Измена. Фатальная встреча выпускников (страница 7)
Стоило “адовой компашке” покинуть ресторан, как со мной тут же созвонилась личная ассистентка Глеба Воронцова и по-деловому быстро, нейтральным тоном проинформировала о времени и месте вылета.
Кстати, сейчас она расположилась в кресле, через проход, по диагонали от меня – привлекательная ухоженная брюнетка в потрясающем приталенном брючном костюме. Сидя с одной ногой, закинутой на другую, она непринужденно демонстрирует стильные дизайнерские босоножки с тонким ремешком на высокой шпильке и тонкую щиколотку.
Её зовут Оксана, кажется так… Нет, точно – Оксана.
Выстукивая карандашиком по блокноту, она изредка поглядывает в мою сторону. Каждое её движение выверено, словно это ей предстоят важные переговоры, хотя на самом деле её работа заключается в безупречной организации чужих дел.
Напротив неё в кресле сидит Воронцов.
Стараюсь не смотреть на него, но время от времени бросаю быстрый взгляд в его сторону: свободно откинувшись и вытянув ноги перед собой, с ленивой небрежностью он просматривает новостные сводки на планшете.
Видно, что ему скучно, однако он вполне собран и сосредоточен.
Периодически Глеб делает какие-то заметки в личном планере, и каждое такое действие приводит в движение мышцы его рук, отчего ткань рубашки плотно натягивается, обрисовывая сильное тело, совершенный рельеф его широченных плеч, напряжённых бицепсов и крепких предплечий.
Удобный диван за моей спиной занимают Женька Дорофеев и близнецы Соколовы. Видимо, эти трое флиртуют со стюардессой. Я слышу сначала один, затем два голоса разговаривающих почти одновременно, затем к ним прибавляется лёгкий женский смех.
– Занималась сексом в туалете самолета?
– Не-а. Вообще никакого секса на работе. Ну, только если два рейса за день. Но это не имеет ничего общего с удовольствием.
– Тогда как вы развлекаете заскучавших пассажиров?
– Ладно, есть одна история. Самолёт терпит крушение, в салоне паника, стюардесса не может успокоить пассажиров и обращается за помощью к одному из пилотов. Тот выходит из пилотской кабины и как заорёт:
“Ну-ка быстро все заткнулись, взяли свои паспорта, свернули их в трубочку и засунули себе в задницу!”
Обескураженные пассажиры в недоумении смотрят на него и один мужик спрашивает: “Зачем?”
“Да просто в прошлый раз такая неразбериха с трупами была!”
Под общий смех мои губы дёргаются в лёгкой улыбке. Настоящей.
В этот момент я поворачиваю голову, и мы с Воронцовым встречаемся взглядами.
Глава 6.2
Его глаза на мгновение задерживаются на моих.
Краснею мгновенно. Сглатываю бессознательно. Пытаясь скрыть вспыхнувшее из-за внимания к себе волнение, намеренно отворачиваюсь и смотрю в другую сторону, притворяясь поглощённой облаками за иллюминатором.
Но мысли всё равно возвращаются к Глебу, сидящему от меня через проход. Он больше не трудный подросток, а опасный мужчина, чей внутренний мир так же непостижим и сложен, как и его внешняя невозмутимость.
Делаю глубокий вдох.
– Зря волнуешься, мелочь, – неожиданно произносит он.
– Тебе кажется, – нервно прикусываю губу и всё-таки снова оборачиваюсь к нему; натягиваю на лицо выражение спокойствия, которое, надеюсь, выглядит более-менее убедительно.
Ответом мне становится короткий смешок. Проницательность Воронцова оказывается слишком точной.
Я очень стараюсь сохранить дистанцию, которая кажется неизбежно сокращающейся.
За моей спиной слышны раскаты смеха и жизнерадостные шутки. Беззаботность Женьки Дорофеева и близнецов кажется неуместной, но и одновременно разряжающей атмосферу напряжённого ожидания.
Закрываю глаза. Теперь я прислушиваюсь только к звукам, связанным с завершающейся подготовкой к посадке.
***
Пекин встречает нас жарой и влажностью, которая кажется осязаемой, словно невидимый покров обволакивает всё вокруг. Яркое солнце ослепляет, отражаясь от стеклянных фасадов высоток, и город пульсирует жизнью, на первый взгляд хаотичной, но полной собственного порядка и ритма.
Мы покидаем стерильное прохладное, пространство аэропорта и оказываемся в бурлящем потоке человеческих и транспортных рек. Китайский мегаполис поражает своими контрастами: древние храмы здесь сосуществуют с ультрасовременными сооружениями, создавая уникальный городской пейзаж, от которого захватывает дух.
В воздухе чувствуется запах пряностей и аромат уличной еды, проникающий повсюду, пробуждающий аппетит и разжигающий любопытство. Кажется, что город говорит на множестве языков, объединяя людей с разных концов света в едином культурном сообществе.
Нас встречают два идентичных роскошных представительских седана.
Рассаживаемся по машинам.
Оксана занимает место рядом с водителем и обсуждает с ним какие-то практические детали нашего пребывания; её голос с безупречным английским акцентом тонет в общем фоне шелеста шин и лёгкой классической музыки, льющейся из динамиков. Воронцов, напротив, погружён в документацию, его пальцы уверенно перелистывают страницы. Кажется, ничего вокруг не может отвлечь его от важной задачи, и эта концентрация вызывает у меня смесь зависти и восхищения.
Дорофеев и Соколовы едут прямо за нами.
Мы направляемся в престижнейший район Пекин-Сити, где находятся сразу несколько корпоративных квартир конгломерата “ТенсентА”, которые занимают целый этаж в одном из самых высоких небоскребов “Китай Цзун”.
Оказавшись в долгожданной личной тишине, я медленно осматриваю пространство вокруг. Здесь уютно, и имеется всё необходимое для комфортного пребывания: светлая гостиная, аккуратная кухня и спальня с умопомрачительным панорамным видом на город.
Наконец, снимаю туфли, надоевшие за день высокие каблуки, и с облегчённым полустоном-полушипением становлюсь на прохладный пол в прихожей босиком. Глубоко вздыхаю, ощущая, как отступает стресс.
Бросив взгляд на свой чемодан, я решаю не спешить с распаковкой. У меня не так много времени.
Первым делом бегу в ванную. Включив воду, позволяю ледяным струям быстро охладить кожу, смывая остатки дорожной усталости и приводя себя, свои нервы и мысли, хотя бы в относительный порядок.
Закончив с душем, я выхожу, заворачиваясь в пушистое белоснежное полотенце.
Делаю пару шагов в сторону чемодана… и только сейчас замечаю ещё одну дверь.
С интересом подхожу ближе. Несколько раз дёргаю её ручку – заперта, но почти сразу кто-то открывает мне с другой стороны.
Сердце сильно толкается в рёбра и замирает. Дыхание останавливается.
Курьёз момента заключается в том, что эта дверь оказывается смежной между двумя квартирами, а на пороге меня встречает Глеб Воронцов в одном полотенце, низко повязанном вокруг бёдер.
Глава 6.3
Хотелось бы мне сказать, что я отнеслась ко всему увиденному стоическим равнодушием, но что-то необъяснимо зудящее заставляло меня не отрывать от него взгляд, а ещё вновь и вновь кусать губы. Странное ощущение.
Он смотрит на меня так, что не разберёшь: ни один мускул на его лице не дёргается.
Становится неуютно. Даже щекотно.
Намертво вцепляюсь в полотенце на груди… Шумно выдыхаю.
Гулкий стук сердца оглушает барабанные перепонки.
Мужские глаза нахально задерживаются на моей шее, на ярёмной ямке и острыми косточками выпирающих вразлёт ключиц, потом на обнажённых плечах. Несколько секунд его взгляд останавливается на них, и когда он решает скользнуть ниже, к груди… Воронцов неожиданно, широко улыбается.
– Если бы я знал, что ты будешь выламывать дверь, мелочь, то оставил бы её открытой, – он ленивенько растягивает слова с выбешивающей самоуверенностью.
Забавляется. Вне всяких сомнений.
– Я… – вместо ответа у меня получается выдавить что-то нечленораздельное. – М-мм…
Почему-то я уверена, что эта его улыбка с белоснежными зубами свалила не одну девушку наповал. Это могло бы произойти и со мной раньше, ещё в школе, если бы не своего рода травматичный опыт общения со всей “адовой компашкой” – болезненные воспоминания из детства. Сейчас я просто смотрю на него как на любопытный, привлекательный экспонат в галерее и оцениваю его внешность без малейшего эмоционального отклика с моей стороны (по крайней мере, надеюсь, что со стороны это выглядит именно так).
Моё внимание притягивает его поджарый живот: взгляд скользит по дорожке волос вниз до самого… полотенца.
Не знаю, как было у Аполлона, но у Глеба Воронцова V-образный пояс брюшного пресса, ограниченный небольшими, но ярко выраженными бороздами, идущими от гребня подвздошной (бедренной) кости к лобку1, вне всяких сомнений, безупречен.
Важно подчеркнуть, что воображение бесстыдно дорисовывает остальное размера XXL. Моё подсознание стыдливо закрывает глаза руками.
Да-а… есть на что посмотреть!
Надо признать, что с телом у него вообще всё в порядке: его словно отфотошопили – одним словом, прелюбопытнейшее сочетание твёрдых мышц и тестостерона.
Предугадываю его движение на уровне инстинктов, и, как только Воронцов делает шаг по направлению ко мне, я шарахаюсь назад.
Внутри что-то ёкает и отпускает только тогда, когда он останавливается. Расстояние между нами таким и остаётся: не больше полуметра, но даже так – это близко, слишком близко, чтобы чувствовать себя в безопасности.
Чувствую, как внутри сжимается всё, что может. Нервы, как и крохотные волоски на моём теле – мгновенно встают по стойке смирно.