– А энто что за баре в эполетах? – вслух полюбопытствовал Гришка.

– Участники музыкальной группы «Битлз», – пояснил Андреич.

Гришка стукнул себя по лбу.

А! Так энто афишка, а усатые энти здесь представления дают…

Гришкины размышления прервал патлатый парень. Он подал два огромных пирога, больше похожих на пышные блины, с выложенной поверх снедью. Аромат от них тянулся чудеснейший. Пахло берёзовым дымком, козьим молоком и жарёхой из белых грибов.

Гришка сглотнул, но торопиться не стал, мысленно прочёл молитву перед вкушением пищи, а заодно присмотрелся, чтобы опять какую-нибудь глупость не сморозить. Гимназистка взяла нож с вилкой. Манерно подцепила душистый лоскуток и прилежно принялась его пилить.

Тьфу-ты ну-ты!

Иван Андреич оторвал податливый шмат руками и откусил.

А вот энто по-нашенски!

Гришка улыбнулся и сделал так же:

– А чего ерихониться? Чай, не купеческая дочка!

Пицца растекалась во рту солоноватым вкусом, от которого на душе у Гришки зачирикали воробышки.

– Вкуснятина, первейшая! Ничего подобного я раньше не едал!

– Ну, путешественники, какие планы на будущее? – спросил Андреич и макнул недоеденную краюшку в жёлтую, похожую на горчицу кашицу.

Галя растерянно посмотрела на Гришку.

– Иван Андреич всё знает, я рассказал. Он человек надёжный, не подведёт. – Гришка подмигнул гимназистке и окунул краешек пиццы в горчицу.

– Нам бы отыскать старушку и вернуться домой. Маменька, поди, уж хватилась, – обратилась к Андреичу Галя.

Рот у неё был не занят, видно, распилить ножом кусок пиццы оказалось делом не лёгким.

– А место, где вы оказались сразу после перемещения, запомнили? Мне показать сможете? – оживился Андреич.

– Вом там! – не дожевав, пробубнил Гришка и ткнул пальцем в окно. – Отсюдова видать, на той стороне улицы, подле нарядного зелёного здания. Там ещё «Губернская аптека».

– Ничего себе, в самом центре города! – радостно воскликнул Иван Андреевич. – Значит, так, деятели, пока у меня поживёте. Мои всё равно в Питере, вернутся че- рез три дня. Глядишь, и старушку вашу разыщем. А может, и без неё обойдёмся…

– То есть как без неё? – уточнил Гришка и махом проглотил полбутылки компота.

– Поживём – увидим! – сказал Андреич и отхлебнул кофе из чашки.

Галя с надеждой посмотрела на спасителя. Гришка прихватил с тарелки последний, совсем остывший кусок пиццы:

– И вправду говорят… Бог не Тимошка – видит немножко! Коли одну тропинку обрывает, другую завсегда в сторонке прокладывает…

Глава 3
Чуйка

За обедом гимназистка трещала без умолку.

Всё равно что галка!

Гришке слова вставить не давала. Вопросы из неё сыпались, что просо из дырявого мешка. А пока Галя умничала, Гришка уплетал лакомство и мотал на ус.

Оживлённую беседу прервал странный жужжащий звук. Иван Андреич вынул из кармана штанов какую-то странную вещицу. Гришка присмотрелся и ахнул. Гладкая, похожая на портсигар дощечка позвякивала, как дверной колокольчик, и вдруг засветилась. На ней проступил чей-то лик…

Чудеса, да и токмо!

Андреич ткнул пальцем в дощечку и приложил её к уху.

Она к тому же разговаривает!

Из дощечки доносилось какое-то бормотание, но слов было не разобрать. А вот Андреич разбирал и даже отвечал кому-то:

– Понял, понял… Максимыч, ты не суетись! Сейчас подъеду, и разберёмся…

Не успел Андреич спрятать вещицу обратно в карман, как Гришка с Галей дружно вскрикнули:

– Что за Максимыч такой?

Иван Андреич засмеялся:

– Не Максимыч это, а смартфон! Телефон, только очень маленький. А Максимыч – это мой друг, я с ним по телефону разговаривал.

– А, телефон! У нас такие в кажном полицейском участке. Один раз Петрович мне даже послушать дал. Ничего особенного, трещит что-то в трубке и Митрич благим матом ругается…

– У нас дома тоже телефонный аппарат есть, – обрадовалась гимназистка, – большой, с трубкой и проводами! А ваш совсем без проводов?

– Без них…

– А как же тогда разговор передаётся? – не унималась Галя.

– По воздуху, сквозь пространство. Если я громко крикну, ты же меня услышишь, даже на соседней улице. Так можно передавать и другие сигналы. Провода – прошлый век. Настало время беспроводных цифровых систем.

Гришка с Галей снова переглянулись.

– Ну, деятели, доедайте пиццу. Мне на работу ехать пора! – Андреич вытер руки салфеткой и поднялся с места…

Спустя четверть часа они подкатили к розовому зданию в три этажа всё на том же проспекте Ленина. Андреич выскочил из машины и велел выгружаться.

Через парадное крыльцо они вошли внутрь, поднялись на третий этаж и, петляя по длинным коридорам, добрались до двери с мудрёной надписью «Лаборатория математической физики». Андреич распахнул перед гостями дверь. Гришка, озираясь, вошёл.

Энто что ещё за лабалатория?

Комнатка оказалась небольшой, с тремя огромными столами, заваленными кипами бумаг. На стене красовалась карта, вся в цветных булавках и чёрных крестиках. Рядом с ней висела картина, изображающая что-то походящее на клубок грубых ниток или толстой спутанной пряжи. За самым большим столом, у окна, сидел гладко выбритый темноволосый мужичок с цепкими карими глазками, тыкал пальцами в кнопочки с буквами и глядел в светящийся экран. Посреди его жёсткой, как у ежа, шевелюры красовалось неровное седое пятно.

Хм, Меченый! Словно кто сметану на голову пролил…

Заметив гостей, мужичок вёртко выскочил из-за стола и, расплывшись в сахарной улыбке, раскланялся.

– Знакомьтесь, мой коллега и товарищ, Альберт Максимович Змеев! Наш маг и волшебник, – Андреич кивнул на мужичка, – может решить любой вопрос и протолкнуть самую безнадёжную идею.

Змеев показался Гришке щуплым. Да и ростом был не велик. Рядом с долговязым Андреичем смотрелся коротышкой.

– Да ладно тебе, Иван. У тебя безнадёжных идей не бывает! – проворковал Змеев и обхватил Гришкину руку.

– Григорий Сковорода, – сухо ответил Гришка и сжал лягушачью ладонь Змеева крепко, по-мужски.

– А малой-то силён, – тот отдёрнул руку, натянуто рассмеялся и повернулся к Гале. – Добрый день, красавица! Конфет хотите, шоколадных?

Галя вежливо улыбнулась:

– Здравствуйте, благодарю, я не голодна.

Иван Андреич представил Змееву гимназистку:

– Галина Николаевна… Гости мои, не поверишь, из девятнадцатого века! На проспекте Ленина нашёл, сами под колёса бросились.

– Да ладно? – глаза Змеева округлились. – Разыгрываешь?

– Зуб даю! – взор Андреича заиграл тёплыми лучиками. – Умудрились в будущее прорваться. Представляешь?

– Координаты уже вычислил? – голос Змеева зазвенел.

Жужжит, словно точильня! – поморщился Гришка.

– Успеем ещё! – доверчиво улыбнулся Андреич.

Змеев зыркнул на Андреича мышиными глазками:

– Ладно, об этом чуть позже, мне на доклад пора. Начальство в гневе, сроки по гранту горят, а отчёт до сих пор не сдан, так что давай уже свою статистику…

Андреич усадил гостей за свободный стол, сам уселся за соседний. Отодвинул голубую кружку с остывшим недопитым чаем, вынул из-под кипы бумаг какую-то плоскую штуку и откинул крышку.

Гришка не сводил с него взгляда.

То ли книжица, то ли журналец? А клавиши как у гармóники, токмо квадратные и снова с буковками.

Андреич прошёлся по ним пару раз и уставился в экран.

Гришка притих и постарался не мешать. Уж очень ему хотелось, чтобы Меченый скорее получил то, что ему нужно, и ушёл.

Вона как навис над Андреичем, будто тяжёлая туча… Подозрительная личность! Петрович бы сказал – неблагонадёжная.

Наконец из большой серой коробки, которую Андреич обозвал принтером, выскочило несколько листочков. Змеев вынул их из лотка и юркнул за дверь.

– Экой подхалим! – сказал Гришка вполголоса и почесал похолодевший загривок. – У меня от него аж зубы свело.

Андреич приподнял кустистые брови:

– Просто он сердитый сегодня, начальство из-за меня его пропесочило.

– Мне он тоже не больно-то понравился, – поддакнула гимназистка, – приторный, как леденец. И глаза такие колючие… Может, не надо было ему про нас сказывать?

– Ну что вы навалились на порядочного человека? Максимыч надёжен, как швейцарский банк, мы с ним много лет работаем! Ну да не о нём речь. Я вам вот что хотел показать… – Андреич подозвал гостей и опять прошёлся пальцами по кнопочкам. На экране появился клубок, точь-в-точь как на картине.

– Это у вас машинка самопишущая? – полюбопытствовала гимназистка.

Андреич кивнул:

– Типа того, компьютер называется. Тот большой, стационарный. А вот этот – маленький и переносной – тоже компьютер, ноутбук по-нашему. С их помощью можно текст напечатать, как на самопишущей машинке, но не только… Компьютер умеет запоминать любую информацию, решать самые трудные задачи, воспроизводить музыку и даже отвечать на вопросы. Почти как человек, разве что стихов не сочиняет. Хотя, наверное, и это уже умеет. Искусственный интеллект, в общем. Вот смотрите! – Андреич положил ладонь на мышку. – Я вожу мышкой, а на экране двигается стрелка. С её помощью я нахожу нужную мне точку и…

Пока Гришка следил, как Андреич управляется с похожей на зачерствевший пирожок штучкой, и соображал, что за «искусственный интеллект», по экрану побежали дорожки из цифр. Вслед за ними появилось крутящееся колёсико и открылась испещрённая буквами и цифрами карта.

– Что это? – вскрикнули Гришка с гимназисткой в один голос.

Андреич загадочно улыбнулся:

– Как вы представляете себе время? Настоящее, прошлое, будущее? На что оно может быть похоже?

Гришка пожал плечами. Галя задумалась. Андреич положил перед ними карандаши и пару листов бумаги:

– Попробуйте его нарисовать!

Что за придумки такие? Рисовать время! Его ж не разглядишь… – Гришка хотел было возмутиться, но Галя уже вовсю что-то чи́ркала. Пришлось и Гришке поднапрячься…

– Мы, конечно, университетов не заканчивали, но тоже кой-чего могём! – Гришка даже плечи расправил. – Как-никак в черчении я был лучшим по училищу.

Он начертил что-то похожее на изгибающуюся змею.

Вверх – это мой спорый^[5] год, а вниз – год пропащий.

Присмотрелся и решил, что где-то должен быть и он сам. И изобразил себя прямо посередине змеи.

Что-то я у себя получился не ахти какой: башка картошкой, а снизу огурец с палками. Но зато ботинки какие!

Галя заглянула в Гришкин листок и пририсовала картошке улыбку. У себя же начертила стрелу. В серединку поставила жирный кружок.

Гришка сунул нос в её рисунок.

Над кружком буква «Нашъ» – то бишь «настоящее», над острым наконечником «Буки» – то бишь «будущее», а в хвосте гимназистка прилепила «Покой» ^[6]– «прошлое», значитца.

– Отлично! – обрадовался Андреич. – Что и требовалось доказать. Галя представляет время как прямую, а ты Григорий, как изогнутую линию. И оба вы не можете представить его без самих себя. Кружочек и жизнерадостный человечек тому доказательство. С научной точки зрения, Григорий гораздо ближе к истине. Время – величина нелинейная. Она может извиваться, менять направление, растягиваться и сжиматься…

– Как энто? – рассмеялся Гришка. – Время? Оно же для всех одинаковое! А ежели сжимать его да разжимать – так и к обедне народ не соберёшь. Один придёт спозаранку, а другой на закате!