Четыре ряда центрального проспекта, и никто, сука, не двигается. НИКТО! Листал новостную ленту, проклиная и себя, и Лаврика… Это надо же было выбрать время для поездки? Ведь ещё вчера предупреждали, что на проспекте будет ограничено движение из-за реконструкции опоры моста. Я же сам эту новость ставил в рассылку! Идиот!

Я будто из реальности выпал, ощущая, как непозволительно бестолково теряю время. Стрелки часов неумолимо приближались к шести часам, а значит, моя дорогая Любушка сейчас вильнёт хвостом, так и не рассказав, зачем же я ей так срочно понадобился.

Переслушал радио, поговорил со всеми, кому не смог перезвонить из-за затянувшихся переговоров, но и это не могло скрасить минуты бестолкового прозябания. Скролил карту в навигаторе, пытаясь определить, где конец этой красной стрелки, в центре которой я застрял.

Вдруг в углу экрана вспыхнула иконка: «Есть сигареты? Крайний правый ряд, красная Киа, номер о567кт».

Неожиданно я прыснул смехом и стал разглядывать машины, ища бедолагу, оставшегося без никотиновой дозы. Я даже не знал, что здесь есть такая возможность – писать короткие заметки, видные тем, кто рядом с твоей геолокацией.

«Продам машину, потому что пока доеду до дома, она в старушку превратится…»

«Ищу велосипед. Пока беременна, но когда пробка рассеется, мой отпрыск в садик должен будет идти…»

От нечего делать посмеивался, следя за открывшимся ларчиком Пандоры. Десятки анекдотов, едких замечаний, проклятий в сторону мэрии, в которую я пытался добраться. Все это было так странно, забавно и необычно. И хотел было уже закрыть приложение, как вспыхнула метка:

«Ищу мужа. Срочно. Можно на пару часов. Интим не предлагать».

Внутри словно часовые шестерёнки заскрипели. Воспоминания той ночи вспыхнули огоньком зажигалки. В тот вечер мы с Мятежным рыскали по городу в поисках фотографа, купленного конкурентами, чтобы подставить нашего знакомого адвоката и местную художницу Адель Ночкину.

Мой интерес был в том, что этот слабый на приток левых денег фотограф числился в моём штате, но вот возни с Раевским не хотелось совершенно. Поэтому мы со Славой и выцепили его у клуба, преподав пару уроков выживания.

Правда, планы потом сильно поменялись, и Мятежный отправился провожать одну весьма привлекательную, но очень строптивую даму до дома, а меня попросил отогнать её машинку к паркингу.

И вот только я завернул за угол, только остановился, чтобы перенастроить переднее сиденье, как в салон ворвалась чокнутая с разбитым сердцем.

Такая забавная, необычная. Ревет, умирает от боли, но так отчаянно хочет жить, что выдавливает из себя улыбку, на разговор подкидывается, только бы не возвращаться к разбитому сердечку.

Как её там… Чёртик. Или Бесик? Беспутова, точно…

Закурил и вспомнил её светящиеся рожки, лаковый чёрный комбинезон, обтягивающий каждый сантиметр аппетитной фигурки, и красные от слёз глаза. Мне было жаль её. Причем вполне искренне, а это не очень свойственно моему характеру.

Я из тех, кто считает, что если об тебя вытирают ноги, то ты добровольно лёг у порога, вместо коврика. Муж у неё, конечно, тот ещё кобель. В этом я убедился, когда он вместо прощения стал вопить в трубку приказы, будто она дворняга сбежавшая. Мудачьё. Ненавидел тупых куриц и мудаков. На дух не переносил.

И глаза… У неё такие прозрачно-голубые глаза, полные печали. Её не портила ни поплывшая косметика, ни полупьяный рассеянный взгляд. Какая-то она целостная, органичная, правильная. И эмоции её были честные, откровенные. Ревела, потому что больно, скулила, потому что сил на слова не осталось.

Я сначала хотел её высадить за поворотом, но почему-то не стал. Плюнул на планы и повёз её до дома, дабы не брать грех на душу. Ну что пьяной женщине можно ловить в городе, да ещё в таком виде? Только неприятности, а их у неё и без того вагон и маленькая тележка.

Странный порыв альтруизма от того, кто ненавидит все эти условности вроде браков, клятв в верности и прочей чепухи. О! Ещё это слово коронное – любовь! Придумали, чтобы всем сношаться было проще, дабы совесть не скрипела.

Я закурил, дёрнулся, чтобы приоткрыть люк, и замер…

В соседней машине творилась какая-то странная суета. Блондинка переодевалась прямо на переднем сиденье, светя розовым кружевом бюстгалтера, дерзко выбрасывая средний палец каждому, кто смел обернуться на стихийный стриптиз в пробке. Чуть приоткрыл окно, вслушиваясь в знакомый репертуар сопливой попсы, льющейся из её машины.

Я было подумал, что она пританцовывает, но нет…

Она в отчаянье билась головой об руль, вскидывала голову вверх, завывая волчицей. Стянула с себя белоснежную офисную рубашку, а потом быстро нырнула в розовое шелковое платьице на тонких бретельках. Девушка внимательно осмотрела себя в зеркало, а потом зашуршала, и вот уже лифчик флагом развевался у неё в руках, как знамя женской независимости.

Она склонилась к телефону, прикрепленному на панели, быстро пробежалась пальчиками по экрану и снова упала лицом на руль. А через мгновение мой смартфон вспыхнул новой меткой от той отчаявшейся девушки, ищущей мужа без интима:

«Ау! Мужики… Где вы, когда женщина в беде?»

Я даже не сразу понял, что именно меня смутило…

Смотрел на экран своего гаджета, потом дернул ручку переключения передачи и подкатился к впереди стоящей тачке максимально близко, чтобы увидеть лицо этой чумной.

– Бесик?

Рассмеялся, не понимая, как сразу её не узнал? Возможно, меня смутило отсутствие светящихся рожек?

Ну оторва…

Она снова и снова лупила по рулю, во всё горло горланя песню, от которой у меня зубы сводило:

Ты ночной кошмар, что растаял поутру.

Я по-прежнему красива, хоть казалось, что умру.

Между нами дым, слёзы и горящий мост… (Асти – По барам)

Сам того не замечая, я смеялся в голос.

Странно, но внутри все перевернулось от вспышки радости. Думал, что уже никогда не встречу её, но нет… Вот снова она, снова в отчаянье, и снова ищет мужа…

Глава 7

Таечка

Ужасный день! Отвратительный!

Это бестолковое собеседование, которое проводил сноб, всеми фибрами показывающий, что совсем не заинтересован в моей кандидатуре. Да по его наглой морде было видно, что ни черта мне не светит.

А вариант был неплохой, конечно. Да, не литературное издательство, но зато крупнейшая корпорация во всем регионе, а за его владельцем и глянец, и новостные паблики, и газеты для старшего поколения. Он даже под себя подмял еженедельники со сканвордами, астропрогнозами и прочей хренью, чтобы развлекать туристов на пляже.

Это был отличный вариант. Но придётся смириться с тем, что пролетела я, как фанера над Парижем. Ярко, быстро и со свистом охранника, перед которым у меня лопнул разрез юбки. Но разве это может остановить меня? Нет! Так и пошла дальше, сверкая задницей, пока не села в машину, благо на плечиках висело вечернее платье, чтобы порадовать мамочку на юбилее.

Должна была выехать раньше, но в цветочном пришлось долго выбивать по-настоящему свежие цветы, а не то, что им нужно продать как можно быстрее. Собственно, поэтому я встала в пробке, длиной в мою бестолковую жизнь.

Из-за внезапного собеседования мне не удалось попасть на консультацию с Раевским, взявшимся в лучшем виде сопроводить мой стихийно-быстрый развод. Настроена я была решительно, ничто не могло сбить меня с толку, включая истерику матушки. Она рыдала, скулила, умоляла успокоиться, взяться уза ум, потому что я уже женщина в возрасте, а Гриша – какой-никакой, но мужик.

Он сам позвонил маман, сам приехал к ней с покаянной головой. Говорил про беса, что попутал его, про коварство Зотовой, про помутнение рассудка. И стоит ли уточнять, что мамуленька моя растаяла?

Ну как можно поверить лжецу?

Откуда такой кредит доверия?

Надеялась, что боль пройдет, но нет. Каждое утро она возвращалась. Вторгалась в свежую голову и снова начинала хозяйничать, пытаясь заставить меня усомниться в моей же решимости сжечь мосты к прошлому.

– Тай, – рассмеялся Раевский. – Ну, о какой квартире он говорит? Закон в этом плане строг и однозначен в трактовках. Его посягательства на твоё имущество несут скорее моральное давление, чем прямую угрозу. Но и с этим мы справимся, Бесик.

– Раюша, дорогой, продай квартиру? Я прошу тебя! Не смогу уже вернуться туда, просто не смогу, – припарковалась у ресторана, где каждый год мы отмечаем день рождения мамочки, и упала головой на руль. В сотый раз за день. На лбу уже мозоль должна образоваться, а всё долблюсь, как страус, пытаясь найти песок. – А можно, чтобы я не присутствовала на этих слушаньях?

– Легко, Беспутова. Мы его раскатаем, не переживай. Ты держись, Таюш. Пригоняй к нам на выходные? Обещаю шашлык и домашнее вино.

– Ладно, мне бы ещё пережить встречу с матушкой.

– О… Варвара Аркадьевна! – снова загоготал Денис. Мою матушку, а по совместительству нашу классную руководительницу, до сих пор помнят все мои знакомые. – Привет сердечный передавай. Клянись, что классическую литературу обожаю, читаю и читать буду до самой смерти. Уголовный кодекс – это же классика?

– Так и быть, заверю в твоей верности её предмету. Пока, Раюша…

Я быстро поправила макияж, чтобы скрыть следы слёз, распустила волосы, сколотые на затылке, разбрасывая кудри по плечам, и вышла. В лицо тут же ударил насыщенный, густой морской бриз, пытаясь успокоить меня перед схваткой львов.

– Таечка! – гаркнул отец и вскинул вверх руку, показывая мне путь.

– Привет, семья, – я быстро протиснулась между столиков, рванув прямиком к маме. – Мамулечка, с днем рождения!

– Спасибо, Таисия, – она встала, обняла меня, ободряюще похлопала по плечу, не забыв осмотреть мои шелковое платье-сорочку и лодочки. – Все устаканится, не переживай.

– Мам, давай сегодня без этой темы? Не будем портить аппетит? – поцеловала её в щёчку, осмотрела с ног до головы, одарив миллионом заготовленных комплиментов, и переключилась на собравшихся. Все в полном составе… – Ритка, прекрасно выглядишь. Костик, ты, как всегда, пионер, – я кивнула на коробочку красных роз, стоящую за их спинами, будто мама сразу её не увидела. Глупости какие… Села напротив родителей и расплылась в улыбке, правда, ненадолго, потому как рядом со мной было накрыто ещё на одну персону. – Папуленька, а ты прям молодеешь.

– С тобой помолодеешь, – он вздохнул и откинулся на спинку кресла, внимательно осматривая меня. – Раз в квартал являешься, Таюш. Я скоро забуду, как ты выглядишь. Похудела вон как, ключицы торчат! Ты не заболела?

– Папулечка, это мода такая современная, из женщин всё должно торчать: губы, ресницы, ключицы, – пыталась отшутиться, вот только никто не поддержал меня, лишь наоборот, пригвоздили тяжёлыми взглядами.

– Тай, а вот ты когда клоунессой перестанешь быть? – подала голос «отличница» нашей семьи, сжимая руку супруга. – Всё шуточки у тебя, а лет-то много!

– Рит, а ты когда перестанешь с взрослыми разговаривать, не фильтруя словесную диарею? – цыкнула на сестру.

У нас разница была большой, почти семнадцать лет, и я считаю, что этого достаточно, чтобы не врываться с ноги в мою личную жизнь. Да, ей двадцать, да, максимализм выкручен на всю катушку, вот только пусть душит своего «додика», а не меня.

– Маааам! – Ритка тут же надула губы и обиженно зарылась моськой в плечо мужа.

– Таисия! – шикнула мама так, чтобы слышно было только нам. – Это что за упрёки?

– А что? Не нравится? Так, может, мне ещё реже появляться? Раз в год вас устроит?

– Меня устроит, если дочь моя старшая станет нормальной и адекватной женщиной! Если она станет ценить семейные узы и будет достаточно учтива к родителям, – она склонилась, прищуриваясь в отточенной учительской манере. По спине мураши поползли, будто меня сейчас к доске вызовут, а вот домашку я так и не сделала. – Ритусь, не плачь, дорогая. Тебе нельзя нервничать…