Аппарат за час доставил обоих в район Стародуба Брянской области, Иннокентий поблагодарил ротмистра, с которым некогда служил четвёртый «брат» Лобовых Таллий, и переправил пленника в восемьдесят восьмой реал, где его на окраине городка ждал лично полковник Стеклов со Стефанией, бросившейся на шею математику.

– Я так переживала! – шепнула разведчица.

Он дезактивировал маску, стащил с головы на шею чёрную шапочку, покосился на полковника, рассматривающего Щеглова с брезгливым видом мусорного оператора.

– Как прошло? – осведомился Стеклов, практически никогда не улыбающийся.

– Пришлось задействовать экстремальный вариант, – виновато признался Иннокентий.

Стеклов махнул рукой кому-то за кустами.

– Он тебя видел?

– Нет.

– Точно?

– Точно. К тому же я был в маске. Но дело не в этом. – Иннокентий замолчал. – Произошёл странный случай. Меня узнал какой-то тип в здании, назвав Вишняком. Но я абсолютно стопроцентно его не знаю.

– Засада? – нахмурился полковник.

Стефания с тревогой посмотрела на него.

Из леса за его спиной вышли двое мужчин в полевых куртках без погон, взяли Щеглова под руки и увели.

– Не похоже.

– Тогда что? Таких случайностей не бывает.

– Значит, бывают.

– Маска! – произнесла Стефания. – Дипфейки создают искины, используя фотографии живых людей. Что, если твой визави в Е-центре увидел именно такой дипфейк, смахивающий на какого-то его приятеля?

Мужчины переглянулись.

– Придётся проверить, – нахмурился Стеклов. – Не хватало, чтобы Баталер начал на вас новую охоту.

Стефания вдруг напряглась на мгновение, прижав руку к животу.

Иннокентий удивлённо посмотрел на неё.

– Что с тобой?

Она прикусила губу.

– Если тест прав…

– Что?!

Разведчица посмотрела на него затуманенными глазами.

Перехватило дыхание.

– Стеша?! Ты…

– Похоже, придётся решать.

– Что решать?!

– Не понимаешь?

Стеклов, следивший за ними запавшими глазами, деликатно отошёл.

– Ты… беременна?!

– Так не вовремя… – огорчилась женщина. – Вокруг бои…

– Не боись, сдюжим!

Глаза Стефании округлились.

– Ты… так думаешь?…

– На всех войнах женщины рожали, так чем ты хуже? Да, я хочу ребёнка, так что сегодня же уедешь в Луганск!

Стефания закрыла глаза, потянувшись к нему счастливым лицом.

Россия‑23

24 октября

Отдыхать после передачи Мурадова в руки «подпольного правосудия», как выразился Штопор, не пришлось. Уже в тот же день после исчезновения генерала среди высокопоставленных службистов Главштаба началась потная паника, а контрразведке ФСБ пришлось начать расследование инцидента, затронувшего все структуры военспецов и их связей.

Допросили и Шелеста, заранее подготовившего алиби для себя и своих подчинённых. А поскольку директор ФСБ был в курсе событий, оставаясь членом братства офицеров России, расследование вскоре зашло в тупик. Мурадов просто исчез, и что произошло на самом деле, знали только заговорщики да непосредственные исполнители операции похищения.

Не подтвердилась и гипотеза об участии в операции украинской диверсионно-разведывательной группы. Да и в рядах Службы разведки Украины и Службы безопасности никто не вопил о «перемоге», то есть о захвате генерала. К утру двадцать четвёртого октября основной идеей исчезновения Мурадова было его бегство.

Впрочем, на деятельности самого Лобова и его команды это никак не отразилось. Ещё двадцать третьего октября Тарас обсудил с Утолиным и Чащиным нюансы создания нового «Бесогона», а двадцать четвёртого команда была сформирована и ждала первого задания на базе снабжения фронтовой разведки. В неё вошли трое «коренных» бесогоновцев – Штопор, Миша Ларин и Жора Солоухин, а также ещё двое разведчиков из личного резерва Шелеста. Одним из них был лейтенант Саша Петров, сопровождавший Снежану перед её гибелью от пули снайперши. Но парень в этом виноват не был, а его переживания после смерти жены Тараса (лейтенант выстрелил себе в висок) так подействовали на Лобова, что он не забыл о парне, когда хронопетля двадцать третьего реала уплыла в вечность, а последующий его вариант воскресил всех погибших.

После всех переговоров и персональных утрясок, связанных с формированием группы, Тарас ждал, что их отправят за новым вертолётом типа того электрического, какой они обслуживали недавно, но ошибся.

– Спецборта, такого как самоходка и вертушка, у вас не будет, – сообщил им Шелест на утреннем совещании отряда. – Транспорт будет подаваться разный в зависимости от ситуации на фронте и в тылу. В остальное время вы будете находиться на базе.

Совещание проходило в штабном блиндаже разведбатальона, поэтому все бесогоновцы, не считая Тараса, стояли. Шелест, Утолин и Лобов сидели: Олег за столом, Тарас и Утолин – на лавке. Стол принадлежал командиру батальона майору Трофимову, поэтому он был застлан картой, и на столешнице стоял монитор «Чемал». В данный момент майор был где-то на территории базы.

– Вы сказали – в тылу? – проговорил Шалва Топоридзе. – Неужели мы будем работать и там?

– Не меньше, чем на фронте, – мрачно покривил губы Утолин.

– Мигранты? – догадался Штопор.

– В том числе. Вы же сталкивались с ними в Жуковке, а их в России полтора миллиона, и из них триста тысяч как минимум – боевая масса. Назревает мощная провокация, и стоит зажечь спичку…

– Понятно, разгорится пламя российского майдана. То есть и нам придётся вскрывать нарывы.

– Хорошо, что ты так политически подкован, капитан, – невольно улыбнулся полковник.

– А не проще ли всех негодяев просто мочить в сортире, как предлагал президент? Они же в большинстве своём тянут на вышку.

– Убийц – да, можно мочить без суда и следствия, других надо показательно судить, для чего и стоит их похищать.

– С волками жить – по-волчьи выть. А что ещё вы предложите?

Утолин посмотрел на Шелеста.

– Защиту возвращающихся с фронта бойцов.

– Ну это, по сути, тоже мигрантская тема.

– И кроме мигрантов проблем достаточно.

– А я бы в первую очередь грохнул бы тех, кто плюёт на законы и внедряет «ценных специалистов» во все сферы жизни! А заодно и устроителей «голых вечеринок», и деятелей, которые им потакают! Почему они не на фронте?!

По группе одетых в полевую стрелковую форму парней прошло движение. Если Михаил и Жора Солоухин знали характер Шалвы и что от него можно было ждать, то новые члены отряда были немного смущены его разговорчивостью.

Утолин покачал головой.

– Хорошие вопросы ты задаёшь, капитан.

– Всё! – наконец проговорил Шелест, похолодевшими глазами всматриваясь в лица бойцов. – Не хватало ещё нам заниматься болтовнёй, обсуждая достоинства и недостатки вышестоящих начальников. Делай своё дело качественно, и тебе зачтётся. Теперь главное. Вечером из Мариуполя отбывает сухогруз «Северный шторм» с очень важным грузом.

– Неужели ракеты для хуситов? – пошутил Шалва.

Тарас сделал ему глазами знак, и Штопор сделал каменное лицо.

– Были организованы слухи о якобы размещённых на борту сухогруза реакторах для стратегических подлодок. Никакого важного груза, естественно, не будет. Зато незаметно разместится ваша группа. Оружие – модули ЗРК морского базирования типа «Панцирь-ММ», гидроциклы, ПЗРК, беспилотники, экипировка – уже загружено. Вас доставят на берег Азовского моря к десяти часам вечера, а ровно в двенадцать сухогруз тронется в путь. Вопросы есть?

Блиндаж, пропахший запахами жилого помещения вместе с военными – смазкой, металлом, машинным маслом, озоном (от работающих компьютеров), – погрузился в тишину.

Шелест показал лобовскую улыбку.

– Два часа на подготовку к отплытию вам хватит? Или поедем пораньше?

– Хватит, – ответил за всех Тарас.

– Думаете, британцы купятся? – хмыкнул Шалва.

– Почему британцы? – сказал Ларин. – Укропы?

– Ну, укропы, но под командованием английского спецназа.

– Есть данные, – сказал Утолин, – что деза уже сработала, над морем появился американский «Блэк хоук», а из Одессы вышел сухогруз «Владко» для перевозки зерна. На его борту наше одесское подполье обнаружило подразделение морского спецназа и два десятка БЭКов. Так что без работы вы не останетесь.

– Наводка? – сказал Тарас.

– Всё готово для перехвата и нацеливания.

Шелест встал.

– Пошли цеплять спецуху.

Это означало – переодеваться в боевые костюмы и запасаться персональными системами оружия, хранящегося в арсеналах базы.

Выбрались в хмурый утренний час, подставляя лица под снежок, уже запорошивший землю и деревья. Окрестности скрылись под белой пеленой, и хотелось встать на лыжи как в обычный мирный день и прогуляться по снегу, не думая о предстоящих сражениях с врагом.

«Береги себя», – услышал Тарас в ушах шёпот Снежаны.

«Ты тоже», – мысленно шепнул он в ответ.

Вертолёт выгрузил группу на берегу Мариупольского залива в девять часов вечера. Транспортный Ил‑8 был стар, его помятый корпус гудел и дребезжал, и на протяжении всего полёта разговаривать в кабине было практически невозможно. Не разговаривали и Тарас с Утолиным, ставшим координатором операции, внимательно изучая материалы по конструкции сухогруза, описание его трюмов и палуб, характеристики движения и прочие детали судна, чтобы впоследствии быть готовыми к любой экстремальной ситуации.

Утолин не собирался лично участвовать в походе корабля, имея вполне конкретное задание организовывать связь исполнителей с разведкой и авиагруппой, располагавшейся под Херсоном и предупреждённой о предстоящей схватке с обнаглевшими диверсантами британской морского спецназа NID^[2] и СБУ.

В одиннадцать часов группа была на борту «Северного шторма», размеры которого хотя и не были огромными, как у современных танкеров, но тоже впечатляли. Длина его от носа до кормы достигала ста сорока метров, ширина тридцать, высота от ватерлинии до надстроек верхней палубы двадцать два метра.

Так как по официальной версии судно перевозило реакторы для атомных подлодок, на верхней палубе сухогруза были смонтированы пластиковые контейнеры и два подъёмных крана, превратившие корабль в плавучий док. Кроме того, на самых видимых местах верхней палубы судна, на носу и на корме, были установлены два зенитно-ракетных комплекса «Панцирь» в морском исполнении. Они были предназначены для отражения беспилотных аппаратов, и, увидев их, Штопор с сомнением прокомментировал наличие установок.

– Никто к нам не сунется, – сказал он с огорчением. – Разве что пошлют какой-нибудь БЭК или группу катеров. Надо было спрятать зенитки от спутников и дронов.

Утолин, обсуждавший с Тарасом после выгрузки план размещения группы, озадаченно прикусил губу.

– Англичане заподозрят, что мы спрятали ЗРК, – добавил Шалва, – и не станут рыпаться, только зря сгоняем корабль в абхазский порт.

– Англичане и так сообразят, тем более что сухогруз будет сопровождать корвет «Сильный». А укропы всё равно не преминут угрохать такую здоровенную посудину.

– И всё же для увеличения стимула я спрятал бы ЗРК.

Утолин вопросительно посмотрел на Тараса.

– Что думаешь?

– Шалва прав, – ответил Лобов. – Конечно, организаторы атак на наши суда догадаются о спрятанном оружии, но я уверен, что это их не остановит. Как не остановило тех, кто уже потопил четыре наших корабля.

Утолин отошёл, цокая подошвами ботинок о пластик палубы, к ближайшему пузырю контейнера, включая рацию.

Штопор, плохо видимый в полутьме берега: «Северный шторм» стоял под прикрытием маскировочной сетки у последнего причала, и рассеянный свет фонарей в двух сотнях от него, освещающих только пустые пакгаузы, сюда почти не доставал. Сам же сухогруз был полностью погружен в темноту, и военные специалисты на его палубах работали, пользуясь очками ночного видения. Жизнь на судне замирала, когда охрана порта подавала сигнал предупреждения, уловив приближение вражеского спутника или беспилотного разведчика.

– Спрячем, – подошёл Утолин. – Проверь экип ещё раз.