– Доставил вепря к царскому пиру, мне дозволили остаться. На руку Василисы не претендую, мне этот мезальянс ни к чему.

Гвидон подозрительно сощурился. Я тоже напряглась. А что, так бывает? Вот так просто от царской дочери да в отказ, когда еще и предлагают.

– А зачем тогда пойдешь?

Мужчина с каким-то равнодушием пожал плечами, совсем по-простецки.

– Серебра, злата да каменьев. А еще надел если мне выделят, возле гор дальних, что к избушке бабкиной примыкают, – было б неплохо.

– Там же хтонь одна бродит, – всплеснул руками Гвидон.

– Вам хтонь, а мне грибы да травы. Земледелием займусь, рожь посею. Так что? Берете с собой? А то без меня точно не дойдете!

От такого поворота Иван-царевич принялся бить себя кулаком в грудь.

– Да мы с моим отцом на охоте по триста верст ходили, да по болотам, да по горам. Да мы еще и дальше царства Горыныча дойдем, и без всяких егерей.

Внук Яги же принялся загибать пальцы:

– Поляна говорящих грибов. Навьи топи. Они, конечно, сейчас льдом закованы, но он слишком тонок. Непролазные горы, где нежить завелась. Лес поющих новогодних елок…

– Нашел чем пугать! – расхохотался уже Елисей. – Елками! Срубить их под самый корешок да к царскому пиру нарядными подать!

– Обожди, – остановил его смех мой батюшка. – Срубить всегда успеем! Пусть егерь идет! Злата и серебра у нас много, полцарства ему не нужны – только клочочек дальний да гиблый. Так пущай, чего б не пойти! Что скажешь, Змеина?

Я внимательно, но настороженно осматривала парня с ног до головы.

Он так же с нескрываемым интересом смотрел на меня. Без брезгливости, к которой я уже привыкать стала. Без страха. Просто с любопытством.

– Как тебя зовут? – спросила я. – Имя же у тебя есть, егерь?

– По-разному величают, я на многое откликаюсь, – улыбнулся темноволосый, и глаза его сверкнули зеленью в отблесках свечей. – Но вы можете назвать меня Вихрь.

Странное имя, подумала я. Впрочем, как еще могут звать внука Яги – как-никак вход в Навь охраняла. Так что Вихрь вполне подходящее имечко.

– Тогда в путь! – громко провозгласил царь. – Нельзя терять ни минуты. Змеина, собирайся. И прикажу приготовить ларец с золотом, коня и клубок путеводный!

Я с сомнением посмотрела на батюшку.

– Уверен? У него же координаты сбиты с тех самых пор, как Русь под санкции попала, и связь со звездами да другими светилами навигационными потеряна!

Батюшка только отмахнулся.

– Клали мы на те санкции. Наши умельцы давно уже клубочек обновили. Душу колобка вселили – русскую, теперь по долам да по лесам проведет, путь укажет, главное, чтобы к лисице на зубок не попался!

– За этим уж как-нибудь прослежу, – пробурчала я, поднимаясь от стола.

Но, вернувшись в свои покои, я все же решила не доверять прокладывание пути отечественным разработкам и на всякий случай отыскала в сундуке карту столетней давности. На ней было изображено царство батюшки еще времен его дедушки.

С тех пор, конечно, многое поменялось.

Полуостров Буян прибавился с южных земель – собственно говоря, за него санкциями нас и наградили.

Ледник с севера наполз – но пока не мешал. С запада картофельное царство процветало – это батька Ивана-царевича между охотой на зубров и воспитанием детей решил сельское хозяйство с колен поднять.

А с востока горы виднелись. И то, что за теми горами царство Горыныча расположено, еще сто лет назад было известно, вот только не ходил туда никто толком – только одна тропка на карте нашлась.

Что-то подсказывало, в лучшем случае она мхом поросла.

А в худшем – буреломом непролазным.

– Горынычу-то легко, – пробурчала я. – Он на своих крыльях за пару часов до нас долетел…

На лошадях же, по моим скромным подсчетам, дней пять пути, а то и все десять. Но успеть надо было за неделю!

А то выйдет замуж Василиса… а нам этого не надо!

Я вновь призадумалась, стоило ли вообще лезть на рожон в этом путешествии и так ли соблазнительны для меня земли за горами, – ответа пока не было.

Но делать нечего. Решение принято.

Я выбрала самую теплую шубку – красную с белым подбоем, шапку с мехом да перчатки. Змеиная кровь была холодна от природы, и замерзнуть в пути и впасть в спячку мне бы не хотелось.

Подумать стоило и о припасах. Батюшка наверняка снарядит по полной: хлеба да колбас с сырами. Но я была бы не я, если бы не перестраховалась.

Двинулась в сад, к Белке.

Белка жила в золотом теремке высотой с мой рост, грызла грецкие орехи, которые ей поставляли в обход санкций прямыми кораблями с острова Крит. Иногда через Белку, контрабандой, от родной мамочки приезжали редкие весточки и гостинцы. Но и это случалось не часто – раз в три весны. Так что сегодня я ни на что не надеялась.

В саду было особенно заснеженно, пришлось пробираться по высоким сугробам, через промерзшие кусты. По неосторожности спугнула стайку снегирей, прилетевших лакомиться красной рябиной.

Те с шумом вспорхнули, поднимая за собой мириады колючих снежинок, некоторые упали мне на нос, и я даже чихнула.

Но Белка моего приближения явно не слышала.

– Пссс, – опираясь плечом о белкин резной домик, позвала я. – Есть что интересное?

Наружу выглянула рыже-белая ушастая морда. С козырька домика на нее тут же спикировала снежная шапка, от которой Белка забавно отряхнулась, недовольно поморщившись.

– Таки золотые скорлупки, изумруды, рубины… – начала она, но я прервала:

– Это ты казначею предлагать будешь да моему батюшке. Я про другое…

Белка понимающе кивнула.

– Кешью, миндаль, кокосы… Из последних поставок таки фисташка и… – “Ореховый дилер” взяла театральную паузу и, оглянувшись по сторонам, прошептала: – Тс… только для тебя. Пекан!

Прозвучало даже для белки с каким-то священным пафосным придыханием.

– Давай всего по чуть-чуть, – кивнула я, протягивая красный суконный мешок. – С ягодами там какими-нибудь перемешай. А то путь долгий.

Белка заинтересованно моргнула глазами-бусинами.

– Куда? Аль замуж тебя таки выдали?

Похоже, слухи о том, что мою сестрицу украли, до Белки еще не дошли, пришлось пересказывать. Она суетливо кивала, охала, иногда хваталась мохнатыми лапками за не менее мохнатые щечки и издавала смешное: “Ох, ох, ох!”

– Таки моя прабабка Белка рассказывала про Горыныча. Говорила, пока жива была: «Са-арочка, белочка ты моя ненаглядная. Горыныч таки нормальный мужик. Все царство в кедровых соснах – не жизнь, а ска-азка!»

– И чего ж твоя бабка тогда сюда мигрировала из этой сказки? – прищурилась я.

– Так ей дом золотой пообещали. Во! – Белка постучала коготками по входу в теремок. – Кто ж знал, что зимой в нем таки от холода зуб на зуб не попадает, а летом от жары подохнуть можно. Но я бы не была Белкой Сарой, если бы побоялась таких трудностей!

Я беспомощно развела руками. Дело в том, что белке много раз предлагали переезд в другой, более комфортный дом, но та с золотом расставаться не собиралась, предпочитая показательно страдать.

Впрочем, свою часть сделки она также выполняла исправно. Золотые скорлупки и драгоценные камни лились из ее теремка рекой. Как ни крути, создание волшебное, актив ценный. Иногда чуточку склочный.

По итогу, скрывшись в недрах теремка, рыжая долго гремела, шуршала – пока не выглянула с полным мешком орехов.

– С тебя таки килограмм кедровых, Змеина! – прежде чем отдать, потребовала она. – Как вернешься, чтобы притащила. Уж очень хочется попробовать, о чем прабабка с такой любовью рассказывала.

– Договорились, – согласилась я, и мы хлопнули: я ладошкой, а она меня когтистой лапкой.

Я уже уходила, когда Белка остановила меня окриком:

– Тут гостинец от твоей матушки.

– Что? – удивленно обернулась я. – А чего ж ты раньше молчала?

– Таки забыла, – легкомысленно махнула лапкой Белка. – Пока все орехи сгрызешь, голова трещит – все мысли улетучиваются, не то что память. Вот только сейчас вспомнила.

Белка опять развернулась, только хвост мелькнул, и скрылась в глубине дома.

Вернулась с чем-то блестящим и аккуратно переложила мне в ладонь. Металл обжег холодом руку, и пока я недоуменно разглядывала тоненькое колечко с причудливой вязью, Белка выдавала инструкции:

– Не знаю, где-таки Медуза это нашла – но штука таки очень редкая. Ответственно заявляю! Белка Сара не будет врать! Это колечко способно мертвого вернуть. Из Нави сюда, в Явь!

– Ого! – присвистнула я. – И откуда оно у Медузы взяться могло?

Белка всплеснула лапами.

– А я почем знаю. Может, она Харону по темечку лопатой треснула, а может, договорилась с кем из местных. Это ж только названия у подземного царства разные что у нас на Руси, что у них в Греции. А по сути одно и то же! Аид – это Навь! Бери, в общем, что такому добру у меня среди орехов валяться.

Меня дважды уговаривать не пришлось.

Колечко аккурат пришлось на указательный палец. Гостинцами от матери я никогда не брезговала.

Была у Медузы чуйка на беду. Редко, но метко она попадала со своими дарами.

В прошлый раз вот костыль из тернового дерева прислала. Так тоже вовремя. Буквально через месяц батенька с лошади свалился да ногу сломал.

Пригодился костыль, в общем.

Значит, и колечко пригодится. Вопрос, кому?

С этими немного мрачными мыслями я пришла во внутренний двор.

Там уже были готовы отправляться в путь.

Черноморовы дети и сам дядька к морскому дому, а вот мы… за Василисой.

На фоне тридцати трех богатырей наша компания выглядела карикатурно и смешно – все разномастные и немного потерянные. Внушающее впечатление создавали только вороные кони: лучшие скакуны, которых батюшка выделил для похода.

Они всхрапывали, что пар из ноздрей, били копытами и всячески показывали, мол, давайте уже. Погнали! Почему стоим?

А стояли потому, что батюшка выдавал последние наставления:

– Чтоб путь ваш был легок – выдаю вам клубок путеводный. Чтобы в дороге не замерзли – лучину не гаснущую, чтоб еды хватало – скатерть-самобранку! Чтоб деньгами кому взяток дать – ларец с богатствами! – вещал Гвидон.

Я подошла поближе и тихонечко толкнула отца в бок. У меня опять начали появляться неудобные вопросики.

– А зачем мне тогда все эти царевичи в путешествии? Если есть и клубок, и скатерть, и лучина.

– Для порядка. – Батюшка откашлялся в кулак и добавил, весело сверкнув глазами: – Честь твою будут того… – Чего?? – со злостью, басовито уточнила я. – Беречь! – выпалил батюшка, отворачиваясь и бормоча едва слышно что-то про сроки, часики и счастливые возможности, коими некоторым следует воспользоваться. – Правда ведь? Царевичи удалые?! Будете честь Змеины блюсти?!

– Мы за честь завсегда постоять можем! – тотчас выдал Иван-царевич.

– С самого утра, как часовой на посту! – поддержал его Финист Ясный Сокол.

– Только солнце в окошке, а уже стоит! – гоготнул Елисей.

– А бываль и в ночи просыпаться! – заржал на ломаном русском Гельмут.

Запоздало я поняла, что среди собравшихся куда-то запропастился английский королевич. Вопросительно взглянула на батюшку, мол, а где?

Тот недобро покосился на Вихря, который пропускал мимо ушей весь инструктаж, проверяя упряжь на лошадях.

Виновник отсутствия англичанина сразу стал ясен, а вот история, за этим скрываемая, пока нет. Тем более что батюшка продолжал вдохновительные речи.

– Молиться буду за вас, – сказал он, размашисто накладывая рукой на всех знак благословения Перуна.

– Не бойтесь, мы вернем ее высочество Змеину в целости! – вышел вперед Иван-царевич.

– И в сохранности! – добавил друг его Елисей.

– Ни одна волосинка не пострадает на вашей дочери. Никто не посмеет к ней прикоснуться! – кивнул Финист Ясный Сокол.

– Все равно буду молиться, – упрямо сказал царь. – А вдруг что-то и сладится… В добрый путь!