– Мне самой туда нужно, – буркнула Конни, и Хэл понял: сдалась. – Обедать – так себе идея. Пока мы ждем заказ, некоторые продукты могут испортиться.

– Двум бутылкам молока и пачке бекона ничего не будет, – поморщился Хэл, – и потом, мы всего-то на час-другой. Ну давай.

Он обезоруживающе улыбнулся – слишком мягко и ласково, чтобы Конни могла на него злиться. И она улыбнулась ему в ответ, чувствуя, что его рука на плече стала легче и теплее.

– Уважь своего старикана, – картинно приложил руку к груди Хэл и рассмеялся. – Старшим отказывать нехорошо.

Глава шестая
Ловушка для охотника

Чед думал, это какая-то шутка. Сначала его зовут в магазин, он срывается с места, топит в непогоду. А потом его гонят прочь.

Черт возьми, как он мог усмотреть в Констанс логичного человека?! Он думал, она адекватная. А теперь какого дьявола она творит? В колледже она казалась ему другой, почти нормальной, пускай он и не считал, что она ему ровня. А сейчас, оставшись с ней один на один, он понял: либо что-то случилось с этой девчонкой – что-то из ряда вон, отчего она вела себя не как обычно. Либо он в ней обманывался. И лучше бы первое, чем второе. Обидно: кругом него и так одни идиоты, а с Конни было по крайней мере сносно в одной компании, и он не хотел разочаровывать ее. Пусть думает, что они дружат, пока ему это выгодно. Его всегда без проблем пускали с ней в клубы, где он хотел бы оторваться, и она могла подкинуть ему деньжат, если у самого с ними было туго…

Чед дважды спросил по телефону, уверена ли она, чтобы он уехал. Она сказала – да и да оба раза. Очень серьезным тоном. Таким, когда что-то с тобой реально случается, и ты в небольшой – размером с Эмпайр-стейт-билдинг – панике говоришь: да нет, все о’кей. И буквально ходишь по раскаленным углям, сдерживая крики боли. Чеду это не понравилось, главным образом потому, что он не хотел выручать Конни и стаскивать с этих углей. Это требовало времени и усилий; ему было просто лень с ней возиться.

Все же Чед спросил: «Кто довезет тебя до дома со всеми покупками?» Он представлял, сколько всего накупит Конни. Она запнулась, прежде чем ответить, и неуверенно сказала: «Друг».

Это было уже ни в какие ворота. Почему этот таинственный друг не мог с самого начала отвезти Конни в магазин? Почему она не может назвать его имени, на крайний случай сказать что-то типа: «Да это Марк, Питер или Терренс, ты его не знаешь, какая разница?» Но Чед чувствовал: знал. Или видел. У него было слишком живое и яркое воображение, и он представил этого друга черным высоким нечто возле Конни.

У нечто были белые глаза-точки и хищная улыбка. И Чеду представленное не понравилось.

Есть люди, которые по оттенку твоего голоса могут сказать, что ты рыдала всю ночь, и даже назвать причину, почему. Кто-то хорошо разбирается в фактах, логических связях и прочей ерунде; кто-то – в человеческих взаимоотношениях. И хотя Чед был очевидно плох в отношении второго, но даже он почувствовал здесь бемоль вместо диез. Какую-то фальшивую ноту. Запинку. Как дрожь в голосе или явное заикание, когда лжешь.

И он бы вышел из машины, непременно, и даже на какой-то миг захотел так сделать. Но тут ему пришло в голову, что это, быть может, объясняется очень просто.

Вдруг тот самый друг – это Тейлор?

Он обрадовался. А что? Вполне правдоподобное предположение. Чед знал, что Тей обязательно приедет. И что он всем нравится и рано или поздно, но становится всеобщим любимчиком. Несмотря на многие свои недостатки, плохим или скучным человеком он не был и к такой девчонке, как Конни, мог найти подход. И потом. Друг – это друг. Он вряд ли сделает плохо. А кто он такой, чтобы вмешиваться в личные дела Конни? Черт возьми, никто.

Он чувствовал, что торгуется со своей совестью, потому что хочет пристегнуться и уехать с дождливой парковки, чтобы провести день по-своему. В таких случаях про таких же вот «Конни» говорят: я думал, она вполне взрослая девочка, чтобы самой во всем разобраться.

Чед немного успокоился. Аргументы – их было много, как ходов в лабиринте, когда вслепую движешься из одного коридора в другой, – подействовали. Какой-то из них даже по логике окажется верным. Он взвесил все за и против за пару секунд, буркнул в телефон: «Как знаешь» – и вырулил со стоянки супермаркета, по памяти направляясь домой.

Он надеялся, что Карл подключил к допотопному телевизору приставку и они смогут немного развлечься.

* * *

– Ты будешь салат или мясо?

– Я… – Конни запнулась и задумчиво почесала в затылке. – Трудно сказать. Что здесь вкуснее?

– Не знаю. Но можем взять и то и другое, – успокоил Хэл.

– Нет-нет, этого будет много, – поморщилась она и поерзала на стуле. – Пожалуй, лучше салат.

– Тогда мне – мясо по-французски. Будешь пить содовую?

– Колу, пожалуйста.

– Тогда колу и содовую. Спасибо.

Официант все записал в блокнот и вежливо улыбнулся. Улыбка – будто из форточки сквозит:

– В нашем кафе действует акция. Всем парам предоставляется хэллоуинская скидка – тринадцать процентов.

Конни усмехнулась. Как это все нелепо прозвучало.

– Это мой дядя.

– Если что, – заявил Хэл с непроницаемым лицом, – мы можем и притвориться парочкой, будто кто-то проверит.

Официант задержал карандаш над блокнотом, Конни перекинула взгляд на Хэла. Что он сказал?

А потом сообразила, что это шутка и что у него смеются глаза. На какой-то момент замерла, не зная, что ей делать. Но официант рассмеялся, и Хэл вместе с ним – вслух.

Когда они остались наедине, Хэл обвел глазами стены и, задержавшись на паре больших грязных пятен на бежевой краске, заметил:

– Ох уж эти чертовы системы скидок. Их придумывают дегенераты. Я понимаю, им нужно подогнать под какой-то свой мизер все эти дебильные условия, но черт – не до такой же степени параноидально.

Конни машинально кивнула. В некоторых вопросах он может быть дьявольски занудным.

– И чисто технически мы с тобой тоже можем считаться парой, – невзначай добавил он.

Конни резко подняла на него взгляд, которым до того уткнулась в клетчатую красную скатерть. Одно это слово звучало слишком интимно. Может, с кем-то другим это было бы забавно. С Хэлом – нет. Она покраснела, примерно в тон скатерти, и пожала плечами, не зная, что сказать.

Очень скоро принесли их заказ. До того они сидели в почти полной тишине. У них за столиком была настоящая ледяная Арктика, и официант, взглянув на хмурые лица, предложил бесплатный аперитив. Тогда почти в голос они возразили:

– Я за рулем. – Это был Хэл.

– Я не пью. – А это – Конни.

Хэл бросил на нее быстрый взгляд, смерил им.

«Конни-Конни-Конни. Я здесь для того, чтобы найти повод убить тебя. Не делай так, чтобы мне было трудно сделать это, Констанс. Побудь плохой девочкой и сделай что-то по-настоящему дерьмовое. Взбеси меня», – подумал он.

Перед ней поставили салат с анчоусами. Перед ним – мясо по-французски с домашним майонезом, грецкими орехами и горячим сыром. Посетителей в это время хватало. Местная молодежь отдыхала возле стойки и заказывала молочные или легкие безалкогольные коктейли. Кто-то пришел сюда на ланч. В углу возле большой кадки с искусственным деревом, печально поникшим пластиковыми листьями, сидел бородатый мужчина с ноутбуком. Хэл и Конни были на виду, у панорамного пыльного окна. Кажется, они нарочно сели там, где их было видно с самых разных ракурсов и почти всем в этом кафе. Это был столик на двоих, но им казалось, между ними пролегла пропасть. Конни могла бы поклясться. Все как в чертовой кэрроловской зазеркальной Алисе. Если хочешь удержаться на месте, беги изо всех сил. А хочешь сдвинуться вперед… – она бросила на Хэла короткий взгляд и остолбенела: он смотрел, не отводя глаз, – …беги вдвое быстрее.

– Ну что ж, – медленно проговорил он. – Наконец рад действительно познакомиться с тобой поближе, Конни.

– Да, – невпопад ответила она и отпила колы, потому что во рту было сухо, как в пустыне.

Поближе – как с Милли? Она сделала еще глоток и неловко бормотнула:

– Да, познакомиться – это хорошо.

Хэл взглянул на нее искоса.

– Мы с тобой ведь никогда даже не знали, что есть…

Друг у друга – наверное, так он должен был продолжить, но Констанс испуганно перебила:

– Вот удивительно, верно? Нечасто так бывает. Я-то думала, у меня, кроме отца и его тетки, никого больше нет. Про бабушку Гвенет даже не вспоминала… Это так странно. Сколько тебе лет, Хэл?

Все это она протараторила, потому что, видит бог, не смогла бы слушать это спокойно.

Он сделал глоток содовой (пил спрайт из банки, потому что брезговал здешними кое-как помытыми стаканами) и ответил:

– Тридцать четыре. А тебе?

– Ого, – пробормотала она.

– Неправильный ответ, – мягко заметил Хэл. – Не «ого», а «двадцать».

Конни вскинула брови и убрала за уши каштановые волосы:

– Откуда ты знаешь?

Он жалобно улыбнулся и слегка прищурился.

– Конни, бога ради. Взгляни на себя в зеркало. Я бы дал тебе меньше, но логика… ты же учишься в колледже. Вроде первогодка?

– Все так, детектив Оуэн, – сказала Констанс, хотя спина была все еще холодной. – Ты наблюдательный.

– Ерунда, – сказал он и взял нож в правую руку, а вилку – в левую. – Просто хорошо помню себя в твоем возрасте.

Конни подцепила вилкой салатный лист и кусочек тунца. С интересом подняла на Хэла взгляд. Хэл уже энергично жевал свое мясо, вовсю работая челюстями. У него были выступающие скулы и слегка курносый нос. При всей красоте его лица мимика была ни к черту – как у манекена. Он выглядел спокойным. Чертовски невозмутимым. Прямо нечеловечески. Почти неживым.

– В каком колледже ты учился? – спросила Конни.

Он перестал жевать. Пару секунд смотрел перед собой, будто что-то обдумывал или вспоминал. А затем ответил:

– В Атланте. Но там ничего интересного, так. Менеджмент… Все такое.

– Ясно.

– Ну да, не инженер, не врач и не литератор. Обычная скучная профессия для обычной скучной работы.

– Зато нет такой ерунды, как с моей.

Хэл приподнял брови, и Констанс продолжила:

– Кафедра изобразительных искусств. Учусь быть сносным художником. И планирую работать в анимации, быть может. Однажды.

– Очень творческий выбор, – отметил Хэл.

Конни улыбнулась.

– Я даже жалею, что туда пошла. Со стороны, конечно, кажется – реально круто. Сиди и рисуй целыми днями, подумаешь. Это тебе не высшая математика.

– Я так не говорил, – сказал Хэл и выпрямился. – Я не имел в виду «творческий» в смысле «бесполезный».

– Чаще всего именно так и говорят, – криво улыбнулась Констанс.

– Кто же?

– Чед. – Она усмехнулась. – Стейси. Джо, моя мачеха. Много кто. Да все, вообще-то.

Хэл опустил взгляд в тарелку и провел по передним зубам языком. Затем снова посмотрел на девчонку. Она была как нахохлившийся обиженный воробей. Что за характер. Честолюбивая. Конечно, все понятно. Она еще так молода. Не может найти себя. С друзьями неполадки. С семьей. Обычная девчонка. Учится в колледже. Живет в достатке. Трахает себе мозги в отсутствие реальных бед.

– Проблемы с приятелями? – пробормотал Хэл. Это почти не звучало как вопрос.

Констанс покачала головой.

– Нет. С ними все нормально. Никто из них не обязан как-то поддерживать мой выбор. Они просто шутят. Меня вообще-то не особо колышет их мнение. Я тоже подшучиваю над ними, так что мы квиты.

Хэл поставил локоть на стол, а в ладонь лениво уткнулся гладко выбритой щекой.

– Вот как?

– Угу.

– И никаких обид между вами?

– На такие пустяки не обижаются, – улыбнулась она, и Хэлу стало зябко. – И потом. Это мой выбор. В любом случае я никого к себе близко не подпускаю, чтобы меня могли реально задеть.

– Почему же?

– Не хочу доверяться полностью.

Хэл кивнул и нехотя развез по тарелке сырную начинку.