Если бы Казбек сказал: «Это твой человек, Мурад, ты его привел, разбирайся сам», я бы понял, что это конец нашим отношениям. Тем более что службу безопасности, которая проверяла контрагентов, он тогда курировал. Но самый честный ответ был бы таким: «Мурад, все нормально, давай вместе разберемся, решим проблему. Уверен, все будет хорошо».

Я был уверен в Казбеке, но в Масане, как в будущем партнере, – нет. Совсем.

«Истинный друг тот, кто не обидится на тебя, если ты допустишь ошибку в его отношении, и простит тебя – если попросишь прощения» – эти мудрые слова принадлежат Абу Хамид аль-Газали*. И они мне очень нравятся.

Хочу еще привести прекрасные строки Расула Гамзатова:

Знай, мой друг, вражде и дружбе цену

И судом поспешным не греши.

Гнев на друга, может быть, мгновенный,

Изливать покуда не спеши.

Может, друг твой сам поторопился

И тебя обидел невзначай.

Провинился друг и повинился —

Ты ему греха не поминай.

Наш последний разговор был достаточно быстрым. Говорили втроем, точнее, говорил больше я. Я четко понимал, что с этим человеком, Масаном, мы не сможем договориться, если будут возникать спорные ситуации в наших отношениях, поэтому от предложения отказался.

В конце разговора Масан, изображая оптимизм на лице, сказал мне:

– Мурад, я бы очень хотел с тобой подружиться, а потом мы бы выстроили наши прекрасные деловые отношения. Точно знаю, что мы поладим!

Это был очень важный момент нашего общения, который много открыл мне. Масан был одним из владельцев компании, работавшей в сфере торговли мукой крупным оптом. План Масана стал мне понятен: я становлюсь арендатором на его площадях, запускаю кофейню с рестораном – и это прекрасный повод зайти в тесные отношения со мной и, конечно же, начать диктовать мне условия по арендным платежам. И при всем этом он бы обращался за консультациями и поддержкой в мою финансовую компанию, будучи уверенным в том, что я не смогу отказать. Поддержка – это реальные деньги, которые он просил бы для кредитования своей деятельности. А это большие риски, которые могли легко и просто привести меня к значительным убыткам. То есть, получив хорошее помещение и открыв бизнес, я бы дал Масану мощный рычаг давления на меня.

Я увидел вершину айсберга, но не видел все, что находится под темной водой. Все эти проблемы и ошибки всплыли бы после сделки. И вот тогда Масан мог начать, как говорится, выкручивать мне руки и диктовать свои правила игры.

Кстати, Масан сам открыл кофейню в этом помещении. Она работает по сей день, но я не вижу большого трафика и спроса.

Вывод

Прежде чем открыть бизнес с кем-то, начните с выбора партнера. Выбирать его нужно по его умению договариваться, по его открытости к общению. Есть такое выражение: «Договориться на берегу, чтобы потом, в плавании в океане бизнеса, быть уверенными друг в друге». Если нет такой уверенности на берегу, то не стоит и начинать бизнес.

Честность порождает надежность, а надежность – основа партнерских взаимоотношений в бизнесе. Как в союзе мужчины и женщины: если есть честность, есть и семейное счастье.

Аллах Всевышний сказал, что «не подвергнутся мучениям те верующие, которые хранят доверенное им и соблюдают договоры…» (сура «Ступени», аят 32).

Разделенный кораблик

После открытия клуба предпринимателей ко мне зачастили люди с различными историями. Я записывал самые интересные из них в заметки – так и родилась эта книга.

Однажды по рекомендации моего знакомого ко мне пришли два молодых человека, у них был бизнес по обработке древесины. Одного из них звали Наиль, он и был владельцем предприятия, второй – его партнер по воле случая. Лес они везли из региона в подмосковный цех, а там уже строили дома, которые пахли сосной и мечтами о загородной жизни.

И как это обычно бывает, где два брата, там и три мнения, и с этой проблемой Наиль пришел ко мне. Наиль и Рустам начали бизнес 17 лет назад, но не с чистого листа, а как продолжение дела отца. Он был мастером в домостроении, и казалось, сыновья должны были продолжить его традиции. Один брат хотел, чтобы все росло как на дрожжах: филиалы по всей стране, тендеры на миллиарды, да чуть ли не на международные рынки выйти. А Наиль, как мудрый старец, стоял на своем: «Не спеши, брат, давай все делать спокойно, шаг за шагом». Как это часто бывает, кто стар, тот и прав. Только вот не всегда это срабатывает.

– Так и вышло, Мурад, я говорил Рустаму: «Не спеши, действуй поступательно». Но нет, он открывает лесозаготовительную базу в Коми, как будто это просто покупка булки хлеба, – рассказывал мне Наиль свою проблему. – Сто миллионов вбухал, прошло два года, и что мы имеем? Проект закрыт. Место от трассы далеко, а у Сыктывкара – вообще огромная база, куда весь клиентский поток и шел. Потом он заключил крупный контракт. А по итогу мне позвонил его финансовый директор и заявил: «Вышли в ноль». Ноль, Мурад, понимаешь? Ни прибыли, ни радости.

– И тогда вы начали задумываться о том, чтобы разойтись в бизнесе? – уточнил я, хотя вопрос, кажется, был риторическим.

Я увидел, как Наиль нервно теребил фантик от конфеты, которую он взял к предложенному ему чаю. Такое ощущение, что с каждым словом фантик становился все туже, как узы, сковывающие его мысли.

– Да не тогда, а задолго до этого! Но с тех пор все усугубилось, – продолжил Наиль. – Собрали целую армию консультантов, бухгалтеров, аудиторов. Они сели, как те герои старых фильмов, которые собираются вокруг стола и ищут решение. Все пытаются понять, кто за что ответственный, где чьи деньги. Наиль вздохнул.

– Мы поделили деньги, имущество, но зависли 200 миллионов.

– Двести? – переспросил я.

– Да, 200, – тяжело произнес Наиль. – Я думаю, это те мои инвестиции в его проекты, а Рустам уверен, что это его прибыль. Каждый гнет свое.

Наиль помрачнел и продолжил говорить:

– А самое ужасное в этой истории то, что наш папа очень плох.

Оказалось, что их отец, тот самый человек, с которого началось семейное дело, теперь прикован к кровати. Вместо того чтобы поддерживать его в сложный момент, сыновья ежедневно устраивают психологические бои без правил прямо в его спальне. Они сидят у его постели, словно два стражника, по бокам от его подушки, и спорят.

– Отец лежит, слабый, с потухшим взглядом, а мы – его сыновья – спорим, кто прав. – Наиль опустил взгляд. – Мы тянем его в этот конфликт, как будто он все еще может нас рассудить, как в детстве. Но это уже не детская ссора. Это война за правду, которая, кажется, существует только в наших головах.

Каждый из братьев требует от него подтверждения: сделок, которым три, а то и пять лет, эпизодов, которые он едва ли помнит. Они буквально машут руками над его головой, перебивая друг друга, переходя на крик: «Пап, ну скажи, ты же помнишь, как это было? Ты же знаешь, кто прав!»; «Нет, пап, ты послушай меня! Он все переврал!».

Отец смотрит на них, и в его глазах – усталость. Не та усталость, что приходит к концу дня, а та, что копится годами. Он поднимает руку, слабо машет ею, как будто отгоняя назойливых мух.

– Уходите! – его голос хриплый, но твердый. – Надоели со своими разборками!

– Мы замолкаем, – продолжает историю Наиль, – на мгновение. Но этого хватает, чтобы понять: мы не просто спором изматываем его. Мы рушим последние крохи его покоя. Мы требуем от него того, что он уже не может дать, – памяти, сил, справедливости. И все же мы продолжаем. Потому что где-то в глубине души каждый из нас надеется, что он скажет то самое слово, которое поставит точку в нашем споре. Но он молчит. Или говорит что-то, что мы не хотим слышать.

Наиль нахмурился, явно обдумывая всю ситуацию. Он долго молчал, барабаня пальцами по подлокотнику кресла. Говорить было мучительно – каждую фразу он пропускал через себя, сжимая кулаки, чтобы не дрогнул голос. Замолкал на мгновение, закрывал глаза, словно искал опору в тишине, и вновь возвращался к рассказу, превозмогая ком в горле.

Внутри него сходились в схватке две силы: холодный меч справедливости, требующий правды, и тёплый свет сыновней преданности, озарявший образ седовласого отца. Два начала, два долга – разрывающих душу, но равно священных. В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь звуками с улицы.

– В общем, сейчас мы занимаемся каким-то нелепым шантажом, Мурад. Рустам приезжает на мои базы, говорит, что теперь он начальник. Я приезжаю на его адреса, говорю, чтобы меня слушались, но мы ни к чему в итоге не пришли. Мурад, что делать нам со всем этим?

Он смотрел на меня вопросительно, будто у меня был единственный спасательный круг, который поможет ему выбраться наружу из бушующего океана. Но я не спасатель и не супергерой, я обычный предприниматель, который может поделиться своим опытом, поэтому сказал ему:

– Знаешь, Наиль, есть вопросы, в которых я не разбираюсь, например, что будет завтра с налогами, как через месяц вильнет курс доллара, как отреагирует крипта на китайские санкции в 2026 году и так далее. Но есть один вопрос, ответ на который я знаю точно. Наиль, тебе хватает на жизнь?

Наиль недоуменно пожал плечами, но как-то легко и расслабленно откинулся на кресло. Я заметил, как его напряжение исчезло, как будто наконец он понял, что мяч теперь на моей стороне и все, что ему нужно, – просто слушать.

– Конечно, мне хватает. Бизнес, слава Всевышнему, работает.

– Тогда, Наиль, просто оставь эти деньги. Приди к отцу, когда там будет брат, – я посмотрел прямо в глаза Наилю, – и скажи: «Мой брат, если ты считаешь, что эти деньги твои, то возьми их. Не стоит мне возвращать эту сумму. Живи как считаешь нужным. Просто отдай мне то, что ты считаешь моим. Ради нашего папы я отказываюсь от этих денег, и закончим на этом наши споры».

– Просто отдать? – Наиль растерянно посмотрел на меня.

– Да! Если ты возьмешь эту сумму, ты никогда не сможешь спать спокойно. Ты всегда будешь чувствовать, что забрал у брата, и эта мысль не даст тебе покоя. И самое главное – твой отец, он никогда не забудет, как ты поступил. Ты никогда не забудешь его глаза – растерянные, полные боли. Он готовится к последнему миру, но вместо покоя вынужден быть судьей между сыновьями, которые превратили его слабость в поле битвы. И ты понимаешь: вне зависимости от исхода оба уже проиграли.

Наиль уехал, а я остался, размышляя, что, возможно, я сейчас ставлю точку, а может, только запятую. Спустя время он написал мне и предложил встретиться. На этот раз он выглядел более спокойным и уравновешенным. Мы пили кофе в моем офисе, и он рассказал, как прошла встреча с братом:

– Знаешь, я тут вспомнил, как в детстве на уроке труда мы с папой сделали кораблик. Я долго его мастерил – такой маленький фрегат, с парусами, даже не корвет, а настоящий пиратский корабль, – Наиль широко улыбнулся и показал руками размер корабля. – Однажды мы с Рустамом пошли на пруд. Я иду такой гордый, в резиновых сапогах и с моим кораблем, на улице весна, лед растаял, солнце светит. Рустам начал жалобно просить дать ему поиграть. – Наиль сделал паузу и грустно улыбнулся. – Мне было жалко ему отдавать кораблик, Мурад, я столько сил вложил, кропотливо мастерил его… Но он был готов расплакаться – так ему хотелось поиграть. Я посмотрел на папу и по взгляду понял, что нужно уступить. Я дал ему кораблик, и, конечно, его унесло течением, и он утонул. Сначала я расстроился, но потом говорю: «Ничего страшного, Рустик, ты мне потом другой сделаешь на уроке труда».