Любимая катастрофа драконьего принца (страница 8)
– Э-э-э, да, – потупив взор, кивает альва. – Я тоже решила, что ребятам может понадобиться моя помощь. Не знаю, кого мы преследовали, но это очевидно было опасно. А я не привыкла бросать друзей в сложных ситуациях.
Меня коробит от фальши в её словах, но в тот же миг я понимаю: это мой шанс. Шанс выполнить наставление бабуленьки.
– И я очень тебе благодарна, Риса, – пропеваю я, делая стремительный шаг к кровати. Быстро достаю из сумки брошку и протягиваю её альве. – Прими, пожалуйста, в знак моей признательности. Пускай это скромное украшение станет знаком нашей вечной дружбы. Позволишь?
Я расщёлкиваю крепление под цветком и вопросительно смотрю на Рису. Та же чуть ли кожу на моём лице взглядом не испепеляет. Нервничает, Риса не знает, чего от меня ожидать.
– Что ты. – Она поднимает руки, пытаясь отстраниться от меня. – Я действовала по велению сердца.
– Тем более такое доброе сердце должно быть вознаграждено.
Наклоняюсь к альве и, не слушая её возражений, прикалываю украшение к вороту больничной рубашки. Уколоть не получается, но, надеюсь, это не критичное требование.
– Красиво, – кивает Ильке, рассматривая брошку. А потом переводит на меня насмешливый взгляд. – Бабулина работа?
Не успеваю справиться с эмоциями и вспыхиваю, как застигнутая на месте преступления.
– Семейная реликвия, – нахожусь с ответом и отступаю под защиту Арма.
– Тогда я точно не могу её принять!
Риса хватается за цветок в попытке снять его. Но я останавливаю её взмахом руки.
– Риса, пожалуйста. Это самое малое, чем мы можем тебя отблагодарить. Кто знает, в каком из миров я бы была, если бы не ты. Ведь ты приняла на себя удар, который предназначался мне.
Вру ведь. Вру и впервые в жизни не краснею. И единственный, кто знает о моей лжи, – это Талль. Перевожу взгляд на стального дракона и понимаю, что не выдаст. Я сделала правильную ставку, когда выбрала его другом.
– Да, Риса, голем же чуть Рику не раздавил, а ты бросилась ему наперерез, – подхватывает Талль.
– Правда? – Альва скептически заламывает бровь.
– Правда, – чётко произносит дракон, а по его глазам пробегает еле заметный янтарный всполох. – Ты просто не помнишь.
– Точно, – тут же подтверждает Риса, как-то разом расслабившись. Переводит на меня блаженный взгляд и произносит: – Тогда я буду с честью носить этот дар. Как память о том, что спасла самого выдающегося артефактора современности.
– Ну мёда налила, сейчас все залипнем, – хмыкает Ильке и бросает острый взгляд в сторону Талля. – Ну раз все подробности уже выяснили, мы пойдём. Дадим леди Веллур окончательно прийти в себя.
Альва встаёт и, коротко кивнув своему подопечному, первым покидает палату. Талль наскоро прощается с нами и следует за Ильке.
– Мы тоже пойдём, – произносит Арм, едва за ушедшими закрывается дверь. Подталкивает меня в спину и бросает через плечо: – Мастер Зимма, мастер Панчек, увидимся на вечернем совещании. Леди Веллур, скорейшего выздоровления.
– Да-да, – подаёт голосок Риса. – Я ни за что не пропущу ваш мастер-класс для конкурсантов.
И если до этого я преспокойненько шла на выход, то после слов Рисы встаю как вкопанная. Какой мастер-класс ещё? Арм только мой куратор!
– Рад это слышать, – произносит принц голосом, в котором радостью и не пахнет. И, наклонившись к моему уху, добавляет: – На выход, поговорим снаружи.
Раздражение, вызванное словами Рисы, тут же смиренно уступает под действием повелительных ноток в шёпоте Арма. Сама не понимая почему, я без лишних препирательств выполняю его просьбу. Коротко прощаюсь с мастерами и покидаю палату. Магия, не иначе.
А может, мне и уже самой хочется, чтобы всё решал Арм. Как иногда говорит бабушка, «я девочка, я не хочу ничего решать. Я хочу чашечку горячительного и немного власти. Желательно над миром». Казалось бы, простая присказка, а сколько в ней мудрости.
Хлопок закрывшейся двери заставляет меня покоситься через плечо. И Арм, и лорд Греаз не стали задерживаться в неприятной компании. Замедлив шаг, я прислушиваюсь к тихому разговору. Благо никто не собирается гнать меня дальше, и от этого на душе становится тепло. Значит, и Арм, и отец Рейва принимают меня за равную.
– Конрад, ты уже что-то для себя понял? – спрашивает принц, подхватывая мою ладонь и переплетая пальцы.
От этого простого действия сердце удивлённо подпрыгивает, а потом начинает выстукивать что-то нежное и глупое. И пускай между мной и принцем стоят проклятые алмазные чешуйки. Сейчас я хочу получить максимум мгновений, которые будут только нашими. Моими и Арма.
– Веришь, нет, Арм, но у меня голова кругом от происходящего, – хмурится лорд Греаз.
– Ого, – горько ухмыльнувшись, произносит Арм. – Озадачить главу имперской разведки – это достижение. Когда узнаем, кто стоит за поглотителями, лично затяну наградную ленту на шее гада.
– Или гадины, – добавляет лорд Греаз, почему-то бросая мимолётный взгляд на меня.
Чего? Меня будто чаном ледяной воды обдаёт. Это он меня имеет в виду?
– Конрад… – начинает Арм с лёгкой угрозой в голосе.
– Я не про леди Тэлль. – Лорд Греаз вскидывает бровь. – А про ту барышню, которую Рика видела на портальной площадке…
Дракон замолкает, поскольку мы выходим в больничный холл. Едва заметно кивнув дежурным мастерам-лекарям, мы покидаем гостеприимные стены и тут же сталкиваемся с Ильке и Таллем. Альва курит, что вызывает у меня приступ отвращения, а дракон обегает нашу компанию вопросительным взглядом.
– Вы бы столь открыто не демонстрировали ваши чувства, – делает замечание альва с ехидной ухмылкой на губах.
Выгнув бровь, он бросает косой взгляд на наши с Армом переплетённые пальцы. Я машинально пытаюсь освободиться, ведь Ильке прав. Одно дело – идти по безлюдным коридорам больницы, другое – стоять на площади академии. И хоть свидетелей не так уж и много, всё же это может сыграть против Арма. А я не хочу становиться его слабостью. Про мою репутацию почему-то беспокоюсь в последнюю очередь.
– Завидуешь? – дёрнув уголком губ, интересуется Арм, а сам при этом полосует острым взглядом беднягу Талля.
Я никак не пойму, почему он его так невзлюбил. Уж кто-кто, а стальной дракон ему вовсе не конкурент. Да, Шестеро, кого я обманываю? Арму вообще никто не конкурент!
– Пф. – Фыркнув, Ильке выпускает в небо сигаретный дым. – Было бы чему.
– То есть мне отозвать Ворону обратно в империю? – холодно интересуется лорд Греаз.
Лицо Ильке в тот же момент из расслабленного становится хищным. Прищурившись, он с лёгкой злостью смотрит на дракона, а я в недоумении перевожу взгляд то на одного, то на другого. При чём тут Авейра Баррейт? Я слышала, что после событий в Илларии левая рука лорда Греаза и личная предсказательница императрицы Арабеллы какое-то время сопровождала Ильке, так как на нём стояло клеймо предателя. Но что было потом, мне неизвестно. Получается, Ильке с Вороной продолжают поддерживать общение?
– Давайте к делу, – зло сплюнув, предлагает Эрто и ловким щелчком отправляет окурок в ближайший утилизатор мусора. – Как вы поняли, Рису я притащил в академию не просто так.
– У неё такая же схема скреп, какую используют преступники? – спрашиваю я.
– Не совсем поэтому, – уклончиво отвечает альва.
– Простите, – влезает в разговор Талль. – А вы ничего не хотите мне объяснить?
И тут до нас всех доходит. Мы настолько увлеклись, а я настолько стала доверять Таллю, что за этим всем было упущено главное: стальной дракон не в курсе дела.
– Видишь ли, мальчик… – произносит лорд Греаз и коротко посвящает бедного Талля в закулисье конкурса.
Причём делает это филигранно и точно, не пускаясь в пространные теории и догадки. Всё чётко и по существу. И главное, информации выдаётся ровно столько, чтобы Талль не понял: он тоже в круге подозреваемых.
И этот момент мне не нравится. Уж если говорить начистоту, то до конца. Мастера Зимму и Панчека они же подпустили к поиску преступников. А к оборотням после сегодняшнего допроса Рисы у меня большие вопросы.
– Талль, вообще-то, мы все… – хочу закрыть неточность Греаза.
Но Арм сдавливает мою ладонь и договаривает:
– Мы все рады, что можем тебе доверять. – Принц улыбается кривовато, но, в отличие от Рисы, вполне убедительно. – Как видишь, союзников у нас с каждым днём меньше.
– Ты тоже заметил странности в поведении Панчека? – тут же вскидывается Ильке.
– То есть мастера Зимму ты уже списал? – Усмехнувшись, Арм устало проводит рукой по волосам. – Заметил, Эрто, заметил. Боюсь, мы больше не можем доверять ректору и мастерскому составу Ворви-Уш.
– Даже Аксамиту? – Ильке вскидывает брови.
Арм адресует вопрос лорду Греазу, на что тот лишь неопределённо ведёт плечами.
– Нам нужно больше информации, – вздыхает принц. – Что ты хотел сказать про Рису?
– Только то, что ей ни в чём нельзя верить. Изворотливая маленькая гадина. Она у меня с первого курса поперёк горла стоит, – цедит альва, от злости играя желваками. – На самом деле все её работы – это копирка изделий Рики. Раньше Риса пользовалась совсем другой схемой скреп. А буквально полгода назад я стал замечать и прогресс в её мастерстве, и смену схемы.
– То есть она не проходила отбор в вашей Пацифаль? – спрашивает лорд Греаз.
– Нет, – беззаботно усмехнувшись, отвечает Ильке.
На какое-то время мы замолкаем. Видимо, каждый проникается идиотизмом ситуации. Конкурс был задуман для того, чтобы вычислить создателя поглотителей, а Эрто даже отбор не проводил. Просто притащил ту, что вызывала у него личную неприязнь.
– Ильке, ты охренел? – не церемонится Арм. – Ты понимаешь, что, возможно, создатель поглотителей так и остался в вашей академии?
– Ой, брось. Ты уже знаешь, что собака зарыта в Ворви-Уш.
– Эрто! Приведи мне хотя бы один разумный довод, почему ты притащил именно Рису. Без личных мотивов!
– Предсказание Авейры подойдёт? – Ильке резко становится серьёзным. – Она сказала, что Риса сыграет важную роль в этом деле. Важную роль в судьбе принца.
– А? – в шоке выдыхаю я.
Растерянно смотрю на Арма, ожидая хоть каких-то объяснений. Я ничего не понимаю.
– И пояснений Ворона, как и всегда, не дала, верно? – с лёгкой горечью в голосе уточняет Арм.
– Ты её знаешь. – Ильке пожимает плечами. Переводит взгляд на молчащего Талля и, хлопнув его по плечу, продолжает: – Пойдём, подопечный, больше мне сказать нечего, а время летит. Нужно же твой анализатор до ума доводить.
– Так конкурс же не настоящий, – в некой прострации возражает Талль.