы контракт заключили. Господи, что за жизнь! За что?..

Гордеев наклонился ближе к девушке:

– А как его зовут?

– Прокопов Григорий Игоревич. Разгуляев отодвинул Гордеева, добавил:

– Мы просто хотели поговорить, ну ещё сообщить, не очень приятное… давайте зайдём внутрь, а то здесь на лестнице неудобно. Девушка встала, взяла ребёнка за руку, злобно пробормотала:

– Что может быть ещё неприятней, чем когда с автоматами мужа крадут среди бела дня… – зашла в квартиру, глухо проворчала: – Неудобно им на лестнице… Оперативники прошли за Тамарой. Она остановилась в прихожей и повернулась лицом к гостям, держа сына за руку. Гордеев прикрыл за собой дверь. Разгуляев продолжил:

– Вы давно видели своих родителей? Девушка насторожилась:

– Недели две, а что? – голос смягчился. – Они здесь рядом живут, могу позвонить. Собирались переезжать за город в Тосно. Может, уже переехали. Но куда, я не знаю. Обещали пригласить на новоселье.

– А на какие деньги они квартиру покупали?

– Двушку свою продавали каким-то молодожёнам. Из-за этого с мужем моим немного рассорились и не звонят. Они вообще его боятся. А вы что, из налоговой инспекции?

– Нет, мы из отдела областных убийств. Лицо Тамары побелело, вытянулось, глаза расширились, она прижала к себе голову сына:

– А мы здесь при чём? Разгуляев постарался смягчить голос:

– Давайте пройдём, сядем, я вам объясню.

Все зашли в гостиную. Девушка села за стол, прижала к себе сына, стала бессознательно гладить его по волосам. Рука тряслась, тело начала бить нервная дрожь. Степан продолжил:

– Вы пустите ребёнка, пусть идёт в комнату поиграет. Тамара наклонилась к сыну, поцеловала и отправила его в детскую. Оперативники тоже сели. Разгуляев посмотрел вслед ребёнку:

– Понимаете, так получилось, что они погибли. Девушка в растерянности посмотрела на лица сотрудников, переводя взгляд с одного на другого, точно ожидая, что кто-то из них признается в обмане. Затем тихо спросила:

– Как погибли? Вдвоём? Разве так можно? У папы нет водительских прав, он с приятелем ездит. Что, катастрофа?.. Родителей нет, мужа увели… – её пальцы стали нервно стучать ногтями по столу, она сжала их в кулак, учащённо задышала, привстала, желая куда-то идти, оглядела всех и снова села. Разгуляев обратился к Гордееву:

– Николай, принеси воды. Тот вскочил и быстро прошёл на кухню. Вернулся с наполненным стаканом, передал девушке. Та стала пить, зубы нервно клацали о стекло. Разгуляев мягким голосом постарался её успокоить:

– Вы только не плачьте. Давайте мы у вас объяснение возьмём, о муже всё выясним, вам потом сообщим, – кивнул Николаю: – Запиши, что девушка скажет, и ситуацию обрисуй, наши телефоны на всякий случай оставь.

– Хорошо, – отозвался Гордеев, открыл папку, вытащил несколько листов бумаги. Антон и Степан встали, отошли от стола, начали осторожно ходить по квартире, осматривая обстановку, изучали фото в рамках, выглядывали в окна.

8. Доклад генералу

К вечеру группа Разгуляева завезла вещдоки в областную прокуратуру, заглянули к себе в управление. Как только они зашли в коридор, навстречу им из своего кабинета выбежал бледный и смертельно обеспокоенный полковник Шапкин, замахал руками, крича:

– Разгуляев, ты, где был? Давай со мной срочно к генералу на доклад! Степан недоумевал, начал оправдываться:

– Сергей Моисеевич, я же не готовился! Только заехали на минутку, надо возвращаться!

Начальник развернул его к двери, толкнул впереди себя:

– Давай-давай! По дороге сочинишь!..

В приёмной генеральского кабинета, развалившись в мягком кожаном кресле, сидел помощник в звании полковника. Водил холёной сытой физиономией слева направо, читая газету. Увидев входящих Шапкина и Разгуляева, позы не изменил, небрежно махнул беленькой ладошкой: