Советское детство (страница 3)
К делу подходили научно: был создан даже Центральный научный институт охраны материнства и младенчества (ЦНИОММ), а при нем – показательные ясли, служившие образцом для всех остальных. ЦНИОММ отправлял в регионы экспедиции, и их участники должны были обучать работников дошкольных учреждений, а также отмечать все просчеты и недостатки. Кроме того, в ЦНИОММ разрабатывали соответствующие возрасту и размерам тела ребенка ясельное оборудование, детскую мебель, одежду, дидактический материал, по которому предполагалось заниматься с детьми.
Ясли были трех типов: для кратковременного пребывания ребенка (8–9 ч), ясли удлиненного типа (12–14 ч) и суточные ясли. Некоторые женщины сдавали детей в ясли на пятидневку.
В сельской местности были свои особенности: там работали сезонные и полевые передвижные ясли, которые обслуживали трактористок, доярок, птицеводов, а также женщин, учившихся в техникумах и на курсах. Летние ясли работали от начала посевной до конца уборочной. Местные власти рапортовали в центр о стопроцентном обеспечении детей яслями.
Конечно, на практике все было не так радужно. В яслях наблюдалась достаточно высокая детская смертность, которая была все же ниже, чем если бы матери, уходя на работу, оставляли младенцев на каких-нибудь «бабок» или тащили их с собой в цех или в поле. Детские инфекции в яслях нередко приобретали массовый характер. Хотя работники ЦНИОММ разрабатывали всевозможные санитарно-гигиенические и противоэпидемические требования, стремились правильно организовать труд ясельного персонала, человеческий фактор порой сводил на нет все их усилия. Заведующая детским садом (традиционно эти должности занимали женщины) могла сколько угодно повышать свою квалификацию и произносить правильные речи, но реальная власть в яслях и «садиках» принадлежала санитаркам, нянечкам, воспитательницам – младшему обслуживающему персоналу. В ситуации, когда на 30 младенцев приходилась всего лишь пара нянечек, дети довольно часто погибали от недосмотра. До сих пор в народе ходят «страшилки» о младенцах, погибших в яслях, потому что нянечка их уронила или неправильно подсчитала количество детей, выписала недостаточное число порций молочной смеси – и младенец погиб от голода.
К тому же для младшего обслуживающего персонала, измученного постоянными младенческими воплями, слишком велико было искушение нарочно распахнуть окно, чтобы дети простудились и мамаши разобрали их по домам. Ну а если ребенок случайно травмировался в яслях или детсаду, то воспитатели стремились скрыть это от родителей, опасаясь ответственности, и вызывали врача лишь в крайних случаях.
«Я еще до войны в детском саду работала. Так один мальчик погиб у нас: он проглотил пятачок. Монетка застряла в горле и перекрыла дыхание. Мы сами не смогли ему помочь, побежали за “неотложкой”… Время и ушло. Потом приехала подвода… Нет, машин тогда еще не было, просто телега с лошадью. Когда они приехали, он уже мертвый был. Они тело погрузили и увезли. Нет, нас ни в чем не обвиняли.
А другая девочка иголку проглотила – тогда дошколят уже учили пуговки пришивать, одежду латать… Думали, резать придется, но все обошлось: она ее “выделала”».
«Работала я в яслях. И вот, сама уже не знаю, с чего уборщица решила нам помочь детей уложить в кроватки. А была она туповата и грубовата. Стала хватать малышей подмышки по двое и переносить в спальню. И в дверь не вписалась – одного со всего маху башкой об косяк. Он орать! А мы что… Отвечать никому не хочется. Виноваты-то мы: мы не должны были ее допускать к детям. Взяли газету, намочили, прикладывали, чтобы синяка не было. Но младенец этот все равно орал до самого вечера – башка-то болит. Родители нас потом спрашивали, что с ребенком, но мы все промолчали, ничего им не рассказали: в тюрьму никому не хочется».
Детская медицина
В Советской России в 1920-е годы в структуре Народного комиссариата здравоохранения (Наркомздрав) за охрану здоровья матери, ребенка и подростка отвечали два самостоятельных отдела – охраны материнства и младенчества и охраны здоровья детей и подростков.
Детей до трех лет принимали особые медицинские заведения – детские консультации, а детей старшего возраста – отделы здоровья детей и подростков. На один участок-бригаду в составе педиатра и медсестры должно было приходиться не более 600–700 детей раннего возраста. Каждому пациенту врач должен был уделять по 20 минут. В основном это были дети, не посещающие ясли, потому что в яслях медпомощь оказывалась детям на месте.
Выделяли два основных направления работы медиков: профилактическое обслуживание здоровых детей и лечение уже заболевших. В задачи профилактического направления входил прием здоровых детей педиатром, оценка их физического развития, рекомендации по питанию, санитарное просвещение родителей и, конечно, вакцинация – особенно против оспы, дифтерии и кори. Все эти меры привели к тому, что младенческая смертность снизилась: если в 1931 году на тысячу родившихся погибало более двухсот младенцев, то в 1939 году – уже только 167.
«Внучка родилась. Поначалу была вся крепенькая, розовощекая… Понесла я ее в детскую консультацию. Медсестра заохала: ах, какой прелестный младенец… Схватила и унесла ее куда-то. Я у врача спрашиваю: куда ребенка понесли? А она отвечает недоуменно: не знаю, я никаких распоряжений не давала. Я из кабинета выскочила – но той медсестры нигде видно не было. Я всех спрашиваю, волнуюсь… Потом, минут через 20, медсестра, наконец, показалась. С моей, теперь уже истошно орущей, внучкой на руках. Оказывается, она ее не на процедуры носила, а просто подружкам показать: мол, хорошенькая. На все мои претензии только фыркнула в ответ. А девочка не успокаивается… Потом у нее температура поднялась. Мне предложили госпитализацию, но я отказалась, сама ее выпоила, выходила… Выздоровела малышка, но больше такой румяной, как прежде, не была».