Да, он мог целый час объяснять, почему выбрал именно это помещение. Используя таблицы, он сравнивал трафик в нем и в здании напротив, и наверняка у него этих таблиц было еще штук десять. Но пока он сверял объем рынка образовательных услуг, рассчитывал прибыль на одного сотрудника, считал стоимость одного лида, он продолжал сидеть на третьем этаже мертвого здания, куда предстояло загонять клиентов, а в его случае – родителей с детьми, на протяжении многих лет. Ильяс никак не понимал, что одна только узкая лестница разбивала вдребезги все его тщательно рассчитанные планы и сжигала дотла все перспективы, напоследок развеивая оставшийся пепел над седым Каспием. Словно Кай в плену у Королевы Теории, он продолжал умножать и делить прибыль, добавлять налоги и комиссию за дополнительные частные уроки, которые продолжали существовать только в его воображении. Если бы он остановился, оглянулся и на мгновение задал себе правильные вопросы, его история могла бы сложиться совсем иначе. Но он продолжал работать, залезая все глубже и глубже в долги по аренде.

Один восточный купец, путешествуя по африканским землям, привез с собой алмаз величиной с голубиное яйцо – камень, что мог бы ослепить взгляд любого ценителя. Однако внутри этого великолепного творения природы скрывалась тонкая трещина, словно тайный шрам, который мог бы разрушить всю его ценность.

Когда купец показал камень ювелиру, тот, не в силах скрыть своего восхищения, тяжело вздохнул и сказал:

– Этот алмаз, без сомнений, можно разделить на две части, из которых можно сделать два камня. Но… один неверный удар – и от него останутся лишь мелкие осколки. Я не возьмусь, риск слишком велик.

Так или иначе, многие мастера отклоняли работу, советуя купцу отправиться в Багдад, где жил старый ювелир, чьи умения были прославлены на всю Восточную империю.

Когда купец наконец явился к старому мастеру, тот с вниманием взглянул на камень, но сразу же предупредил о возможных рисках. Купец, уже не раз слышавший такие слова, ответил:

– Я знаю этот риск. Но если кто и может справиться с задачей, то это вы.

Ювелир задумался на мгновение, затем согласился на работу, назвав цену, которая была весьма высокой, но вполне оправданной для такого сложного дела. Он позвал молодого ученика, и тот, взяв молоток, без малейшего колебания ударил по алмазу.

Камень раскололся на две идеальные половинки.

Потрясенный купец спросил, не веря своим глазам:

– Как долго этот мастер работает у вас?

Ювелир, едва скрывая улыбку, ответил:

– Всего три дня. Он не знает цены этого камня. И потому его рука была твердой. Не зная страха и не взвешивая риски, он действовал без колебаний, как если бы этот камень был всего лишь еще одной задачей.

Отсутствие опыта и глубинного понимания ситуации часто оказывается очень эффективным инструментом.

Ильяс, поглощенный множеством умных, безусловно глубоких книг, был уверен, что его место – не среди рутины повседневного бизнеса, а на высоте, среди стратегических решений и управления людьми. Он твердо верил в классический подход, подобный Гарвардской школе менеджмента: «Ты не должен опускаться в самую гущу операционной деятельности. Твоя роль – быть дирижером, а не музыкантом». Он забывал, что каждый маршал когда-то носил лейтенантские погоны.

Именно так он думал, как бы ни старался я убедить его в обратном. Я говорил ему, что в трудные времена нужно спуститься вниз, к самой основе бизнеса, и принять на себя все рутинные задачи. Только вгрызаясь в эту ежедневную работу, можно вырваться из кризиса.

Ведь победа не приходит через командование издалека, а через действия в самой гуще событий.

Но Ильяс не был одинок в своем подходе. Позднее в своей практике я встретил многих предпринимателей, которые стремились только управлять, избегая погружения в операционку.

Если взглянуть на известные примеры, мое утверждение обретает весомые доказательства. Джек Ма, самый богатый китаец на планете, миллиардер и создатель маркетплейса Alibaba, начал свой путь с простого осознания будущего.

Он увидел, как растет онлайн-торговля, и создал сайт, не зная всех тонкостей бизнес-процессов. Он просто знал одно: будущее в интернете. И вот, без громких титулов и кресел «большого начальника», он сделал первый шаг, рискнув и действуя.

Ингвар Кампрад, основатель IKEA, до самой своей старости продолжал лично объезжать магазины по всему миру, тщательно контролируя операционные процессы на местах. Как говорят его менеджеры, его внимание всегда привлекали даже такие мелочи, как урны в офисах. Он проверял, что выбрасывают сотрудники, как они относятся к имуществу компании. И может, кто-то назовет его скрягой, но для Кампрада это было не скупостью, а проявлением истинного внимания к своему бизнесу, к каждой мелочи, которая влияла на целую систему.

Я не удивился, когда через три месяца узнал, что Ильяс закрыл первый магазин. Потом – второй. И вот остался один, которым управляет его родственница. Та, что пришла к нему после закрытия детского образовательного центра.

Абсурд ситуации Ильяса заключался в том, что он не хотел остановиться, не хотел подумать. Не желал переосмыслить произошедшее. Оставаться в покое, осмысливать ошибки – это то, чего требовало его положение. Но Ильяс не слушал.

Знания без нравственности – это как меч в руках сумасшедшего, как сказал Дмитрий Менделеев, а в этом случае можно было наблюдать нравственность без правильных знаний. Для Ильяса знания стали бездонной ямой, в которой терялся смысл: не было шанса эффективно их применить. Знания требуют капитализации, а успешный предприниматель – это тот, кто умеет превращать теорию в практику, превращать знания в реальную ценность.

Есть много подходов к организации бизнес-команды. Жесткий и мягкий, азиатский, европейский и российский. Ильяса раздирали противоречия. Он все время искал универсальное решение. Поиск помещения, разработка концепции, маркетинг – на все это уходило много времени и сил. Уходила нужная для развития энергия.

В итоге, пока Ильяс терзался сомнениями и размышлял, рынок менялся, проворные конкуренты уводили клиентов. Кто раньше встал – того и тапки.

«Лучше один раз вовремя, чем два раза правильно», – так пишет Максим Батырев в своей книге «45 татуировок менеджера. Правила российского руководителя». Мы с Максимом знакомы, имели удовольствие обмениваться опытом: я читал его книгу, а он – моего «Жизнесмена», и тем приятнее понимать, что в отношении этого тезиса мы с ним абсолютно единодушны.

«Лучше один раз вовремя, чем два раза правильно».

Вывод

В современном большом спорте достижениями считаются десятые, сотые доли секунды. Олимпийские медали получают спортсмены, обогнавшие соперников на эти доли секунд. Часто их спрашивали журналисты: «Как такое возможно, ведь предыдущий рекорд держался 10, 12 лет?» Многие отвечали просто: «Я не знал, я просто старался бежать».

Так и в бизнесе: предпринимателю важно иметь чувство меры в своем образовании. Примерять западные стандарты крупных корпораций на локальный бизнес – не лучшая идея, рост таких небольших компаний во многом зависит от другого.

Когда приходит время действовать, закройте двери для сомнений. Главное – почувствовать, что время пришло.

Кукушонок

Каждый бизнес – как живое существо. Рождается он в голове, где идея тихо сверкает первой искрой, но оживает только в руках тех, кто рискнет превратить мечту в реальность. И вот задача руководителя – не просто дать своему делу жить, но и уберечь его от шквалов: внешних бурь, внутренних противоречий.

Однажды ко мне пришел Ильнур, член нашего бизнес-клуба. Сидел он передо мной как шахматист, чья партия давно зашла в тупик, и он искал хотя бы один ход, который спас бы ситуацию. Мебельный бизнес, которым он руководил, был, безусловно, успешен, но в последнее время все вокруг затмилось тревогами.

Магазин, в котором продавались изделия с его производства, едва покрывал расходы. Мощности цеха позволяли бы обслуживать четыре торговые точки, но пока что открывать новые было невозможно. Несмотря на это, Ильнур продолжал держать курс: цех не приносил прибыли, но и не мог быть закрыт – каждый день требовал значительных вложений.

– В цехе для меня абсолютно нет выгоды, – объяснял он. – Содержать его дорого: 3,5 миллиона все время должны крутиться в цеху, просто чтобы он был на ходу, – это и станки, и расходники, и зарплата… И нельзя вынуть ни копейки – так только нарушатся процессы и начнутся задержки по заказам.

Его отношение к клиентам было благоговейным. Такая ответственность не дает сделать и шага в сторону, не позволяет сэкономить на важном. На этом фундаменте у его магазина складывались отличная репутация и доброе имя. И цех, и магазин не были гигантами, но Ильнур, как орел на высоте, все время следил за всем: «туда» и «сюда», из одного угла в другой, пока однажды не понял, что его бизнес стал чем-то вроде гривастого льва, который запутался в своих собственных лапах. Ильнур начал выгорать, а никакого прорыва в доходе не предвиделось.

– Ни на неделю нельзя расслабиться, ни на день, – вздыхал Ильнур. – Стоит сделать шаг в сторону – и я банкрот. Нужно развиваться, я готовил к открытию еще один магазин, но все сорвалось.

Из дальнейшего рассказа я узнал, что, измученный вечной борьбой, Ильнур наконец решил передать бразды правления в цеху и выбрал для этой роли некоего широко разрекламированного знакомыми Ахмада. Тот, как сказочный маг и астролог, пообещал, что прибыль взлетит с 550 тысяч до миллиона, если только весь процесс будет отлажен по его рецепту.

Люди устроены так, что часто просят совета, но на деле же предпочитают тянуть за хвост свои собственные миражи. Многие только делают вид, что учатся, и многоречиво благодарят тех, кто пытается помочь, но как доходит до дела – их не сыщешь и с натасканной собакой. Ильнур же, не ведая беды, оказался тем самым, кто не просто просил совета, но и сам пригрел на своей груди… только не змею, а кукушку.

Кукушка – птица скромная, едва заметная. Внешне ничем не выделяется среди прочих пернатых, если бы не ее знаменитый позывной: «Ку-ку, ку-ку». Тот самый звук, который ты слышишь, но не можешь найти источник, – так ловко она прячется среди пестрых ветвей, как мастер маскировки. И в ее гнезде тоже нет ничего особенного – точнее, нет самого гнезда. Она подкидывает свои яйца в окрестные гнезда, любой матери-птице, что зазевается, может достаться такой «сюрприз». С виду кукушонок – образцовый младенец: крепкий, здоровый, просто гордость гнезда! Но потом птенец, словно прирожденный узурпатор, методично избавляется от всех соперников. Один за другим они отправляются вниз, в объятия лис и куниц, пока в гнезде не остается лишь он – ненасытный маленький диктатор с вечно разинутым ртом. «Дай! Дай! Дай!»

– Я приехал в цех, а там никого! – разводит руками Ильнур. – Ни одного человека!

В его голосе сквозила такая горечь, что я невольно представил себе вымерший городок на Диком Западе. Ни души вокруг – только обугленные обломки да потрескивание углей. Где-то вдалеке скрипнет ржавая вывеска, а по пустой улице, как последнее напоминание о жизни, прыгает неунывающее перекати-поле, словно не замечая трагедии вокруг…

– Не сработались, ушли?

– Как сказать «не сработались»…