Бонни и Клайд, знаменитые гангстеры-любовники, были бандитами во времена Великой депрессии. Они кутили и грабили вместе, они знали, что все кончится плохо, и ловили крошки быстротечного счастья. В итоге шесть рейнджеров выпустили в них из засады сто шестьдесят семь пуль, а до того Бонни умудрились так сильно ранить, что Клайд всюду носил ее на руках.

И Констанс знала, что в ее случае это была никакая не любовь. И первый, и второй взгляды здесь были ни при чем. Она не хотела думать, что это было, и пыталась отвлечься, потому что влюбляться в своего сводного дядю, даже если он божественно красив и завораживает ее до дрожи от малейшего голосового обертона, глупо.

Да, глупо, грязно, пошло и вульгарно. Это то, у чего нет будущего. То, что не одобрят родители, знакомые и подруги. Это какая-то болезнь. Почти что простуда. Была бы таблетка – выпить, и дело с концом.

И Конни, измучившись и решив так, насилу уснула.

На следующее утро нахмуренное небо действительно пролилось дождем. Конни встала в девять, сошла вниз и, посмотрев в окно, поняла сразу: сегодня никто не покажется из дома. За одну только ночь снаружи сильно развезло; кругом были лужи, дождь капал с крыши. Он уже умыл окна и деревья. Конни поправила на плече футболку и хмуро взглянула на двух сестер, Милли и Сондру, спускавшихся к завтраку.

Они явно были в не лучшем настроении.

– Надеюсь, – сказал Чед, – кто-нибудь приготовит яичницу. И у нас есть бекон.

– Только если ты купил его накануне, – невозмутимо ответила Стейси.

Она с кем-то переписывалась, сидя за столом. Чед скривился.

– А чем плохи «Лаки Чармс»? – с усмешкой спросил Карл.

Констанс взяла у него из-под носа бутылку апельсинового сока и бутылку молока. Сбоку на пластике уже надулся приличный пузырь, и пить она не стала.

– Я обойдусь кофе, – рассеянно сказала Милли.

– Может, закажем пиццу? – предложила Сондра.

Ричи согласился с ней. Идея была неплоха, если выбирать между чипсами, хэллоуинскими конфетами и испорченным молоком.

Пиццу доставили через сорок минут; к столу собрались далеко не все – Оливия и Ричи вернулись в спальню, Сондра ушла в душ. Констанс вздохнула свободнее. Так даже к лучшему. На маленькой кухне и без того не развернуться. Она посмотрела в окно – все еще шел дождь; а потом на размокшую коробку от пиццы. Невозможно же питаться ей одной? Нужно съездить в магазин.

Пока пиццу привезли и пока ждали всех к столу, она остыла, так что Конни таскала пепперони и сыр с уже холодных кусков. Запивать пришлось апельсиновым соком.

После завтрака Карл и Чед собирались вместе подключить икс-бокс, который Карл привез с собой. Сестры удалились к себе наверх. Оливия и Стейси хотели спуститься в подвал и поискать там украшения для праздника. Ричи планировал остаться с парнями: им троим уже не терпелось подрубить какую-то новую игрушку. Но Констанс сообщила, что Чед ей нужен – для дела, и сказала:

– Будь готов через полчаса. Мы, кстати, поедем на твоей машине.

– Поедем куда? – обреченно спросил он, пожирая взглядом распакованную игровую консоль.

– Я думала, ты умный, – сочувственно сказала Констанс. – В супермаркет, конечно.

– Что?! Почему я?! – возмутился он. – Вон Тейлор приедет к обеду, его и эксплуатируй!

«Значит, мне нужно убраться до обеда точно», – решила Конни и метнула на друга внимательный долгий взор.

– Я в ванную, – предупредила она вслух.

Стейси-Энн громко хохотнула.

– Эту девчонку почти невозможно переубедить, Чед, – сказала она, отвлекшись от телефона.

– Ну конечно!

– Нет, серьезно. Спокойные люди по личным наблюдениям – всегда самые упертые. Так что советую тебе пошевелиться. Она весьма пунктуальна и опаздывать не любит.

* * *

Дождь все шел и шел. Казалось, на город, а может, и на весь штат прогневался грозный бог дождей и катастроф; Чед смешно комментировал глубокие лужи на дороге – и разверзлись хляби небесные! – но Констанс было не до смеха. Она думала, как бы вся неделя не выдалась такой непогожей. Мало приятного торчать в ливень на Хэллоуин под одной крышей с незнакомцами. Только сейчас она поняла, что тихие компанейские посиделки вышли из-под контроля. Кажется, у нее с подругами были разные взгляды на вечеринку… Когда она соглашалась, явно не думала о последствиях. И о том, что там два туалета и одна душевая на всех, – тоже.

– Останови здесь, – равнодушно сказала Конни, когда они проезжали большой супермаркет. Чед поморщился.

– Я тебя в машине подожду.

– О’кей.

Она знала, что Чед был не в восторге от этой поездки. Но и она не в восторге, что к ней заявится без приглашения его братец. Пальцев одной руки уже не хватит, чтобы пересчитать всех, кто втиснется в ее маленький домик! А что, если они пригласят еще кого-то?

Конни вышла из машины, накинула на голову капюшон толстовки и поспешила к магазину. Из-за луж белые подошвы ее кожаных высоких кед были забрызганы грязью, а дождь хорошенько намочил капюшон. Стеклянные двери разъехались в стороны, и Конни забежала в яркую белизну супермаркета. Потом глаза привыкли, и лампы показались более тусклыми, а свет – серым. Здесь было прохладно из-за мощно гудящих кондиционеров. В самом начале, у рекламных стоек, в длинную железную гусеницу выстроились тележки для покупок. Маленьких, как назло, не осталось – только гигантские, словно крейсеры, и Конни взяла одну такую. В ней могла бы с легкостью уместиться она сама – если ляжет, почти в полный рост.

Покупателей было немного: то тут, то там между рядов бродили, как зомби, такие же одиночки, как она, со своими линкорами. Какая-то бойкая старушка с красной корзинкой в руке прошла в отдел овощей и взяла упаковку мытой редиски. Явление очень редкое – не поддаться соблазнам ярких коробок и упаковок и брать все только по списку.

Констанс, как и другие, выглядела несколько потерянной и сразу миновала полки со сладостями, акционными товарами, игрушками и посудой. Она взяла в отделе напитков коробку с банками содовой – там было двенадцать штук – и упаковку колы без сахара. Весь красно-белый магазин был украшен к Хэллоуину оранжевыми тыквами, черепами, вырезанными из тонкой бумаги призраками и прочей атрибутикой. В центре зала стояли настоящие острова изобилия – огромные стенды с лакомствами, от одной полки к другой была протянута искусственная паутина.

«Интересно, заглянет ли к нам кто-нибудь на Хэллоуин за сладостями?» – подумала Констанс и положила в тележку коробку карамелек в шоколаде «Милк Датс», коробку миндальных конфет «Алмонд Джой», две пачки терпко-кислых «лимонных головок», старые добрые «Чармс Блоу Попс» – карамель с жвачкой, большую коробку «Дабл-Баббл», которые помнила еще в своем детстве на Хэллоуин (этой жвачке в своем котелке она радовалась больше всего), взяла еще красных мармеладных «шведских рыбок» и шоколадные конфеты, нежно-розовые, персиковые, голубые и бледно-желтые ириски «Флаффи Таффи», которых однажды наелась до тошноты – так их любила.

Половина тележки была в сладостях. Так себе покупка. Нужно взять что-то более существенное, к примеру…

– Конни? – окликнули ее за спиной.

И она обернулась, удивленно глядя на своего дядю.

«Поверить не могу, что он здесь делает?» – подумала она, но вслух безрадостно сказала:

– Привет, Хэл.

Он был в своей куртке и в полосатой черной рубашке под ней. В свободных джинсах, на которых не было ни капли из луж – он по воздуху от стоянки долетел, что ли?! – ноги его казались вообще бесконечными. Хэл производил чертовски сильное впечатление, и Конни растаяла при виде него, хотя напомнила себе: он, мать твою, вчера здорово развлекся с той девицей.

– Ты здесь за покупками? Не ожидал увидеть.

– Это я не ожидала, – сказала она. – Далековато забрался от дома.

– Тоже заехал кое-что прикупить… – он был тоже с корзинкой и показал ей пачку лунных пирогов «Грэмс» в шуршащей упаковке.

– Не думала, что у тебя нет поблизости супермаркетов.

Сказала – и одернула себя. Зачем язвить?! Какая ей, в конце концов, разница, пусть катается на своем чертовом «Плимуте» сколько хочет туда-обратно! Хэл невозмутимо ответил:

– Я на самом деле проездом не просто так. Хотел спросить, я, случайно, не оставлял у тебя дома свои очки?

– Мог бы просто позвонить.

И снова недовольство в ее голосе! Она попыталась себя осечь, но не смогла. Только поджала губы и толкнула тележку вперед. Хэл пошел за ней.

– Оставлял, – сказала она и намекнула: – Они все еще там. Можешь съездить за ними, тебе без проблем их отдадут. Стейси. Или Милли. Я ее наберу.

Она свернула в боковой узкий ряд с сухими завтраками, надеясь, что он отстал. Во рту было горько. Но совсем плохо стало, когда Хэл снова оказался у нее за спиной:

– Не думаю, что они мне помогут.

Конни сдержала себя и желание сказать, что вчера Милли очень даже помогла, – и молча потянулась за хлопьями «Корн Флейкс». Но не успела коснуться красной коробки – Хэл сам снял ее с полки и отдал Конни в руки.

– Спасибо, – бросила она и нейтрально добавила: – Нет, я серьезно. Не трать время.

– Я не трачу, – возразил он и снова достал Конни яблочных джексов от «Келлогс», когда она привстала на цыпочки. – Ты столько всего купила.

– Это на Хэллоуин, – сказала она и добавила: – Нас ведь девять человек.

– Девять? Многовато для такого домика.

– Я не знала, что ребята притащат друзей. Думала, будет просто междусобойчик.

– Девять, – задумчиво повторил Хэл. – И что же, ты одна из всех поехала за покупками?

– Мы сбросились, – почему-то начала оправдываться Конни. – И мне дали в помощь Чеда.

Хэл ухмыльнулся и осмотрелся. Между узких полок, кроме них двоих, никого не было, и Конни почувствовала себя ужасно глупо.

– Ну и где же твой Чед? – спросил он ехидно. – Что-то я его здесь не вижу.

– Он не мой!

Хэл привалился плечом к стойке с хлопьями и понимающе кивнул. Конни порозовела.

– Что? Не смотри на меня так. Он на машине и согласился отвезти покупки домой.

– Очень благородный жест, – одобрил Хэл. – Позвони ему и скажи, пусть едет куда хочет. Он на сегодня свободен.

– Нет, не свободен, – возразила Конни и снова толкнула тележку.

Хэл шагнул следом.

Она слышала его дыхание у себя на макушке и чувствовала спиной, что он стоит слишком близко. Конни бросила короткий взгляд на сферическое зеркало под потолком. В искаженном отражении она увидела, что Хэл буквально навис над ней и смотрит, чертовски пристально смотрит.

Что ему нужно?

– Я сам отвезу тебя домой, – сказал он и накрыл ручку тележки своей рукой – так близко к пальцам Констанс, что она невольно их отдернула. В этом было столько контроля и странной настойчивости, что она обернулась через плечо. И застыла. Он наклонился к ней, и теперь их глаза оказались почти на одном уровне. Хэл улыбнулся и уверенно взял тележку.

– Звони, – повторил он. – Так будет куда удобнее. И потом. Я бы ужасно хотел пообедать с тобой, Конни.

– Боюсь, у меня нет времени.

Она мягко попыталась увезти тележку. Это было так же бесполезно, как попробовать вырвать мышь из когтистых кошачьих лап. Хэл уверенно втиснулся между ней и стендом с газировкой – и Конни оказалась в западне. По левое плечо – он, по правое – стеллаж. Хэл покачал головой:

– Нам столько нужно рассказать друг другу. Семейные узы. Кровь не водица, и все такое.

Констанс засомневалась. Одна ее часть болезненно ныла: она знала, что произошло вчера, и это свербело в темени. Другая же молила согласиться. Какая разница, с кем он спал? Он ее дядя. Всего-то ее родственник.

Он тебе не кровный родственник, Конни, фактически – чужой человек.

Она могла бы пообедать с ним – действительно… просто так. Почему бы нет?

Потому что он странный, и ты это чувствуешь. Какого дьявола он так себя ведет?

Хэл закинул руку ей на плечо и прижал к себе по-семейному тепло. По-семейному – и немного больше.

– Но только кафе выбери сама, – сказал он. – Я здешние места плохо знаю. И еще зайдем в секцию с порошками и средствами для уборки, о’кей?