– Я сейчас спущусь и лицо тебе, падла, обглодаю! – пригрозил я, и он благоразумно заткнулся.

Сон больше не шёл, как бы мне того ни хотелось. Но я, прикрыв глаза, продолжал лежать и призывать в памяти умиротворяющую картину, которую никогда не видел вживую. А ещё думал: откуда я мог знать, как пахнет море, если никогда там не бывал? Как мозг сумел воссоздать столь точную картинку и передать нужные ощущения?

А ещё в голове возник совсем уже странный вопрос: а вот взять, к примеру, слепых, прям от рождения. Они никогда не видели этот мир и не имеют даже малейшего понятия, как он выглядит. Им снятся сны? И если да, то какие?

Это отвлекало от насущного. Почему за мной до сих пор никто не явился? Неужели передумали или что-то пошло не так? Вдруг выродки не уехали? А что, если мы днём спим, а работаем ночью, как и они? Тогда бункер продолжит кишеть уродами до самого пробуждения, и все наши планы полетят псу под хвост.

Несколько раз я заставлял себя оставаться на месте, так как возникало безумное желание пойти и проверить лежаки тех, с кем я встречался вчера в стойле. Вдруг они меня кинули и уже ушли?

А потом кто-то внезапно коснулся моей ноги, заставив меня вздрогнуть. Я распахнул глаза и увидел перед собой чумазую рожу, прижимающую палец к губам. Можно подумать, я и без него не понимал, что нужно вести себя тихо.

Остальные уже ждали нас на выходе из стойл. Сгорбленные тени, по которым невозможно определить, что это. Словно кто-то свалил здесь кучу грязных тряпок – и только. Но когда мы приблизились к ним, бесформенные кучи зашевелились, выдавая в себе людей.

– Придурок, – тихо выдохнул мне в лицо старший. – Ты нас чуть не подставил, осёл.

– Хлебало закрой, пока я тебе челюсть не сломал, – зло прошипел я, и этого хватило, что он заткнулся.

Человек, что передал мне записку, шёл первым. За ним следовал Шавкад, затем старший, а потом – тот, кто достал для нас серебро. Ему в спину смотрел я, и замыкали шествие оставшиеся двое, о чьём предназначении в предстоящей операции я мог только догадываться.

Короткими перебежками мы добрались до основного коридора, где и затаились на время, выжидая пока стихнут шаги часового. Судя по плану, который я постарался запомнить, мы должны были устремиться по основному коридору до контрольной развилки, но… нет. Как только всё стихло, «записочник» преодолел его и скрылся в противоположном тоннеле. За ним туда же проскочил Шавкад, впрочем, как и все остальные.

Вопросов я не задавал. Моё дело – разобраться с элеватором и отыскать лаз на поверхность. Однако отступление от схемы немного смущало. Не хотелось угодить в ловушку, в которую я вписался по собственной тупости. Но пока всё шло гладко. Ни окликов в спину, не тревожной сирены.

И это радовало. Сердце колотилось как сумасшедшее, и что бы я ни предпринимал, мне никак не удавалось взять его под контроль.

Вскоре мы добрались до электрического щитка. Человек, заявивший, что у нас есть серебро, распластался на полу и сунул под щиток руку. А через пару секунд я уже сжимал в руке небольшую заточку с припаянным на конце серебряным контактом, заострённым на манер косого резца. Невесть что, но должно сработать.

Вооружившись, мы вернулись к основному коридору. Снова затаились, выжидая, когда стихнут удаляющиеся шаги. А затем ситуация начала раскручиваться, как колесо гоночного болида. Мужик, которого я не просто так принимал за самого сильного из нас, в один миг сорвался с места и перешёл на бег. Шавкад устремился следом, ну а нам, в общем-то, ничего другого не оставалось, кроме как последовать их примеру.

Выродка, что курсировал по коридору, мы практически догнали на развилке, когда он почуял опасность и резко развернулся направляя в нашу сторону ствол автомата. Счёт шёл на доли секунды, и «записочник» оказался быстрее. Тем более что он уже занёс руку для броска.

Заточка вылетела из его руки и вошла точно в глаз выродка. Подобного мастерства я не видел никогда в жизни. Нет, все мы когда-то пытались метать ножи, и некоторые даже научились втыкать их хотя бы шесть раз из десяти. Но в глаз, с расстояния примерно метров семь?

Изменённый замер, словно его поставили на паузу, и начал медленно оседать на пол, так и не издав ни единого звука. Шавкад успел подхватить его в самый последний момент и уже аккуратно уложил мертвеца на пол. А тот, что так умело метнул заточку, уже поигрывал второй, лихо подбрасывая её в руке.

Он быстро выглянул за поворот, и, прижав палец к губам, жестом приказал нам слиться со стеной. По крайней мере, все рассудили его именно так и выстроились вдоль коридора. И в это момент из поворота выскочил второй часовой, при этом готовый к бою, будто почувствовал неладное.

«Записочник» встретил его точным ударом заточки в горло. Эта смерть не была тихой, и тишину бункера разорвала оглушительная автоматная очередь, к которой никто из нас не был готов. В ушах зазвенело, а изображение перед глазами поплыло, настолько звонкой она оказалась в замкнутом, узком пространстве.

Всё, ни о какой скрытности мы больше не помышляли.

– Бегом! – взревел человек, передавший мне записку, и первым устремился в коридор, ведущий к элеватору.

Глава 3

Побег

Узкий тоннель имел несколько поворотов под прямым углом, видимо, на случай обороны или защиты от взрывной волны. Из-за этого у нас не было возможности рассмотреть, что происходит впереди. Мы добежали примерно до первого и остановились. Как я понял, здесь и должен произойти подрыв. Меня трясло от переизбытка адреналина, которому я так и не дал выхода. Шавкад и «записочник» вернулись немного назад, чтобы прикрыть действия подрывника. Как ни странно, им оказался сам зачинщик побега. К слову, его тоже колотило, как алкаша после полугодового запоя.

Когда только они успели подготовиться? Подрывник непослушными руками пытался скрутить провода, которые подходили к заранее заложенной взрывчатке. И она не просто лежала где-то у стены, а была погружена в шпуры. Может, я чего не понимаю, но пробурить их незаметно попросту невозможно. Однако сейчас было совсем не до вопросов, а вот помочь товарищу по побегу – необходимо.

– Что к чему крутить? – спросил я.

– Не трогай ничего! – рявкнул на меня он.

– Ну и трахайся тогда сам! – огрызнулся я.

– Эй, отвали от него и не мешай! – рявкнул «записочник».

Я промолчал. Сейчас – не лучшая затея устраивать драку или выяснять отношения. Вот когда выберемся, тогда и поговорим.

Всё это произошло за какие-то секунды. А затем под потолком взревела сирена, напрочь отбивая возможность общения. На стенах заплясали причудливые тени от проблесковых маячков. Загрохотали автоматы, притом в руках наших. И в этот момент я заметил движение там, где его быть не должно, а именно с направления, куда бежали мы.

Вой стоял такой, что кричать бесполезно. К тому же группа прикрытия была занята не менее важным делом, и отвлекать её, пожалуй, не стоило. Да, обычные пули не причинят выродкам фатального вреда, но остановить их они всё же способны. А суть этой перестрелки как раз и заключалась в том, чтобы выиграть немного времени. Но сюрприз, который подбирался сзади, способен был свести весь наш план на нет. И с этим срочно нужно было что-то делать. Вот только подставляться и подыхать мне совсем не хотелось.

Когда тень на стене начала укорачиваться, стало понятно, что противник подобрался достаточно близко. Я рванул вперёд и вытолкнул на открытый участок одного из членов нашей скромной компании. Сработало ровно так, как я и полагал: загрохотала очередь, пробивая пулями тело несчастного. Но это был лишь отвлекающий манёвр, который позволил мне добраться до выродка.

Я налетел на него, словно разъярённый зверь. Отреагировать он уже не успел, хоть и пытался. Да, в силе этим тварям не занимать, однако физику никто не отменял. Когда на тебя летит туша весом в несколько десятков килограммов, устоять на ногах не получится.

Мы рухнули на пол, но я занял доминирующее положение: оказался сверху. И тут же, не дожидаясь ответного действия, ударил ублюдка заточкой в живот.

Изменённый открыл рот и выпучил глаза, но против серебра у него ничего не было. А я выиграл драгоценную секунду, за которую смог нанести ему ещё две колотые раны.

А затем на глаза упала кровавая пелена. Гнев и ненависть, что копились во мне всё это время, наконец-то нашли выход. И я колол урода до тех пор, пока неведомая сила не сбила меня с его уже давно подохшей туши.

Тот кто меня остановил, не испытывал жалости, но, видимо, только так я смог отреагировать. Лицо полыхнуло болью. Она-то и вернула меня к действительности.

– Уходим! – проревел «записочник».

Всё ещё туго соображая, я подскочил с пола и уставился на труп изменённого. Это сколько же колотых я ему нанёс?! В куске истерзанного мяса с большим трудом можно было увидеть человека. Я за каким-то хреном даже кишки из него вытянул и, кажется, пытался затолкать их в его пасть.

Мимо, разматывая провод, проскочил подрывник и с опаской покосился на меня. Даже попытался обойти, но коридор для этого был слишком узким. Шавкад, прикрывающий наше отступление, припал на колено и выпустил очередь куда-то в полумрак, а затем бросил автомат и устремился в нашу сторону. Однако добежать не успел. Его грудь дважды брызнула кровью, и он рухнул на бетон, словно подкошенный.

Хрен знает, что на меня нашло, но я вернулся за ним, несмотря на оклики в спину. Схватив за руки, я волоком потянул его вслед уходящей группе, пока не услышал знакомое «Бойся». Точнее, до меня долетел лишь отголосок фразы, проскочивший между завываниями сирены, но она была настолько привычной, что я моментально сообразил, что сейчас произойдёт.

Рухнув на пол, я прикрыл голову руками и открыл рот. В ушах всё равно звенело из-за стрельбы, но ударная волна от взрыва – это другое. Однако всё прошло более спокойно, чем в забое. У меня даже сопли не вылетели. Взрыв прозвучал очень глухо, будто место изначально обложили матрасами и подушками, чтобы погасить. Но дальнейший грохот отозвался внутри тела. Казалось, сама земля бьётся в эпилептическом припадке.

Свет тут же погас, как и вой сирены. Темнота вокруг сделалась непроницаемой. Помимо прочего, тоннель заполнился густой пылью, которая ворвалась в лёгкие. И лишь по надрывному кашлю удалось определить, что все живы.

Что-то сверкнуло в темноте, на мгновение подсвечивая молочную пелену, что затянула коридор. Затем ещё раз, и ещё, пока пыльная взвесь не засияла оранжевым заревом. Я всё ещё ничего толком не видел, но уже догадался, что кто-то зажёг керосинку.

– Брак? – окликнул кто-то.

– Здесь! – Я обозначил своё местоположение, и зарево поплыло в мою сторону.

Из сияющий мглы вынырнул тёмный силуэт. А вскоре я смог рассмотреть лицо «записочника». Он склонился надо мной, внимательно осматривая.

– Идти можешь?

– Да.

– А с ним что? – кивнул он на Шавкада.

– Ранен.

– Ясно, – выдохнул он и, прежде чем я успел что-то сделать, выпустил пулю в затылок узбека.

Уши моментально заложило, а мозги отозвались острой болью. Слишком близко ко мне находился ствол в момент, когда его покидала пуля. Звуковой удар – это не шутка. Даже такая крохи, как 5,45 способна причинить серьёзные неудобства и устроить контузию.

– Зачем?! – заорал я, пытаясь перекричать звон в ушах.

– Балласт, – сухо ответил «записочник».

Я не разобрал ни буквы, но смог прочесть это по его губам. Не сказать, что я был с ним не согласен. Но хладнокровие, с которым он это сделал, почему-то разозлило. Однако я снова не рискнул высказываться по данному поводу.