Ты моя война (страница 7)
Но я не слышу, потому как Влада поднимается с дивана и идёт к полкам, а я, словно в замедленной съёмке, ловлю каждый её шаг.
Ткань брюк тянется по ногам, на бёдрах сидят так, что мысли срываются с якоря. Белая хлопковая футболка открывает худенькую талию. Узкие запястья и красивой формы грудь. Она идёт неспешно, будто плывёт, и это не специально, а какая-то природная, живая красота.
И я понимаю, что не должен так смотреть. Не должен пожирать её взглядом с головы до ног, запоминать каждый изгиб, каждую деталь её совершенного тела. Но пялюсь и не могу оторваться, словно меня загипнотизировали.
Внутри всё натягивается, как гитарная струна. Просыпается желание, грубое, тяжёлое, которое мешает дышать. Я буквально слышу, как сердце гремит в груди, слишком громко в такой тишине.
Шагает так, что не шатается она, а шатает меня. Одним движением бедра, одним лёгким наклоном тела вперёд. Когда тянется за книгой, футболка приподнимается, открывая участок кожи, то, что я не имею права трогать.
«Пленница, дочь врага, Ратмир», – шиплю мысленно. Не просто девушка, а пленница, проблема, объект шантажа.
Но тело не слушает, мозг плывёт, и я весь, целиком, становлюсь больной, жадной реакцией на её тело. И ненавижу себя за это с каждой следующей секундой больше, но всё равно смотрю. Потому что остановиться уже не могу.
– Спасибо, – произносит, развернувшись ко мне лицом. – Ты очень любезен, – добавляет с издёвкой и, пройдя мимо, идёт к лестнице.
А я молча слушаю её тихие шаги и, когда наверху раздаётся хлопок двери, понимаю, что не дышал до этого.
– С ума сходишь, Ратмир, – проговариваю в пустоту и протираю лицо руками.
К чёрту всё! Этот дом, это грёбаное задание, эту войну! Всё, нужно прийти в себя, не забывать, зачем я здесь и что не должен смотреть на неё с таким желанием. Что в ней такого? Ну обычная же девушка, да, красивая, но не единственная ведь.
Вырубаю телевизор, встаю с дивана и иду в спальню на первом этаже. Нужно поспать, завтра у меня дела, и надо быть с ясной головой. Но как же, сука, сложно уснуть, когда надо мной, ровно в этом же месте, только этажом выше, лежит блондинка с аппетитными формами.
Просыпаюсь рано, в принципе, с тех пор как перебрался в этот дом, встаю вместе с петухами. Открыв глаза, я уже примерно знаю, сколько времени, потому что за окном едва светать начинает.
Но надо признать, что есть в этом месте какая-то особая атмосфера, возникает желание сварить чашку кофе и выйти на крыльцо. Насладиться тишиной, видами и покоем, который мне только снится.
С семьёй мы так же живём в загородном доме, сколько я себя помню, но там народу тьма. Повара, домработницы, охрана, а тут никакой суеты, два человека в домике у ворот не в счёт.
Я сослал их туда, чтобы меньше за мной следили. Видел по лицам, что не зашло им моё решение, но, увы, приказы здесь раздаю я. Для проживания у них все условия есть, домик небольшой, но две кровати и кухня влезли, даже туалет с душем, так что жаловаться не на что. Они здесь, чтобы охранять территорию, а не меня и мою пленницу.
Мою…
Ну моя же, я похитил, принёс в дом на руках, поселил в комнату с удобствами, не по уставу, между прочим. И у меня иногда возникает вопрос, может, я не из семьи Зверевых? Как-то далековато яблоко от яблони упало. Но потом вылезают наружу замашки Князя, и я отмахиваюсь от этих мыслей. Всё-таки есть во мне что-то от отца, да и вбивание в голову с детства не прошло без следа.
Устало выдохнув воздух вместе с матом сквозь зубы, я вылезаю из-под одеяла. Плетусь в душ, где провожу больше времени, чем обычно. Потому что перед глазами встаёт блондинка с дерзким взглядом, но лицом принцессы из сказки, и солдат встаёт по стойке смирно.
– Не вздумай! – шиплю самому себе, и одёргиваю тянущуюся к паху руку.
Для полного счастья мне не хватало самому себя обслуживать, я это дело бросил лет в пятнадцать. Нужно в город смотаться и выпустить пар, но при воспоминании, чем последняя вылазка закончилась, желание отпадает.
Выбравшись из душевой кабинки, обматываю бёдра полотенцем и иду на выход из комнаты. Мне срочно нужна доза кофеина, сигарета и свежий воздух. Но едва открываю дверь, как в нос бьёт аромат свежесваренного кофе.
– Не понял, – бурчу и направляюсь на кухню. – Я ясно выразился, когда велел сторожить ворота, – проговариваю громко и с нажимом. – Какого хрена?.. – замолкаю, наткнувшись на принцессу.
Был уверен на двести процентов, что на кухне хозяйничают охранники, а эта дура не посмеет больше высунуть нос из своей камеры.
– И вам доброе утро, господин надзиратель, – произносит с натянутой улыбкой.
Ни испуга в глазах, ни паники на лице, ни дрожания рук. Она спокойно поднимает кружку и делает глоток, судя по всему, горячего кофе. Смотрит прямо в глаза с вызовом, но весь запал исчезает, стоит взгляду опуститься ниже.
На щеках выступает мгновенный румянец, губы на секунду приоткрываются, будто она хочет что-то сказать, но не решается. Её глаза застывают на пару секунд где-то в районе груди, затем медленно спускаются к кубикам пресса, и румянец расползается сильнее.
Она смотрит долго, и лицо принцессы предательски выдаёт её реакцию. Я совершенно неосознанно хмыкаю, и блондинка резко отворачивается, наверняка надеясь, что я не заметил этого замешательства. Но к её сожалению, я заметил. Увидел, как вспыхнули щёки, как дрогнули пальцы на кружке, как она судорожно сглотнула. Да, вызов всё ещё тлеет в её взгляде, когда она снова поднимает глаза, но теперь там чистый женский интерес. Меня этот факт чертовски заводит, и контролировать собственную реакцию не получается. Она это тоже замечает. Сложно не обратить внимание, эту палатку наверняка можно из космоса увидеть.
Но я не пытаюсь скрыть, уж больно нравится, как она часто моргает, борется с собой, пытается не смотреть. Но выходит плохо, взгляд то и дело падает на мои бёдра, прикрытые лишь полотенцем, которое вот-вот сползёт вниз.
Не отдавая себе отчёта и помахав ручкой здравому смыслу, делаю шаг вперёд, почти прижимая её к столешнице. Чувствую, как принцесса задерживает дыхание, когда стояк прижимается к её животу. А я намеренно наваливаюсь на неё, потянув руку к турке и наливая себе кофе максимально медленно.