– Чего теперь вспоминать, дело сделано, – повернулся и поцеловал жену в щёку, ласково улыбнулся, вкрадчиво зашептал: – Надежда, ты моя надежда… Надя почувствовала, как по телу поползли мурашки, часто задышала, кокетливо улыбнулась, погладила мужа по лицу. Роман был спокоен, старался относиться к происходящему безразлично, точно все эти хлопоты его не касались. Таких больших денег у него никогда не было, и он боялся, что жена может заподозрить его в зависти или корысти.

Тимины заглянули в туалет, ванную, на кухню, покрутили краны с водой, включили конфорки плиты – проверили газ, потрогали батареи. Оба довольные улыбались, предвкушая новую жизнь, безбедную и на природе. Ольге Ивановне казалось, что её муж обязательно бросит пить. Ведь это несовместимо с первозданной окружающей чистотой деревенского воздуха, умиротворяющим шумом леса и заливистым дивным пением птиц. По воскресеньям они будут ходить в местную церковь и обязательно познакомятся с почтенным настоятелем. Михаил Сергеевич ходил от одного окна к другому, смотрел на улицу, вглядывался через деревья – далеко ли речушка? Спрашивать об этом хозяина не решался, чтобы не подумал, что он заядлый рыбак, не поднял цену на квартиру.

Ольга Ивановна смотрела на пустую деревянную полочку в красном углу, где должны были стоять иконы, качала головой, решила схитрить:

– Молодой человек, а это ваша квартира? Тот кивнул:

– Да, я жил здесь с бабушкой, потом она умерла и оставила мне в наследство. Сейчас… – он открыл сервант и достал оттуда «форму девять» о прописке, протянул: – Вот можете посмотреть. Теперь здесь только я. Михаил Сергеевич взял справку, пытался читать, согласно кивал. Чужой почерк разобрать не мог, но чувствовал сердцем – всё складывается как нужно. Подошли Решетовы. Тимин передал документ Роману. Тот принялся изучать. Закончив, отвёл Соколова в сторону, тихо спросил:

– Всё, как мы договорились, четыре с половиной?

– Ну да! – Владимир кивнул.

– Тогда я форму заберу себе, раз уж мы всё решили? Соколов не возражал, пожал плечами:

– Хорошо. Роман свернул справку и положил в потайной карман.

Осмотр был закончен, и Соколов проводил гостей. В душе пульсировала радость. Чувствовал – это уже настоящие покупатели. Не те, что приводил мерзкий агент Петр Иванович, а потом приносил жалкие рубли за просмотр. Эти приедут с реальными настоящими деньжищами. Захлопнув дверь, он подошёл к телефону и набрал номер. На том конце подняли трубку, но молчали. Володя знал, что Яшин никогда первым не говорит «алло», ожидает, поэтому начал сам:

– Игорь Петрович? В ответ прозвучал знакомый голос:

– Привет, Володя! Ну что новенького? Нашлись покупатели на квартиру? Соколов заулыбался, радостно сообщил:

– Только что ушли. Эти уже точно собираются купить! Обещали на днях позвонить, сообщить, когда приедут оформлять.

– Ну и отлично! Не забудь мне перезвонить!

– Не забуду! – усмехнулся Соколов и положил трубку. Он был рад, что так всё закрутилось, рад, что познакомился с Яшиным, когда дал в газете объявление о продаже квартиры. Его идея сразу показалась заманчивой, и теперь всё должно было получиться, Игорь Петрович казался человеком серьёзным.

Чета Тиминых неторопливо вышла из подъезда и направилась к остановке. За ними следовали Решетовы. Надежда настойчиво теребила мужа:

– Ну иди, иди спроси, чтобы ничего не сорвалось… Роман недовольно засопел, но просьбу жены выполнил, быстрым шагом догнал пожилую пару, поинтересовался:

– Ну что, вам квартира понравилась? Михаил Сергеевич кивнул:

– Да хорошая квартира, всё работает, и газ, и вода… Надежда не утерпела, решила тоже присоединиться, догнала супруга, встряла в разговор:

– Значит, на следующей неделе будем оформлять. Вы сюда, а мы переезжаем в вашу квартиру в Питере, так? Михаил Сергеевич подтвердил:

– Да, так, предварительно созвонимся! Про доплату не забудьте! Надежда подпрыгнула от радости, задрожала, захлопала в ладоши:

– Конечно, конечно, уже всё готово! Ура!!

6. Тимины у дочери

Добротная металлическая дверь изнутри была отделана дефицитным красным пластиком, в центре её светился глазок. В большой светлой прихожей стояла новая мебель, под потолком искрилась бесчисленными гранями подвесок небольшая хрустальная люстра. Мелодично прозвучал звонок, и невидимые волны ударили в прозрачные хрусталики, отражённые радужные зайчики задрожали на стенах. В глубине квартиры хлопнула дверь, из гостиной раздался зычный женский голос:

– Сейчас, сейчас отопру! – Тамара Прокопова, миловидная девушка тридцати лет, торопливо подошла к дверям, не спрашивая и не глядя в глазок, открыла. На пороге стояли её родители, Тимины – Ольга Ивановна и Михаил Сергеевич. Тамара обернулась назад и радостно крикнула вглубь квартиры:

– Ура! Дедушка с бабушкой приехали! Встречай быстрее! – сама начала по очереди целовать гостей. Из комнаты выбежал мальчик пяти лет, в руках игрушечный самолёт. Михаил Сергеевич подхватил внука на руки, поднял на грудь:

– Ух ты, какой богатырь! Давно я тебя не видел! Ребёнок, счастливо улыбаясь, стал крутить перед носом деда игрушку:

– У меня фамовёт! Фмотви, какой фамовёт папа купив.

В лице Михаила Сергеевича отразилось лёгкое волнение, в душе зародился страх. Он обернулся к дочери, спросил с тревогой:

– Григорий-то дома?

– Нет, муж ещё на работе, – ответила она, помогая матери раздеться. Тимин облегчённо вздохнул, заулыбался, стал чмокать внука в пухлые щёчки. Ольга Ивановна приблизила своё лицо:

– Дай я хоть тебя поцелую, ангелочек, – коснулась губами беленького височка. Тамара достала из тумбочки две пары тапок, положила перед родителями. Ольга Ивановна переобулась. Мальчик на руках деда весело лопотал:

– Баба, баба, пойдём, – пытался освободиться от больших мужских ладоней, слезть, – я тебе покаву мафыну, она фама едет! – он спустился на пол, оставил самолёт и схватил бабушку за руку, потянул за собой. Ольга Ивановна зашла в гостиную, придерживая неугомонного внука. Привычно подняла правую руку для крещения, посмотрела вправо. Тут же вспомнила… в лице отразилось разочарование – красный угол был пуст. Поклонившись при входе, перекрестилась, обернулась к дочке уже с улыбкой:

– Хорошо как у тебя, доча, чистенько, свежо! Тамара усмехнулась:

– Целый день хозяйством занимаюсь да ребёнком, времени много, вот и навожу чистоту. Григорий с работы меня уволил, сказал, чтобы хозяйством занималась. А что нам, женщинам, надо – мужа любить, детей растить да хозяйство вести! Зоя Ивановна согласно кивала, в душе растекалась благость. Внук тянул дальше в детскую комнату. Михаил Сергеевич снял куртку, надел шлёпанцы, оставшись вдвоём, внимательно посмотрел на дочку:

– Ну как твой-то – не обижает? Тамара ласково улыбнулась:

– Что ты, папа, он у меня добрый, пальцем не тронет. Только вот работа у него опасная, такие морды к нему ходят! Пистолет видела у него настоящий. Лицо отца напряглось, глаза озаботились:

– Ну, ты, доченька, не вмешивайся, сейчас время такое. Ольга Ивановна вышла из детской, снова обняла дочку, потянулась к ней со своего маленького росточка, лицо посветлело, морщинки разгладились.

Михаил Сергеевич поднял самолёт и прошёл мимо, направляясь в комнату ребёнка. Тамара наклонилась, поцеловала мать, предложила:

– Я накрою на стол. Вы как – голодные? Ольга Ивановна улыбнулась:

– Что ты, доченька, мы же дома поели перед выходом. А дом-то наш вон из окна твоего видать. Жаль только, заходим нечасто. Уж больно муж твой суров, не любит он нас! Из детской вышли дед с внуком. Мальчик держал в руках пульт управления, впереди по полу ехала машинка. Подошёл, прижался к женщинам. Тамара обняла сына, стала успокаивать мать:

– Да что ты, мама, Григорий к вам очень хорошо относится и всегда рад.

– Ой, не знаю, он такой у тебя большой, голос громкий, как скажет что-нибудь, мне кажется, что я не то сделала, лишнее сказала! Тамара покачала головой:

– Вы такие мнительные у меня, за каждое слово цепляетесь. Ну, просто работа у него такая, несладкая. А времена – посмотрите, разве можно мужчине сейчас без роста под два метра и без громкого баса деньги зарабатывать? Заклюют же! Ольга Ивановна кивнула:

– И то верно. Просто нам как-то непривычно. Тамара улыбнулась:

– Тогда чайку с тортиком? Родители стали кивать, соглашаясь:

– Чайку с удовольствием…

Через час чаепитие уже подходило к концу. На блюдцах лежали остатки торта. Тамара вышла из кухни, держа в руках чайник:

– Ну, кому ещё свеженького долить? Михаил Сергеевич облизывал ложку в сладком креме, освоился:

– Чего там доливать, вот если что покрепче, тогда бы я ещё кусочек торта съел! – подмигнул дочери: – Томочка, налей сто-парик за встречу! Ольга Ивановна повернулась к мужу, на лице вспыхнуло возмущение, стала укорять:

– Тимин, поимей совесть. Ты же пришёл с внуком пообщаться, ещё напейся здесь. Вот в деревню переедем, пьянствуй себе, сколько хочешь, там тебя никто не знает! Тамара поставила чайник на стол, вышла на кухню и вернулась со стопочкой водки, передала отцу, улыбнулась:

– Главное, чтобы на здоровье, что с одной-то будет?! Так всё же решили переезжать? И куда? Михаил Сергеевич улыбнулся:

– За ваше здоровье! – опрокинул в рот налитое, крякнул и возвратил пустую стопку дочери. Взял ложкой кусочек торта, положил в рот, отвечал, жуя: – В Тосно, доченька. Решили дом не брать, хозяйство нам тянуть тяжеловато. А вот квартиру в пятиэтажке – самый раз, отопление центральное, водопровод, канализация. Лес рядом, речушка. Будете к нам приезжать. Специально двухкомнатную квартиру берём. Вам большую комнату уступим… В этот момент в прихожей снова раздался мелодичный звонок. Родители Тамары одновременно вздрогнули, переглянулись. Тамара вскочила, улыбнулась:

– Это Григорий, – бесшумно скользнула к двери. Внук слез со стула и тоже устремился в прихожую. В гостиной было слышно, как звякнула щеколда, мужской голос что-то негромко басил. Раздался крик внука:

– Папа, папа, дедуфка ф бабуфкой пвиехави! Мы товт едим, пофи быфтвее, а то тебе не хватит! У меня твоя мафына вот!.. Тимины прислушались и снова опасливо переглянулись. Михаил Сергеевич ссутулился, вжал голову в плечи. Ольга Ивановна тронула мужа за рукав, хитро улыбнулась, взгляд с лукавинкой:

– Ну вот, чего скукожился, теперь будет с кем тебе выпить, иди, налей себе ещё! Муж толкнул жену локтем в бок, недовольно буркнул:

– Цыц! Не нервируй меня. В комнату зашёл Григорий Прокопов по кличке «Прокоп» – молодой крепкий мужчина тридцати лет, под два метра ростом, держал на руках сына, здоровался по ходу:

– Ну… привет, родственники! Ольга Ивановна встала первой, потянулась вверх, подняла личико:

– Привет, зятюшка! Никак ты ещё больше подрос! Григорий наклонился, поцеловал тёщу в щёку. Михаил Сергеевич неслышно встал, бесшумно отодвинув стул, протянул руку, зять пожал её. Тамара успела проскользнуть на кухню, оттуда крикнула:

– Гриш, суп разогревать? Муж обернулся на крик:

– Пока не буду, я вот с вами чайку, – пододвинул стул, сел за стол, взял сына на колени. Тамара вернулась, поставила перед мужем большую кружку, положила торт на блюдце. Сама села рядом, любуясь, погладила мужа по плечу, прижалась к предплечью, стала делиться новостью:

– А родители вот решили в деревню уехать. Свою квартиру продают, а в Тосно покупают. Будем ездить к ним в гости. Лицо Прокопа резко нахмурилось, наполнилось досадным удивлением:

– А мне чего не сказали, я же недвижимостью занимаюсь, нашёл бы вам надёжного покупателя, хорошую бы цену дали и не обманули. Ольга Ивановна смутилась:

– Да Миша уж договорился, и квартиру ездили смотреть, всё подходит. Михаил Сергеевич нервно обернулся к жене, сверля глазами, недовольно пробурчал:

– Чевой-то Миша? Вместе договаривались и ездили вместе! Прокоп осуждающе покачал головой, стал укорять:

– Неужели не посоветоваться? Такое кругом творится! Всех кидают! Дайте мне номер телефона хозяина квартиры, я ему позвоню! Узнаю, кто такой. Ольга Ивановна пугливо вскинулась: