– А разве поблизости нашлись разломы? – вопросом на вопрос ответил Химерин. – Откуда там взялся теневой зверь? Монстр целенаправленно выслеживал… знаете кого?

–???

– Меня, барон! Покушение планировалось на меня! Феликс лишь случайная жертва. Как и многие другие.

Я постарался изобразить на лице Шарвиля искренее удивление и даже сомнение.

– Да-да, не удивляйтесь. И я хочу сказать вам спасибо. Своим спасением я обязан вам, барон.

Кажется, я уже понял, о чем речь, но решил продолжить разыгрывать недоумение.

– Помните нашу игру? – продолжил герцог. – И предмет, который вы поставили на кон. В том зеркальце я видел покушение. И потому не поехал на охоту.

– И что же вы там увидели? Только нападение монстра? Или, возможно, какие-то улики против заговорщиков?

Герцог вдруг замолчал, словно не желая отвечать. Он что-то подозревает, но что? Какую игру затеял Химерин, делясь своими подозрениями со мной? Надеюсь, зеркало не показало ему лиц Семена или кузена Мишани…

Химерин, прищурившись, наблюдал за моей реакцией. Но я ничем себя не выдал, оставаясь совершенно невозмутимым.

– Кое-какие улики мелькали, вы правы… – наконец сказал он неопределенно. – Но личные видения к делу не приложишь. Поэтому я начал собственное расследование, помимо официального. И здесь вы могли бы мне помочь.

Я слегка удивлённо вскинул бровь:

– Я? Ваше Сиятельство, разумеется, я готов оказать вам любую помощь, но чем именно могу быть полезен?

Химерин сцепил пальцы и подался чуть вперёд:

– Барон, вы человек неглупый и явно способный к наблюдению. Вы были рядом с императрицей, когда всё случилось, вы своими глазами видели нападение. Я хочу, чтобы вы присоединились к моему расследованию и помогли докопаться до истины. Мне нужен взгляд со стороны, наблюдатель, не замешанный в придворных интригах.

Снова лицемерит старик. Уж кого-кого, но непонятно откуда взявшегося выскочку-француза он вряд ли считает чистюлей, не замешанным в интригах. Разве что пока не примкнувшим к какой-либо из сторон, неопределившимся? И рассчитывает перетянуть де Шарвиля на свою сторону?

Я сделал вид, что обдумываю предложение, а потом осторожно спросил:

– Но ведь расследование проводят ваши спецслужбы? Насколько я слышал, там работают лучшие специалисты Российской империи. Думаете, я смогу помочь больше?

– Моим спецслужбам я и так поручил всё необходимое. Но мне нужен человек независимый и внимательный, такой как вы. Чужой взгляд часто замечает то, что мы сами не видим, – спокойно объяснил герцог, но без конкретики, ничего не значащими словами. – Так вы согласны?

Я снова выдержал паузу, после чего решительно кивнул:

– Ваше Сиятельство, я к вашим услугам. Разумеется, я сделаю всё, что в моих силах.

Герцог заметно расслабился и даже чуть улыбнулся, впервые за всю беседу. Но тут же его взгляд снова стал холодным и сосредоточенным.

– Есть ещё одна вещь, барон, которую я хотел бы поручить вам лично, – сказал он, понижая голос.

– Что именно?

Герцог наклонился чуть ближе и заговорил медленно и с расстановкой, наблюдая за моей реакцией:

– Найдите для меня Семёна Чаровского. Этого загадочного героя, о котором все сейчас пишут. Он последний, кто видел моего сына живым, более того – он спас императрицу. У меня к нему есть пара вопросов, на которые только он может ответить.

Маска помогла сохранить мне бесстрастное выражение лица. Иначе, мог бы и не выдержать.

– Семён Чаровский? Газеты утверждают, что он избегает любых контактов, не дает интервью и скрывается от общества. Сомневаюсь, что он согласится на встречу.

– А вот это уже ваша задача, барон. Он спас государыню, это прекрасно. Но почему он не спас ее мужа, короля Феликса? – глаза герцога сузились, взгляд стал жестким и подозрительным. – Не смог? Или не захотел? У меня много вопросов к этому молодому человеку, и я хочу задать их лично.

– Разумеется, Ваше Сиятельство, я постараюсь найти его, – ответил я, сохраняя невозмутимость. – Не хочу его защищать, ведь мы и знакомы с ним лишь мельком, но не думаю, что Чаровский мог спасти Феликса. Все происходило чрезвычайно быстро. Даже императрицу спас не он, а скорее уж мы с капитаном Батальновым. Да и сама государыня далеко не беспомощна. Чаровский лишь добил монстра, которого мы остановили сообща. Но вы же знаете этих газетчиков – им нужна сенсация.

– Тем не менее, барон, важно разыскать его как можно скорее. Я чувствую, что за молчанием Чаровского скрыто больше, чем обычное нежелание публичности. Но будьте осторожны, барон. Чаровские – род весьма… коварный и изобретательный.

– Благодарю за предупреждение, – ответил я почтительно. – Сделаю всё возможное и сообщу вам сразу, как узнаю что-то важное.

– Отлично, барон. Именно на такой ответ я рассчитывал, – герцог сухо улыбнулся. – И запомните: любые подробности, даже самые незначительные на первый взгляд, могут быть важны. Я хочу знать всё. По поводу моей благодарности вы можете не беспокоиться. Она вас наверняка впечатлит.

Я встал, поклонился и направился к выходу. Уже у дверей герцог негромко окликнул меня:

– Барон де Шарвиль…

Я обернулся:

– Да, Ваше Сиятельство?

– Будьте осторожны. Не всем при дворе по душе ваш стремительный взлёт.

Я сдержанно улыбнулся в ответ:

– Благодарю, я учту ваше предостережение.

Покинув особняк герцога, я вздохнул с облегчением. Постепенно игра становилась всё опаснее и тоньше. Разумеется, Семёна я выдавать не собирался, но теперь приходилось действовать осторожнее вдвойне. Химерин – противник хитрый и расчетливый. Он явно что-то подозревает, но, как мне кажется, пока не может связать все нити воедино.

Вернувшись на «Аврору» после встречи с герцогом Химериным, я ожидал застать там ту же мрачную атмосферу, что и утром. Но, к моему удивлению, яхта встретила меня оживленными голосами и смехом. Уже поднимаясь по трапу, я слышал бодрый голос Семёна, весело перебивавшего Ивана и что-то рассказывающего близнецам.

В кают-компании царило оживление. Иван, заметив меня, сразу поднял руку в приветственном жесте:

– Макс, наконец-то! Мы уже знаем, что ты посещал Химерина. Что хотел этот старый лицемерный ублюдок?

– Лицемерил я, пожалуй, побольше герцога, – усмехнулся я. – А хотел он найти Семена.

– Меня? Зачем? Небось, из-за славы спасителя императрицы? Хочет предъявить, почему Чаровский спас только жену, а не всю супружескую чету?

Я внимательно посмотрел на необычайно разговорчивого Семена.

Брат выглядел совсем не так, как обычно. Он улыбался, шутил, легко двигался, словно что-то тяжелое и давящее слетело с его плеч. С тех пор, как он вернулся из ссылки, я никогда не видел его настолько живым.

– Сёма, что с тобой? – улыбнулся я. – Выглядишь так, будто выиграл в лотерею.

– Почти, – хмыкнул Семён. – Просто впервые за долгое время почувствовал себя нормально. Всё как будто отпустило наконец.

Иван, явно довольный улучшением состояния брата, подтвердил:

– Да, он сегодня всех удивляет. Даже улыбаться вспомнил как.

Семён засмеялся вместе со всеми, а я вдруг почувствовал внутри тревожный укол. Что-то было не так. И дело тут не в улучшении настроения. Семён действительно выглядел иначе. Я внимательно всматривался в его лицо, стараясь понять, что именно изменилось.

И вдруг заметил.

Левый зрачок Семёна был вертикальным, словно у змеи или кошки. Совершенно неестественным для человеческого глаза.

Сердце пропустило удар, а в памяти немедленно всплыл сегодняшний сон, разбитое зеркало и странное поведение брата в кабинете Мишани.

Я осторожно спросил, стараясь не выдать своего волнения:

– Сём, а что у тебя с глазом?

Семён резко отвернулся, и его улыбка чуть померкла.

– А что такое? – спросил он небрежно, словно я интересовался какой-то мелочью.

– Левый зрачок какой-то странный, – я подошёл ближе, стараясь заглянуть ему в лицо. – Ты его случайно не травмировал? Может, какая инфекция? Давай покажем офтальмологу, на всякий случай.

– Макс, да брось ты! – Семён усмехнулся, но улыбка выглядела слегка натянутой. – Это давно уже так. С самого момента, как проклятие Химериных изменило нас всех. Наверное, ты просто не замечал раньше. Не присматривался.

Я четко понимал, что брат меня обманывает. Но спорить сейчас было бесполезно, а ссориться и подавно незачем. Просто буду следить дальше за этими подозрительными трансформациями. Потому я сделал вид, что ему поверил:

– Зрение хоть в порядке?

– Абсолютно. Никаких проблем, – отмахнулся Семен. – Я к этому давно привык.

– Ну… ладно, – кивнул я, делая вид, что удовлетворен ответом.

Остаток вечера прошел спокойно, хотя моё внимание то и дело возвращалось к глазу Семёна. Я попытался незаметно «прощупать» его магически, присмотреться к ауре, ощутить посторонний объект или след чужой магии. Но ничего необычного не обнаружил. Магический фон брата оставался таким же, как всегда.

Хотя это как раз и тревожило. Потустороннюю сущность, чужого паразита и подобные заразы я бы почувствовал сразу. Но если инвазии не было, а изменилась родная частица организма брата – тогда другое дело, в этом случае я не смогу уловить чужое присутствие. То есть что-то полностью слившееся с аурой Семена и не отличимое от него самого…

Вспомнился сон, в котором было два Семена.

В голове вертелись смутные подозрения, но ничего внятного сформулировать я не мог. Лишь интуиция подсказывала неладное, но реальных фактов не находилось.

Оставалось только внимательно наблюдать за братом. Глядеть, насколько далеко зайдут изменения, прежде чем я смогу понять, как ему помочь.

Пока же Семён выглядел лучше, чем когда-либо.

Прошла неделя с того дня, как случилась трагедия на охоте. Герцог Химерин рассчитывал продлить официальный траур на целый месяц, но императрица решила иначе. Страна должна была двигаться дальше. Недели вполне достаточно, чтобы почтить память погибших.

И вот, в первый же день после окончания траура, состоялась торжественная церемония в Зимнем дворце. Я был в числе приглашённых, более того – в числе тех, ради кого, как оказалось, церемония и устраивалась.

Зал, в котором проходило мероприятие, был просторным, светлым, полным золота, хрусталя и тяжелых бархатных драпировок. В отличие от зала Боярской Думы, здесь не было анимагической сферы, вырубающей любую магию. Благодаря этому, я с облегчением понимал, что лицо де Шарвиля сегодня останется неизменным и естественным.

Толпа придворных занимала свои места согласно положению. Герцог Химерин стоял чуть поодаль. На его лице читалось явное недовольство, но он умело скрывал эмоции, оставаясь холодным и сдержанным. Его ближайшее окружение выглядело не менее напряженным. Никому не нравилось, как быстро Светлана решила вернуться к нормальной жизни после трагедии.

Императрица вошла ровно в назначенное время. Сегодня на ней было платье глубокого синего цвета, расшитое серебряными нитями, на голове красовалась тонкая диадема. Все присутствующие поклонились, а Светлана слегка кивнула в ответ.

– Благодарю всех за то, что прибыли сегодня, – негромко, но отчетливо произнесла она, окинув зал величественным взглядом. – Мы чтим память ушедших, но должны смотреть вперёд. Именно поэтому я хочу отметить тех, кто в тяжелый час проявил особую преданность и доблесть.

Она сделала паузу, оглядывая зал, и наконец остановила взгляд на мне.

– Барон Виктор де Шарвиль, прошу вас подойти.

Я выступил вперёд и медленно приблизился к императрице. Светлана смотрела мне в лицо, едва заметно улыбаясь одними глазами.

– Барон де Шарвиль, за ваши заслуги перед короной, за проявленное мужество и преданность во время недавних трагических событий я жалую вам титул графа Российской Империи! – её голос звучал торжественно и твердо. – Отныне вы граф Виктор де Шарвиль.