Соне такая беспечность была только на руку. Она еще не знала, что дело было далеко не в легкомысленности местных работников, а в защитных заклинаниях, которые оплетали каждое здание и каждое помещение.

Ночью лаборатория казалась слишком большой и зловещей. Соня взяла со стола профессора лампу – пользовались ею крайне редко, потому магический накопитель в основании был почти полным.

Дернула за цепочку выключателя, и пространство вокруг осветило тусклым светом, чуть зеленоватым из-за цвета стеклянного абажура. Такого освещения должно было хватить для задуманной Соней диверсии. Верхний свет включать она опасалась, так как успела уже услышать несколько жутких историй о ночных смотрителях, которые могли заметить свет в окне.

Некоторое время ушло на пересчет количества необходимых ингредиентов, чтобы их хватило на четыре порции бодрящего зелья, потом Соня собирала всё необходимое по шкафчикам. В конце концов, выбрав самый большой котелок из имеющихся и наполнив его водой, она начала подготавливать материалы: растерла семена, мелко нарубила стебли, перетерла цветки с маслом, получив тягучую, благоухающую смесь.

Самым сложным оказалось совладать с механическими весами. Неоправданно долго она пыталась понять, как ей взвесить ингредиенты с теми гирьками, которые она нашла, пока из темноты заботливо не подсказал раскатистый, раздробленный нечеловеческий голос:

– В верхнем ящичке стола должен лежать другой набор для работы с малыми весами.

Соня присела от неожиданности, не тратя время, быстро затушила лампу и спряталась за столом, чем только развеселила незнакомца.

Низкий смех прокатился по лаборатории, казалось, он раздавался со всех сторон, и от его звучания по коже волной прошлись мурашки холодной жути. Огонек под котлом отбрасывал слабый свет на столешницу, все еще отмечая место, где находилась Соня. Она хотела переместиться подальше, но боялась даже пошевелиться.

– Вам не кажется, что прятаться уже слишком поздно? – спросил голос. Раньше ничего похожего слышать Соне не доводилось, но она почему-то была уверена, что именно так и должны разговаривать монстры, которые по ночам появляются под кроватями или в шкафах, или в темных коридорах, когда идешь в туалет. Низкий, раскатистый, жуткий звук.

Желание забраться под стол пришлось сдержать. В основном потому, что из-за глиняных боков печи, встроенной в центр столешницы, места там было мало.

– Разве я не продемонстрировал свои добрые намерения, – щелкнул выключатель, и расколотый на множество звуков голос неожиданно собрался в один мужской, звучный и приятный слуху, – когда дал подсказку? Ну же, студентка, покажитесь. Прятаться и правда слишком поздно.

– Вы здесь откуда? – спросила Соня, не торопясь показываться, так как не могла знать наверняка, что именно увидит, и не была уверена, что сумеет сохранить самообладание, когда все же увидит. Голос показался ей смутно знакомым, но у всех преподавателей в академии он был хорошо поставленный и сильный, она могла и ошибиться.

– Прибыл через тени. – признался незнакомец. – Получил сообщение о сработавшем защитном плетении, решил посмотреть, кому не спится. Не ожидал застать ведьму за приготовлением…

Голос приближался, как и легкий звук шагов. Закусив губу, Соня смотрела в пол, прямо перед собой, и все же попыталась забраться под стол.

Совсем рядом раздался вполне человечный вздох, и страницы тетради зашуршали.

– Надо же, бодрящее зелье. Но зачем в таком количестве?

Неудобный вопрос она проигнорировала и осторожно задала свой:

– Защитное плетение сработало, когда я вошла? Или когда открыла шкафы с ингредиентами?

– Разумеется, когда вы незаконно проникли в аудитории. – любезно ответил он.

Это значило, что долгое время за ней тайно наблюдали из темноты, а она этого даже не заметила. Но также это значило, что если бы ее хотели убить или как-то навредить, то уже сделали бы это…

Соня медленно подняла глаза, встретилась с холодным, пристальным взглядом, совсем не соответствовавшим мягкому тону, который использовал мужчина, и поняла, что такого точно не ожидала. И что лучше бы, наверное, это оказался монстр. Шансы спастись тогда были бы куда выше.

– Ректор Вальхейм, – безнадежно произнесла она, – добрый вечер.

– Ночь уже, студентка. – заметил он. – Встаньте.

Соня медленно поднялась. О том, что ректор и Теодор родственники, в оригинале упоминалось не раз, эта информация была ей хорошо известна, она даже видела этого человека в главном зале в первый день учебы, когда он зачитывал свою речь, и все равно оказалась не готова к тому, насколько же они были похожи. Если бы Соня не знала наверняка, решила бы, что ректор и есть настоящий отец Теодора.

Но у ректора была своя трагическая история, описанная в оригинале всего несколькими скупыми предложениями. Еще в студенческие годы он потерял свою невесту, был безутешен и даже воспользовался каким-то запрещенным результатом, желая ее вернуть. Получил совсем не то, чего хотел: едва не умер, но обрел довольно устрашающую способность проникать в подпространство и по магическим потокам перемещаться в любое нужное ему место. И едва не вылетел из академии, но дело уладили его родители, а он отделался выговором и поражающим воображение количеством часов отработки.

Когда Соня узнала его историю, то прониклась еще большим сочувствием к Теодору, который почти повторил судьбу дяди. Только его любовь не исчезла бесследно, а отдала свое сердце другому. Человеку, который был этого недостоин.

– Итак, зачем вам бодрящее зелье?

Как этот человек, одетый в белую рубашку и серый жилет, с серебристыми волосами и светлыми глазами, похожими на жидкий металл, сумел спрятаться в темноте, оставалось загадкой. Он был похож на луч света, что должен рассеивать тьму, а не растворяться в ней.

– Это наше практическое задание. – Смотреть в лицо мужчине было сложно, но Соня старалась не отводить взгляд, чтобы не выглядеть виноватой или подозрительной. Хотя и виноватой, и подозрительной она, без сомнения, была.

– Насколько мне известно, зелья настолько низкого уровня проходят на первом курсе.

Он потянулся и легко, двумя пальцами отвел непослушные волосы Сони в сторону, чтобы проверить ворот ее рубашки, но броши там не было. Соня затаила дыхание и сильно сжала кулаки, но не дернулась, чем очень гордилась.

– На первом, – подтвердила, намереваясь врать до победного. – Ну так и я первокурсница.

Эти слова его удивили, было видно, что он ожидал совсем другого ответа.

– Пусть будет первый, – со странным выражением лица согласился он. – Имя?

– Мое? – растерялась Соня. Ей было некомфортно в присутствии ректора, слишком непонятной и пугающей была его реакция на студентку, нарушившую правила и пробравшуюся в аудиторию ночью.

Он старался держать себя в руках, говорить спокойно, даже контролировать лицо, и у него это неплохо получалось, но глаза его выдавали. Так пристально за каждым ее движением не смотрела даже бродячая собака, перед тем как на нее броситься. Это случилось в детстве, тогда Соне наложили больше дюжины швов на искусанную руку, и она еще долго просыпалась от кошмаров. Со временем страх ушел, но тот взгляд забыть она так и не смогла.

Чувства настолько сильного, сложного и противоречивого, которое в данный момент переживал ректор, Соня никогда раньше не видела и не испытывала, а потому не могла распознать. От этого ей было неуютно и хотелось, чтобы он поскорее ушел и оставил ее одну. Хотя теперь об этом можно было только мечтать и надеяться, что удастся улучить момент, чтобы сбежать.

– Свое я знаю, – заверил он.

– Со… – Соня осеклась, не уверенная, что стоит называться настоящим именем, но раньше, чем она придумала, как соврать и не попасться, ректор уточнил:

– Софи?

Что-то в его интонации и в том, как было произнесено имя, заставило ее кивнуть. А после уточнять, что на самом деле София, показалось уже неуместным.

О том, что он не спросил фамилию в этот момент, Соня даже не думала, было не до этого, главным казалось – просто держаться и игнорировать желание бежать или драться. Кошачьи инстинкты дали о себе знать очень невовремя.

Некоторое время они провели в тишине. Соня все же опустила глаза в пол, больше не в силах выносить тяжелый взгляд.

– Хорошо, Софи, можете продолжать. – Ректор отошел к соседнему столу, повернул стул так, чтобы было удобнее наблюдать за ее действиями, и сел, расслабленно облокотившись на столешницу.

– А мы… проигнорируем то, что я нарушила правила академии? – удивилась Соня, не торопясь возвращаться к прерванной работе. Хотя особого выбора у нее не было. Флаконы ведьм она уже опорожнила и вымыла, так как пустых не нашла. Оставалось лишь закончить работу.

– Вам хочется, чтобы вас наказали? – удивился ректор.

– Ннне испытываю такого желания, – призналась она.

– В таком случае, продолжайте. Можете заодно объяснить, зачем вы готовите бодрящее зелье для тех студенток, работу которых вы уничтожили.

Соня прикусила язык, чтобы не выругаться. Ректор оказался утомляюще внимательным.

– Признаться, сначала я решил, что это мелкая ведьминская месть, но вы слишком старательно подошли к подготовке. Не похоже, что сюда вас привело намерение испортить чужие зелья.

Она неохотно рассказала об особенном методе обучения профессора Беккерни, о том, что неопытным ведьмам почти невозможно справиться с такими практическими заданиями.

– Я решила просто помочь…

В верхнем шкафчике стола действительно обнаружился набор грузиков, который идеально подошел для измерения. На занятии студентки получили ингредиентов ровно необходимое количество, чтобы у них не было возможности что-то исправить при ошибке, Соне же пришлось озаботиться этим самостоятельно.

Занимаясь зельем, она никак не могла расслабиться и погрузиться в работу, постоянно ощущая на себе чужой взгляд. В какой-то момент ректор поднялся и подошел ближе. Проверил флаконы, которые Соня подготовила – на каждом была бирка с именем, и она успела пожалеть, что не спрятала их…

– Вашего имени здесь нет.

От этих слов, произнесенных будничным тоном, сердце у Сони подскочило к горлу, дыхание перехватило. На мгновение ее накрыла паника, повезло, что в этот момент она помешивала содержимое котелка, склонившись к нему, и ректор не видел выражение ее лица. Нескольких секунд хватило, чтобы Соня взяла себя в руки.

– Разумеется, я приготовила зелье правильно с первого раза.

– Эти студентки – ваши подруги?

Соня хотела кивнуть, но быстро передумала, опасаясь, что тем самым навлечет на Велану беду.

– Нет. Они просто славные. Подруг у меня нет.

Ректор некоторое время еще постоял рядом, Соня размеренно мешала зелье, изо всех сил контролируя себя, чтобы не ускориться из-за нервного напряжения.

Она не понимала, что происходит, не понимала мотивы ректора и совсем не понимала, за какие грехи оказалась в этой ситуации. Как будто стать кошкой было недостаточно большим стрессом. Теперь ей пришлось столкнуться еще и с таким странным человеком, который непонятно чего от нее хотел. А в том, что чего-то хотел, сомнений не было.

Под пристальным присмотром Соня сварила зелье, разлила его по флаконам и вернула в шкафчик. Ректор молчал, он поднялся только после того, как она убрала за собой рабочее место и нерешительно посмотрела на него.

– Я провожу.

– Если вы не собираетесь меня наказывать за проникновение, давайте тут и распрощаемся, – попросила Соня, – не нужно меня провожать.

– А если собираюсь? – с интересом спросил он с полуулыбкой, вполне искренней, что потрясло Соню до глубины души. С того момента, как ректор только обнаружил себя, и до этого мгновения его настроение заметно улучшилось, и давление, что исходило от его фигуры, значительно снизилось, но не пропало совсем и все еще доставляло дискомфорт.

– Вы же теперь соучастник преступления. – осторожно напомнила Соня.

Ректор быстро и легко принял новые правила.