Стук продолжался. Элинор встала, подошла к окну и отодвинула штору. Уже рассвело, но было еще очень рано. Стук все не умолкал, и Элинор убедилась, что ей это не приснилось. Приведя в порядок одежду, Элинор взяла лампу и спустилась вниз. Дверь она открыла с непростительной беспечностью. Грегори Гамильтон, отодвинув ее в сторону, шагнул в дом. На мгновение Элинор показалось, что он пришел не один. Не без труда ей удалось убедить себя, что теснящиеся у порога тени ей просто померещились. От мистера Гамильтона сладко пахло женскими духами. Мысль о том, что он провел эту ночь с любовницей, показалась Элинор отвратительной. И не то чтобы она испытывала ревность. Но в мысли, что у мистера Гамильтона есть любовница, было что-то противоестественное. Или же дело было в том, что Элинор подозревала – Грегори Гамильтон ночью навещал Дженет Шарп?

– Где мой брат? – резко спросил мистер Гамильтон.

– В своей комнате, полагаю. Боже, у вас кровь!

– Кровь не моя, – грубо отозвался старший Гамильтон, едва взглянув на ржавые пятна на рукавах и несвежих манжетах. – Где мой брат?

– Я здесь, – отозвался Дамиан с вершины лестницы. – Незачем тебе кричать на Элинор. Что такое стряслось, что я срочно тебе понадобился?

– Я видел Лауру!

Дамиан спустился в холл и, оглядев брата, мученически вздохнул.

– Тебя отвела к ней Зеленая фея ^[1]?

– Что за глупости?! – взорвался Грегори Гамильтон.

Он был на взводе, и таким Элинор начала бояться его, хотя совсем недавно еще ей казалось, что мистер Гамильтон никому не способен причинить вреда.

– От тебя пахнет опиумом и абсентом, – нахмурился Дамиан. – Не слушай его, Линор. Феи не нашептывают людям ничего хорошего. Тем более – эта.

Элинор посмотрела на Грегори Гамильтона с опаской. «Не слушай, что он говорит», – произнес в ее голове смутно знакомый голос. Элинор быстро пересекла комнату, сожалея, что не взяла свою шаль, и вложила дрожащие пальцы в ладонь Дамиана.

– Идем, брат. Тебе нужно выпить кофе, это прочистит твой ум. Как вам спалось, прекрасная Линор?

– Сносно, – решила Элинор. Присутствие Дамиана успокаивало ее и придавало сил. Сегодня вся она была на нервах, словно отголоски сна тревожили ее. Подробности Элинор не помнила, но знала, что и во снах, словно наяву, была в большой опасности.

В гостиной мистер Гамильтон сел и принялся кружевной декоративной салфеткой стирать с рук кровь. Прежде ему отнюдь не была свойственна подобная неряшливость. Весь он был какой-то незнакомый, чужой, странный. Дамиана это, должно быть, тоже тревожило: усадив Элинор в кресло, он встал у нее за спиной, касаясь плеча кончиками пальцев. Это прикосновение вселяло в нее уверенность.

– Так где же ты видел Лауру, братец? – спросил Дамиан.

– Не знаю. Где-то в трущобах. Я потерял ее в доках. А где впервые встретил… туман был.

– И что же Лаура делала в доках?

– Собиралась убить девчонку-ирландку. Проститутку, я так думаю. Была вся в крови, с кинжалом в руке.

– «Да неужели эти руки никогда не станут чистыми?» ^[2] – зловеще процитировал Дамиан.

Элинор попыталась представить Лауру Гамильтон, всегда элегантную и дорого, модно одетую, в доках, в окровавленном платье и с кинжалом в руке. Словно она – леди Макбет. Это была, должно быть, очень плохо поставленная пьеса, потому что, сколько Элинор ни силилась вообразить, миссис Гамильтон не шла столь зловещая и сильная роль.

– Убийство проститутки, – задумчиво проговорил Дамиан. – Что еще ты узнал?

– Дженет рассказала о тех, кто может видеть призраков. О шептунах.

Элинор вздрогнула. Призраки. Тени, сопровождающие людей дурных. Видения из ее детства. Шептуны. В самом этом слове было что-то дурное. В его шелесте слышалась угроза.

Дамиан же оставался уверен и безмятежен.

– Шептуны? Ты о тех сказках, которыми нас потчевали в детстве нянюшки? Также нам, как мне помнится, рассказывали о Пожирателе теней, и о хобгоблине, и о русалках.

– Да, шептуны. Восставшие с того света мертвецы, – кивнул мистер Гамильтон, бросив на Элинор холодный недобрый взгляд. – Люди, близко знающиеся со смертью.

– Мой портрет! – рассмеялся Дамиан.

Элинор почему-то не сомневалась, что речь идет о ней. Грегори Гамильтон по-прежнему подозревал ее, и встреча с Дженет Шарп подлила масла в огонь.

– Барнабас Леру, – тщательно выговорил Грегори Гамильтон вычурное, сошедшее со страниц бульварного романа имя. – Призраки, с которыми знался он, помогли избавиться от некстати забеременевшей горничной.

– Барнабас… – задумчиво проговорил Дамиан, разглядывая брата. Кажется, имя это было ему знакомо. – Иди спать, братец. Мы поговорим, когда ты будешь чуть меньше возбужден. А мы с вами, прекрасная Линор, выпьем кофе. Добрейшая Мод отменно варит его. Идемте?

Элинор позволила увести себя из гостиной, но в коридоре вытащила руку из пальцев Дамиана.

– Он прав.

– Нет, – покачал головой Дамиан.

– Ваш брат прав, Дамиан. Я могу или, по крайней мере, могла говорить с мертвыми. Я опасна.

– Нет, Элинор. – Дамиан снова взял ее за руку. – Я не верю той ерунде, которую он наговорил. Я достаточно времени провел среди людей знающих, и никто из них с шептунами как-то не сталкивался. Только побасенки ходят о том, как пятый внук чьего-нибудь кузена однажды с шептуном столкнулся. Обычная сказочка, научающая детишек правильному поведению. Красная Шапочка учит нас не разговаривать с незнакомыми волками. Шептун – не оскорблять сильного колдуна. Вот и все. Да и к тому же… Допустим, шептуны эти существуют, даже допустим – ты одна из них. Каков же твой зловещий план? Ты решила извести хозяйку и наследника, прибрать нашего лорда Грегори к рукам и зажить с ним долго и счастливо? Нет?

Элинор покачала головой.

– Я так и подумал. Остается надеяться, что и Грегори начнет думать головой, а не… – Дамиан осекся.

– Но имя Барнабас вам, очевидно, знакомо, – тихо заметила Элинор.

– «Так Иосия, прозванный от Апостолов Варнавою, что значит – сын утешения» ^[3], – спокойно процитировал Дамиан.

– Не пытайтесь запутать меня стихами из Библии! – нахмурилась Элинор. – Мой отец был викарием, я тоже много что могу нацитировать!

– Хорошо, хорошо, – негромко рассмеялся Дамиан. – Я встретил это имя буквально вчера вечером в дневнике своего двоюродного деда. Но я пока еще ни в чем не уверен и не хочу делать поспешные выводы. Потерпите, прекрасная Линор. Что же касается Грегори… Дженет, конечно, старая моя подруга, но едва ли стоит обольщаться на ее счет. Ведьмы всегда действуют для своей выгоды и ради власти… В том числе и рассказывают доверчивым мужчинам небылицы. Так что оставим Грегори и его нелепую влюбленность. Хотите вы, прекрасная Линор, узнать, что на самом деле произошло в школе? Мод, наша незаменимая миссис Брик, обещала позвать на чай самых осведомленных в этом вопросе людей.

– Королевскую полицию? – хмыкнула Элинор.

– Школьных поварих.

Элинор не смогла сдержать улыбку. А потом подумала: ведь они, должно быть, и в самом деле знают обо всем, что творится в доме ли, в школе. Именно на кухню стекаются все сплетни. А еще она сообразила, что, зная в общих чертах всю прислугу колледжа Святой Маргариты, кухарок не видела ни разу.

– Да, – сказала Элинор. – Я с удовольствием поговорю с ними.

* * *

Послание Дженет Дамиан составил сам. Здесь не было нужды чиниться и сохранять изысканную красоту почерка. К тому же он был зол. Знакомя Дженет с братом, он и не предполагал, что та возьмется дурманить Грегори. Возмущенное письмо заняло десяток строк и один бог знает сколько времени. И все же это было нечто личное, что Дамиан не мог доверить другим, пока во всем не разберется. Запечатав послание, он пошел искать Франка.

Мальчик нашелся в библиотеке. Он по-прежнему распаковывал книги, а на единственном свободном столе стоял поднос с завтраком, к которому Франк едва притронулся. Дамиан неодобрительно поцокал языком. Мальчик начал перенимать худшие из привычек своего наставника.

– Бери перо, малыш, нужно составить послание.

Франк потянулся за коробкой с письменными принадлежностями, бросил взгляд на Дамиана и неодобрительно покачал головой:

– Вам нужно отдохнуть, Maitre.

– И ты туда же! У меня нет на это времени. Пиши.

Франк вздохнул – и это у него вышло неодобрительно – и обмакнул перо в чернильницу.

– «Сайласу Родни…»

– Кто это? – спросил Франк. Его всегда отличало здоровое детское любопытство, и обычно Дамиан это только поощрял, но не сейчас.

– Тебе это пока знать не нужно. Пиши. «Сайласу Родни. Сэр, сообщите мне все о смертях проституток в трущобах Лондона и о неподходящих людях, которые там появляются. В особенности о богатых дамах, спускающихся на дно, чтобы пощекотать себе нервы. Вознаграждение последует. Дамиан Гамильтон».

– Кто этот Сайлас Родни? – нахмурился Франк.

– Крыса, мальчик мой, большая жирная крыса. Давай сюда.

Дамиан прочитал аккуратные строки, выведенные безупречным почерком. Писал Франк без ошибок и лишь изредка задумывался над словами, предательски похожими на родные французские.

– Отлично. – Дамиан запечатал письмо и добавил к первому. – Сам ты не хочешь отдохнуть?

– Я не устал, Maitre. – Франк потянулся за стопкой книг. Дамиан легко ударил его по руке.

– А я говорю – отдохнуть. Составь сегодня компанию прекрасной Линор. А у меня еще есть несколько дел.

Франк вздохнул, кивнул покорно и поплелся следом за Дамианом в нижнюю гостиную, где Элинор замерла возле камина, согревая бледные ладони. На столике стояла нетронутая чашка чая. Еще одна упрямица! Шторы были раздернуты, солнечный свет заливал гостиную, яркий, вызывающий резь в глазах, но Элинор между тем Дамиан видел необычайно отчетливо: ее сапфирово-синее платье, чей цвет позволяет позабыть о скучном пуританском покрое; желтая шаль. Ее каштановые волосы отливали, как всегда на солнце, медью и золотом. Дамиан представил себе Элинор одетой во что-то светлое и изящное, больше соответствующее ее красоте, которую молодая женщина упрямо не замечала. Что-то белое, цветочное, благоухающее лавандой и медом, летним лугом, залитым солнцем.

Дамиан тряхнул головой, отгоняя наваждение. Никогда прежде ни одна женщина не привлекала его внимание, а сейчас мысли то и дело возвращались к Элинор Кармайкл. Дамиан понимал, что рано или поздно это случится, но предпочел бы увлечься какой-нибудь легкомысленной француженкой; это помогло бы избежать стыда и сожалений.

– Maitre!

Дамиан посмотрел на полоску света, подобравшуюся к мыскам его туфель.

– Развлекайтесь, милый. Это приказ, – сказал Дамиан, поцеловав юношу в макушку, и скрылся в глубине дома.

Служанки пили чай на кухне. Увидев Дамиана, обе горничные вскочили и поклонились, и Маргарет все еще пыталась держаться в стороне. Невозмутимой оставалась только Мод, с достоинством кивнувшая на приветствие.

– Дамы прибудут к пятичасовому чаю, сэр.

– Отлично. Приготовь, что пожелаешь, не отказывайте себе в удовольствиях. А вот вы двое мне сейчас нужны.

Горничные вновь поклонились. Дамиану подобное поведение всегда казалось раздражающим.

– Алессандра, эти письма должны быть доставлены немедленно. И следи за кошельком, у Сайласа слишком ловкие пальчики. А с тобой, Пегги, мы осмотрим дом. Хочу знать, что, кроме недоверия и небылиц, принес сейчас Грегори.

– Я приготовлю фонарь, сэр. – Пегги присела в реверансе. – Дайте мне пару минут.