Сегодня же Петкович лично позвал его, Катерину и Фила Нортона съездить на раскопки Ракеша Марвари. Там уже кого только не было: помимо археологов, нашедших захоронение, на месте уже вовсю хозяйничали геологи, физики, химики, биохимики и ещё куча представителей научного сообщества Конкордии. Биологов представляли пять групп, их должна была стать шестой. Айк не очень понимал, что именно планируют ботаники делать на раскопках, но у старого серба в глазах горел огонёк любопытства, и у Кинга даже мелькнула мысль, что его ради этого и позвали – на «объекте» и без их группы тесно, а попробуй не пусти такого важного гостя. Но ему и самому стало интересно, Раш ездила туда уже дважды, последний раз – вчера, когда он сидел с Томом, а сегодня его очередь работать, и после её рассказов он с нетерпением ждал такой возможности.

Машина тряслась на скорости около пятнадцати миль в час – дороги здесь отсутствовали, были только слегка накатанные колеи, время от времени обходящие валуны и толстые деревья. Сесть за руль напросился Нортон. Айк его не очень любил, хотя они из одного штата, и Радомира, ценящего местечковость и общение с земляками, это крайне удивляло. Но Нортон был каким-то… нет, не то что бы неприятным, но у Айзека вызывал некое отторжение. Может, из-за запаха изо рта. Может, из-за вечно немытых волос. А может, из-за того, что при всём при этом он был гениальным ботаником. Его «земляк» являлся лидером в процессе каталогизации флоры колонии, и его имя печатали под каждой второй статьей в научных журналах. Зависть? Не исключено. Но предаваться самоанализу не хотелось. Кинг с радостью уступил место штурмана Радомиру и вальяжно расселся на заднем сиденье слева, рядом с Гребенщиковой. Коротковолосая русская шатенка была более приятной коллегой, не стремилась к признанию и бралась за действительно трудные темы, которые зачастую заводили в тупик, но это не убивало её энтузиазма, скрываемого под маской серьёзности.

– Притормози на минутку! – Радомир вперил взгляд в дерево, показавшееся впереди после очередного виража, вытянувшись вперёд настолько, что его нос и очки, казалось, пролезли сквозь лобовое стекло.

Норман аккуратно нажал на тормоза. Что там? Они вышли из машины вслед за прытко выпрыгнувшем из неё Петковичем. Ха. Сейчас он очень напомнил Айку Генриха Ланге. Вейпа не хватало, а так эмоциональная картина один в один. Радомир уже был около дерева, гладил одной рукой ствол, а другой держал листок и что-то бормотал себе под нос. Нортон подошёл вплотную, так что Кинг обошёл дерево сзади. Что особенного? Похоже на клён, как и все остальные, только… только не похоже, это и есть клён!

– Это же acer cappadocicum^[14]! – воскликнула Катерина. Чёрт, но как такое возможно? Как?

– Невероятно, правда? – Радомир просто светился. – Подобное не может быть совпадением! Ничего похожего в местной растительности мы не встречали! Дерево с Земли.

– Как итальянский клён мог попасть на Конкордию? – Нортон сорвал листок и смотрел сквозь него на солнце. – Это точно он, я уверен. Местные листья имеют совсем другую текстуру, даже цвет.

– Может, мы сами занесли его? – почесал затылок Радомир и тут же возразил сам себе. – Да нет, мы тут три года, а дереву на вид лет восемь-девять.

– Значит, они произрастают здесь, вклинившись в местную экосистему… С тех пор, как их кто-то другой сюда завёз, – произнесла Гребенщикова, стоящая за спиной Айка, и он повернулся к ней. – Мы тут не первые земляне.

Нет, не всё так просто. Даже, наоборот, всё гораздо проще.

– Или на Земле бывали Предтечи, – предположил Кинг, и все уставились на него. Вот так новость для археологов, к которым они едут. И точно нужно будет отправить информацию Кен-Шо, может, они что-то знают про посещение Земли другими пришельцами?

– Я с удовольствием займусь этим вопросом, – уверенно произнёс Фил, кладя лист в карман жилетки. Чёрт возьми, ну только не он.

Петкович кинул взгляд на Айка и, казалось, уловил огорчение в его взгляде. Ну же, Кинг, не стоит так явно показывать свои эмоции. Эх.

– Нортон, он… не из области ботаники… – произнёс серб, не отрывая взгляда от Айзека, – скорее из области… Согласия. Пусть Кинг возьмёт его на себя.

Нортон посмотрел на Айка с раздражением. А Петкович прав. Вопрос к ботанике мало относится, разве что…

– Ну всё же тут есть нюансы… Как давно он тут, как выживает, насколько распространён, как эволюционировал… – виновато произнёс Айк, сам же себя проклиная. Сейчас старик передумает, и задача останется в руках «чур я» Фила Нортона.

– Ну… да… – неуверенно сказал Радомир, и глаза Фила засветились подозрением вкупе с победным ликованием, но серб продолжил. – В таком случае, Айзек, подключай к вопросу тех, кто тебе потребуется. Приоритет даю наивысший.

Нортон опустил глаза. Видимо, понимал, что его в группу точно не пригласят. Зато Гребенщикова выглядела обнадёженной. Само собой, Катерина.

* * *

…Он был уже на Конкордии, когда узнал, что на Земле отбирают участников разведывательной миссии в секторы Галактики, где предполагалась активность флота вторжения З’уул. Всего пару недель в неизведанном раю, а он уже пожалел об этом. С тех самых пор, когда на Марсе он собрал друзей и объявил о своём и Волкова решении улететь в новую колонию в системе Тау Кита, его цели казались чёткими, незыблемыми. Айзек был так твёрдо уверен в том, что именно спокойной тихой жизни первооткрывателя (как бы ни парадоксально звучало) он и хочет. А что могло быть более интересным? С друзьями и любимой женщиной основать новый город на новой планете, в первой настоящей колонии Земли, родить и вырастить там детей, заниматься наукой, став настоящим учёным, а не фермером с редиской, как было там, на красном безжизненном куске камня. Но в тот день, когда до него дошла информация из КАС, Кинг понял, что страшно заблуждался. Мужчина в нём протестовал против учёного.

Он сидел на балконе своей «квартиры», глядя прямо на деревья, – те ещё предстоит выкорчевать, расчищая зону для строительства города. Их тут было около пяти десятков – пионеров, среди которых пока что почти не было учёных, кроме него, Рашми и Мари, зато половина присутствующих была сотрудниками безопасности, а остальные – техниками, врачами и, как ни странно, поварами. А что? Кто-то же должен кормить ораву, с восторгом шляющуюся по окрестностям.

Айк глядел на pceudo acer abiete – псевдоклён сосновый, как он решил назвать обильно произрастающий здесь вид, высокий и прямой, толщиной ствола дюймов пятнадцать и высотой около тридцати футов, – вращал в руках стакан с виски. Чёрт. Он сидит здесь, в невероятном для новой колонии комфорте, дышит мягким воздухом с волшебным привкусом ромашки и лёгким перечным ароматом, слушает пение каких-то ящероподобных зверьков, пьёт лучший шотландский односолодовый виски, а где-то там, в незримой дали, мчат корабли завоевателей, сжигающие миры и порабощающие его родную Галактику.

«А кто ты такой, Айзек Кинг, чтобы так рассуждать? Не много ли ты на себя берёшь?» – На перилах перед ним села, возникнув словно фея из воздуха, миниатюрная Дюймовочка – Рашми. – «Твоя родная Галактика? Да ты просто фермер. В лучшем случае – астронавт. Почему ты решил, что вся боль мира – твоя боль?»

– Да, ты права. – Он задумчиво сделал глоток обжигающего душу напитка. – Но если каждый будет рассуждать так, то чья же вообще эта боль? Кому нужно вставать с места и лететь в неведомые дали, чтобы там погибать?

«Найдутся те, кто сделал недостаточно!» – насупилась мини-версия его жены. – «Ты привёл Согласие в наш мир. Шаг сродни подвигу Колумба, открывшему для европейцев Новый Свет, даже круче!»

– Колумб… Так вот каким ты меня видишь? – усмехнулся он. Впрочем, очевидно, сравнение всё же родилось в его голове, Рашми никогда не стала бы так говорить. Словно обидевшись на его мысли, Дюймовочка взмахнула невесть откуда появившимися крыльями и исчезла. Ну вот. Спугнул. Он улыбнулся, но после тяжело вздохнул и отхлебнул ещё виски.

«А я думаю, ты прав», – голос, заставивший его вздрогнуть. На перилах сидел Джулиани – забавный лысеющий агент, в своё время заставивший Айка подозревать Волкова в том, что тот – агент «неведомых злобных пришельцев».

– В чём именно? – с любопытством, откинувшись в плетенном ротанговом кресле, спросил Кинг у нового собеседника.

«Ты всегда знал, что война придёт к тебе домой, если ты не придёшь к ней первым. Ты же потому и стал служить в ВВС? Чтобы отражать угрозы родине на дальних рубежах, так ведь?» – серьёзно спросил его Сэмюэл.

– Да. Да, я верю, что пассивная оборона неизбежно приведёт к поражению, – кивнул Айк, понимая, что соглашается сам с собой. Джулиани торжествующе улыбнулся. Рядом с ним появился Томас Прайс. Словно живой, он улыбался шикарной аристократичной британской улыбкой.

«Не спрашивай о том, что твоя страна сделала для тебя, спроси себя, что ты сделал для своей страны, так, мистер Кинг?» – спросил его Прайс. Айк кивнул. К чему ты клонишь, печальное напоминание о хорошем человеке? Джулиани тоже уставился на англичанина с подозрением на крошечном лице.

«А ты знаешь, что движет Несогласными? Разве не страх быть завоёванными другими расами бросает их в бесконечный бой? Разве не это губит их в конце концов? Может, стоит порой задаться вопросом, а что я сделал, чтобы разорвать порочный круг насилия?» – продолжил философ. Агент рядом рассмеялся.

– Но я же не призываю идти и завоевать З’уул, – Айк осушил стакан и, обернувшись, разочарованно посмотрел на бутылку, стоящую внутри комнаты, на кухонном столе. – Просто считаю, что могу сделать больше для того, чтобы их сдержать.

«Верно, ты можешь больше. А всякий, кто может – тот должен. Иначе нам всем придёт полный…» – Джулиани не смог закончить, рядом с ним появилась мини-Рашми и заткнула ему рот рукой.

«Не смей развращать моего мужа, негодник!» – строго сказала она, и Сэмюэл, разочарованно разведя руками, исчез. Рашми и Прайс торжествующе переглянулись.

– А чего вы радуетесь? Он ведь прав, – пробормотал Кинг.

«Он прав во всём…» – начал Прайс, и Рашми удивлённо наклонила голову вправо, – «но не прав в выводах. То, что ты можешь это делать, не значит, что именно ты должен делать именно это!»

– Именно я и именно это? – не понял Айк. Странно, как можно не понимать самого себя?

«Да! Люди бывают разные, и у каждого своя высшая цель. Ты не думал, что способен быть полезнее и важнее как живой символ, как лидер пионеров? Ты можешь вдохновить больше людей, если останешься здесь и продолжишь работать ради будущего! Если все проявят готовность ради него умереть и никто не попытается ради него жить, то зачем нам такое будущее? Или ты считаешь, что нужно решить одну проблему, а остальное гори огнём? Разве Согласие не показало тебе, что лишь цель заслуживает жертв? И если саму жертву сделать целью, то в чём тогда смысл жизни? Поверь мне, я многое знаю о жертвах. Не спрашивай, что твоя страна сделала для тебя, спроси себя, что ты сделал для своей страны, мистер Кинг. Ты можешь жить для неё, жить правильно, и это больше, много больше, чем просто умереть для неё».

Как просто и красиво звучало. Но Айк знал, что где-то далеко рвут пространство на клочья чудовищные флоты, где-то настоящие мужчины кладут свои жизни на алтарь самой Жизни, ради того, чтобы он мог сидеть тут и пить виски, предаваясь фрустрации. Он вздохнул и вернулся в гостиную за добавкой…

* * *

Вчерашний день закончился довольно поздно. Группа ботаников вернулась в Лаура-сити за полночь, весь день проторчав на раскопках. Обратный путь был тяжёлым, машину вели по очереди они с Нортоном. Радомир зычно храпел на заднем сиденье, Катерина что-то писала на ноутбуке, свет от которого освещал её воодушевлённое лицо, бросая по салону странные тени. Путь домой занял вдвое больше времени. Вернувшись Айк, выжатый как лимон, даже не стал сдавать машину в «гараж», просто выгрузил Петковича и высадил Катерину, живущую с ним в одном доме, подбросил Фила и оставил автомобиль около своего корпуса. Можно было и пройтись пешком, но совершенно не хотелось. Он просто поднялся к себе, тихо умылся, переоделся, плюхнулся на диване, чтобы не мешать Рашми и Томасу, и заснул.

Утром его разбудила жена. Она приготовила завтрак так тихо, что он не проснулся.

– Вставай, трудяга. – Раш взлохматила его волосы. – Омлет с тостами готовы, кофе сам сделаешь.

Кинг продрал глаза и привстал на локтях. Чёрт, солнце уже высоко.

– А Том? Где он? – спросил мужчина, оглядывая комнату.