Он прошел мимо и дружески хлопнул по плечу Ричи, парня Оливии. Тот был выше Карла и худее. В руках он держал картонную коробку со снэками, а на террасе его уже встречала сама Оливия.

Констанс обернулась и проводила ребят тяжелым взглядом. Она скрестила на груди руки, чертовски недовольная, как все обернулось. В конце концов, это ее дом. Ее газон. Ее старый чертов куст.

Стейси и Ливи помогали парням с их поклажей. Из другой машины, красного «Форда», вышли две незнакомые Констанс девушки в коротких шортиках и неторопливо побрели по газону в дом, даже не собираясь здороваться с ней. Они ежились от прохладного ветра и посматривали на хмурящееся небо.

Кажется, дядя Хэл сказал, что завтра будет дождь?

Конни вспомнила о нем и перевела взгляд на Хэла. Он вывел из гаража старую бензиновую газонокосилку и старательно срезал траву, где она разрослась особенно буйно. Он снял свою куртку и остался только в простой майке. Судя по тому, как блестели от пота его шея и руки, работенка была нелегкой и шла споро.

Девушки, приехавшие на вечеринку, поднялись на террасу, провожая Хэла любопытными взглядами, и весело засвистели ему. А когда он повернулся, с хохотом убежали в дом.

Хуже детей, серьезно.

Констанс скривилась и пошла к серебристому джипу, где за рулем был единственный парень, которого она, по правде, была ужасно рада здесь видеть. Чед был ее хорошим другом, учился на факультете актерского мастерства и жил в соседнем кампусе. Они частенько встречались после пар с ним и его друзьями-киношниками, пили кофе или занимались вместе на лужайке, разложив книжки и лекции. Никто из ее подруг не воспринимал Чеда всерьез. Он был из категории вечных друзей – из тех ребят на скамейке запасных, кого не жалко дернуть по своим делам или попросить о чем-нибудь, потому что знаешь: он никогда тебе не откажет. Но вот сейчас он вышел из машины, и Конни удивилась, как за две недели разлуки соскучилась по нему.

– А вот и я! – сказал он, встрепал темные кудри и нервно осмотрелся. – Слушай, ты уверена, что здесь по соседству не живет какой-нибудь Майкл Майерс доморощенный?

– И я рада тебя видеть, – честно сказала Конни и крепко обняла его за талию. – Кто это такие?

В ней говорила ревность, это было ясно по тону; в этом было стыдно себе признаваться, но слово вылетело быстрее, чем она захотела бы себя остановить.

– Сондра и Милли Кэрриган. – Он скривился. – И они нормальные, Конни. Они на курс старше меня.

– Так что, хорошие девчонки?

– Ну да. – Он пожал плечами и улыбнулся. – И с чего ты вдруг такая нервная?

– Просто так. Не бери в голову.

Она хлопнула его по спине и отлипла, вздохнув:

– Ну, командуй, что отнести в дом?

– Эм-м-м. – Чед почесал шею. – Может, это? Вроде не тяжелое.

– Сносно. – Конни взяла коробку с продуктами и взвесила ее в руках. – Кстати: надеюсь, твой братец не приедет.

– Как же, – скривился Чед. – Тейлор обязательно хотел побывать на вечеринке.

– Вот черт! Зачем ему это? Он же никого здесь не знает близко.

– Ты здесь.

Констанс зашагала по газону, буркнув:

– Это многое объясняет.

Чед и Тейлор Роурки были родными братьями. Чед – младшим, Тейлор – старше него на два года, и ему сразу приглянулась симпатичная Конни с ее холодным уверенным взглядом, с красивыми тонкими руками. У нее были длинные ноги и покатые широкие бедра; коричневые веснушки на плечах и небольших грудях соблазнительно смотрелись, когда она носила открытые майки и платья. Конни хорошо училась, получала стипендию, была спортивна и умеренно участвовала в студенческой общественной жизни, не слишком стремясь быть всегда в центре событий – но неизменно в нем оставаясь. С ней дружили самые популярные девушки Санта-Розы. Она была бы для него неплохой партией, как он был уверен. Во всяком случае, в его студенческом братстве Омега-Бета-Кси таких девчонок, как она, высоко ценили, и некоторые ребята поглядывали на Констанс так же, как на ее популярных подруг.

Он знал, что в школе она встречалась с игроком в американский футбол и что ее почти выбрали королевой выпускного бала: в любом случае, она оказалась одной из трех кандидаток. Все это были пункты, на которых зиждилось его представление о ее личности – и о том, что для него было в ней важно.

К несчастью, она в нем была, кажется, совсем не заинтересована. Избегала знаков внимания, неохотно терпела ухаживания. Тейлор прекрасно знал, что в отношениях важнее любви, душевной приязни – настойчивость, и продолжал продавливать свою линию. По его задумке, на этой вечеринке Конни, которая не говорила ему ни да, ни резкого нет, должна пасть в его объятия. Когда, как не сейчас, на Хэллоуин, ведь она наверняка потеряет самообладание на веселой вечеринке с морем выпивки?

Констанс хорошо знала таких, как Тейлор, потому что уже встречалась с похожим парнем, и больше повторять этой ошибки не хотела. Без вопросов, популярный красивый ухажер – плюс сто очков в глазах окружающих, но, в конце концов, все они ухаживают схожим образом, и для Конни внешность и статус были не так важны. Все, что ждало Конни с Тейлором, она пережила уже – с бывшим, и знала, ни к чему хорошему это не приведет.

Нет. Ни один из них не был героем ее романа. Тем более заводить каких угодно героев, чтобы только поставить галочку напротив пункта о наличии парня, она не хотела. У нее в жизни были проблемы посложнее: отец, например, снесет на следующей неделе все ее вещи в подвал, а там и на гаражную распродажу. А Бруно так и не нашли.

Она вошла в коридор и мысленно подсчитала число гостей. Она, Стейси, Оливия, Ричи, Карл, Чед, Сондра и Милли, и наконец – Тейлор. Девять человек в трех спальнях. Насколько реально разместить всех в этом доме до Хэллоуина?

Карл показался из двери в подсобку, и Конни решительно вручила ему коробку с продуктами.

– Что это?

– Еда. Отнеси на кухню.

Она отряхнула руки. Карл за спиной возмущенно что-то бурчал, но она не слушала. К черту его, пусть тоже принимает участие! Теперь дело за малым. Нужно внимательно осмотреть второй этаж, по-умному распределить комнаты, распаковать вещи – и наконец начать подготовку к Хэллоуину.

* * *

Чед не соврал. Сондра с темными волосами и Милли с мелированием, пусть свистели дядюшке Конни и были одеты весьма откровенно, но оказались веселыми, приятными девушками. Во всяком случае, когда Конни спросила, согласны ли они занять маленькую спальню, только воскликнули:

– Разумеется!

– Какой разговор!

И даже сами снесли свои вещи наверх. Констанс сказала им, что после полудня она планирует забраться на чердак и поискать там украшения на Хэллоуин. Сестры восприняли эту новость радостно и обещали помочь.

Во второй спальне Констанс поселилась сама и предложила Стейси стать соседкой. В третьей – и все понимали почему – остановились Оливия и Ричи. Остальным парням Конни предложила заночевать в гостиной. Карл скривился, но слишком недовольным в итоге не был: друзья быстро увлекли его игрой в карты. Парни устроились на террасе, разместившись в старом продавленном кресле, на стуле, прямо на полу и на низком табурете, притащенном с кухни, – кто где. Оливия стояла у стены, наблюдая за тем, как играл Ричи. Конни и Стейси закончили раскладывать еду по холодильнику, который им подключил Чед, и решили перемыть пыльный сервиз в старом бабушкином буфете. В конце концов, в доме полно людей, и тарелки им пригодятся.

Констанс вытирала посуду полотенцем, слушала вместе со Стейси хэллоуинский подкаст через телефон и изредка задумчиво посматривала в окно. Там, за разноцветными головами ее приятелей, чуть поодаль что-то колдовал в газоне дядя Хэл. Он выглядел настолько невозмутимым и спокойным, насколько может выглядеть единственный взрослый среди молодых людей.

Констанс посмотрела на бабушкину тарелку у себя в руках.

«Что бы ба сказала о нем?»

Бабушка редко говорила о той родне. О своей сводной сестре. И совсем ничего – о ее сыне. Признаться, Констанс ничего не знала о его существовании до этого дня, но, присматриваясь к нему, понимала, что хотела бы наверстать упущенное.

Он единственный, кто остался из ее родственников по материнской линии, пускай по крови они и не были родными, – но, в конце концов, кроме него остались в живых только бабушка Гвенет и отец… Хэл хорошо встретил ее, не задал ни одного глупого вопроса и помогал даже сейчас – абсолютно бескорыстно. Во всяком случае, он ничего не попросил взамен.

«Пока», – зачем-то подумала Конни и легко покраснела. Стейси, к счастью, ничего не заметила и продолжила убирать посуду, теперь уже чистую, в буфет.

– Мало кто из наших подписчиков знает один жуткий факт, – пугающим тихим голосом рассказывал ведущий подкаста, – но на западе Джорджии в некоторых маленьких городах в порядке вещей – не праздновать Хэллоуин.

– Почему это?

– Потому что в здешних местах уже десять лет кряду ходят слухи, что появился свой настоящий серийный убийца, хэллоуинский душитель…

– Вау, люди ему и прозвище дали?

– Конечно. Местные прозвали его Мистер Буги. Ты знаешь, многие до сих пор не решаются ходить по домам за сладостями…

– Какой бред, – усмехнулась Стейси. – Я с детства наряжалась на каждый Хэллоуин и шлялась по домам до полуночи. Знаешь, сколько конфет приносила?

Девушки рассмеялись. Конни сложила тарелки стопкой и кивнула:

– Да. Я тоже. Но это просто дурацкий подкаст, и потом, там сказали ведь – ходят слухи, что в некоторых городах…

– Значит, этот выпуск – просто лажа. Хотя мне всегда нравилось их слушать. Типа, чуваки рассказывают самые интересные факты о нашем штате.

– Круто. Часто ты их слушаешь?

– С прошлого года, наверное: подписалась из-за Дэвида… Но вообще, я слышала что-то об этих убийствах. Писали о них на новостном портале, а у Кэролайн Ноубл с третьего курса, кажется, даже кто-то погиб. Не помню, кузина, что ли?

Конни снова подняла глаза на дядю. Поискала его взглядом. Там, у высоких кустов жимолости, где он ковырялся в газоне, было пусто. Тогда она украдкой обернулась и поглядела в коридор: там тоже никого. Она сама не понимала, зачем сделала это. Кажется, просто так, но в груди появилась странная тревога. Она положила полотенце на кухонный стол и взяла тарелки.

Только что был. И вот его нет.

Стейси рассказывала, что подкаст этот ей показал бывший. Он, мол, там работал в студии звукозаписи оператором. Констанс прижала к себе тарелки – тяжелые, черт! – и понесла к высокому деревянному буфету, который стоял сбоку, между проходом в гостиную и дверью в кладовку.

Конни, остановившись у входа на кухню, медленно всмотрелась в затканную солнцем гостиную. В ней – никого. Она с сомнением взялась за дверцу буфета, кое-как удерживая тарелки одной рукой.

– Попалась! – вдруг сказал он со спины.

От неожиданности Конни вскрикнула и едва не выпустила тарелки из рук. Но дядя Хэл словно обнял ее, протянув руки вдоль талии, склонившись так, что Конни услышала его дыхание у себя на шее, и, низко рассмеявшись, подхватил всю стопку, легко забрав ее. Стейси-Энн тоже рассмеялась, повесив полотенце себе на плечо.

– Ну и вид у тебя был! – сказала она.

– Подныривай, – велел дядя, и Конни, все еще холодная от испуга, выскользнула из объятий и наклонилась у него под руками.

– Я не против был бы искупаться, – заявил дядя Хэл и поставил тарелки не вниз, как планировала Конни, потому что сил дотянуться до верхней полки ей не хватило бы, а туда, куда требовалось. – Весь в земле и траве. Кстати, советую вынести на террасу мусорное ведро. Ваши друзья не знают, куда девать пустые пакеты и бутылки.

– Черт бы их побрал, – протянула Стейси и, нырнув в кладовку, вытащила оттуда пустое ведерко. – Я сейчас.

– Не хочется, чтобы они загадили там все или начали кидать мусор в кусты, – напоследок бросил Хэл, провожая ее взглядом в спину.