– Можешь, но только если пока не будешь светить мной в своем журнале. Мне надо освоиться, присмотреться и только потом уже давать интервью. Договорились?

– Ладно… Но если узнаю, что ты пошел к Марининой из «Большого бизнеса», я тебя, Быстров, найду и расчленю. А писюн собакам скормлю…

– М-м-м-м-м… Угрозы. Какая прелесть. Узнаю родной город, – Паша сделал глоток кофе и резко обернулся в мою сторону. – А ты, Лика, почему молчишь? Нечего спросить у старого знакомого?

– Ну почему же? Как родители? Как Олеся? – я откашлялась, чтобы сбросить хрипоту.

– Отца похоронили два года назад, а мама с Леськой в Москве живут и радуются. Так что всё хорошо. Спасибо, что поддержала разговор, – в его словах так и сквозила насмешка.

Говорил уверенно, быстро, словно все ответы уже заготовлены заранее.

Да тут не пахнет дружеской болтовнёй! Я даже вспотела, как на первом в жизни собеседовании!

– Ты как? Слышал, Данилов сбежал из страны? Проблемы в бизнесе? Признаться, я думал, что эта традиция канула в прошлое вместе с бешеными девяностыми.

– Это всё пересуды завистников. И я думала, что птицы высокого полёта вроде тебя не верят слухам, – я попыталась улыбнуться, а заодно стрельнула в Машку глазами, чтобы даже не смела вставлять свои пять копеек. – У него новый проект, поэтому пришлось уехать.

Я врала, а Быстров знал, что я вру.

У меня было полное ощущение, что в нём бурлят злость, обида. Паша отчаянно пытается это скрыть, спрятать, но я это чувствовала сердцем.

Наша дуэль взглядов длилась неприлично долго. Мы словно безмолвно орали друг на друга!

Мгновение, и посыпались воспоминания. Наше первое свидание…

Мы были бедными студентами. Я и вовсе в общежитии жила, поэтому Быстров не придумал ничего оригинальнее, чем потащить меня на футбольный матч. Мы сидели, взявшись за руки. Прятались от дождя, пронизывающего ветра, на законных основаниях прижимались друг к другу, как воробушки. И хорошо было…

Вот только сейчас на меня смотрел совершенно незнакомый мне мужчина. У него за плечами целая жизнь, история, своя боль.

И мне не хочется влезать туда, потому что и своей ноши предостаточно. Чужое точно не вытяну.

– Ну да… Ну да… – протянул Павел, сделал глоток и внезапно встал. – Дамы, был рад увидеть вас. Но мне уже пора.

– Паш, ну ты чего? – Машка тоже подорвалась, громыхнув стулом. – Я думала, потрещим по душам. Ну столько лет не виделись… Кстати, а сколько?

– Почти семнадцать, – у Павла и на этот вопрос был ответ. – Мне правда пора. Девушки, заказывайте, не стесняйтесь, я угощаю. Уверен, что мы ещё встретимся.

Быстров махнул, обдал своей лучезарной и идеально отрепетированной улыбкой и скрылся, забрав прицел взглядов охраны.

Как стремительно он вернулся в мою жизнь, оживив картинки прошлого, так стремительно из неё и ушел, оставив лишь приторность мужского парфюма.

– Лик, ты дура? У тебя такой шанс в руках был! Почему ты ему ничего не рассказала? – накинулась на меня подруга. – У него такие связи – сдохнуть можно! Быстров – серый кардинал с темным прошлым, всесильным настоящим и охренительным будущим. Да о нём даже в кулуарах говорят с придыханием.

– Мне-то с этого что? Или ты забыла, как мы расстались? Он в одночасье решил все сам! Отчислился из универа, свалил в армию, откуда не написал ни строчки! А я? А я как дура строчила полотна писем, окроплённые слезами горькими. Забыла, как костерила его сама?

– Так это когда было-то? Вдруг он может помочь Данилову? Ну сколько твой муженёк ещё будет мотаться по миру, пока ты тут вкалываешь за себя и за того товарища? Год? Два? И что дальше? Просрать молодость?

– Маш, говори тише, умоляю, – я сжала виски в попытке унять надвигающуюся мигрень, но в нос вновь ударил аромат парфюма Быстрова.

– Это подло с его стороны! Ты на виду у всего города! Каждый твой шаг рассматривают под микроскопом, ожидая ошибки, а он? Что делает он? Ты даже к Багирову лично ходила! Явилась без охраны и поддержки… И договорилась на мировую!

– Маша, я не хочу говорить об этом. Я не знаю, где мой муж! Я не знаю, когда он вернётся! И я не знаю, как вырваться из этого бега по кругу.

В какой-то момент я просто перестала себя ощущать женщиной. На плечи рухнула тяжесть проблем, вот с ней я и иду вперед до сих пор. Мой дом превратился в склеп, где тихо, холодно и одиноко.

И возвращаюсь я туда только за полночь, чтобы рухнуть в кровать, а наутро опять встать в упряжь.

Вот только силы мои были на исходе…

– Давиду много раз говорили не переходить дорогу Багирову, так он, как сука течная, сам лез на рожон. Лика, я в бизнес-журнале работаю, знаю все эти интриги подковёрные, слышу разговоры, знаю слухи. Данилову своего мясокомбината мало стало? На кой черт он рот раззявил на госзаказ? Не по Сеньке шапка… Слабак твой Данилов! – Машка аж покраснела от злости, откинула салфетку и отвернулась. – Лика, я тебя очень люблю. Но тебе не кажется, что покрывать трусливо сбежавшего мужа – глупо?

– Это мой муж! Тебе не кажется, что не прикрывать человека, которого любишь, с которым прожила почти двадцать лет – вот это глупо? Так, всё, мне пора. Домой на такси доберешься, уж прости…

Глава 2

– Анжелика Юрьевна! – я ещё даже не вошла в здание офиса, а уже оказалась окруженной сотрудниками. Они наперебой заваливали меня проблемами, не давая вставить ни слова.

– Так, стоп! Утро у меня было тяжелое, поэтому все в переговорную, будем решать вопросы по очереди, иначе взорвусь…

Пока ребята суетливо двинулись в указанном направлении, я скрылась в своем кабинете, лишь кивнув секретарю в знак приветствия.

На что способна женщина?

Да на всё!

После того, что выпало на мою долю с момента отъезда Давида, я уже верю во всесилие женщины.

Я никогда не лезла в дела Давида. Если просил совета, то мы садились и решали проблему, но я лишь шапочно была знакома с его деятельностью.

Основой нашей гармонии было четкое разделение. У него своё дело, у меня своё.

Общего семейного бюджета как такового у нас не было. Золотое женское правило: «Его зарплата – наши деньги, моя зарплата – мои деньги» в нашей семье не работало.

Давид отстраивал мясокомбинат, закупал особые виды коров для отборного сырья, ну а я скромно крутилась в малом бизнесе: по будням – в небольшом ресторанчике на берегу реки, а в выходные – по детским домам и приютам с благотворительной миссией.

Нас считали образцом современной ячейки общества. Вернее, образцом был Давид, а я так… Нелепость и подобие женщины, в медицинской карте которой имелся неутешительный диагноз.

– Анжелика Юрьевна, – тихо поскреблась в дверь кабинета Лизавета Михайловна, мой верный помощник и секретарь. – Вас ждут в переговорной, а через час встреча с представителем сети Московских ресторанов.

– Хорошо, Лизавета. Уже иду…

И вот снова день сурка. Звонки, встречи, подписание документов и десять чашек кофе, заменивших и завтрак, и обед, и, возможно, даже ужин. К вечеру ноги ватные, а в голове одни цифры, реквизиты, платежки и баланс.

Поначалу было невыносимо сложно. Давид был вынужден выдать генеральную доверенность мне, потому что ни одного из его родных братьев попросту в стране не оказалось.

А мне было всё равно. Я мужа теряла!

Рыдала белугой, подписывала то, что велено, висела на его руке, как обезьянка, целовала и пыталась надышаться, крадя у жизни минуты до окончания посадки на самолёт.

Дурное предчувствие удавкой затягивалось на шее, а я ничего с этим поделать не могла.

Давид был непреклонен. В один момент купил билет в Москву, дальше – пересадка в Стамбуле, но конечный пункт своего назначения он не сообщил даже мне.

Он уехал, а все дерьмо свалилось на меня. Допросы, встречи со страховыми агентами, да бизнес, в конце-то концов!

Я думала, что хоть мясокомбинат на себя возьмёт его семья.

Но после первого же совещания, на котором финансовый директор описал реальную картину дел, от претендентов на кресло генерального не осталось и следа.

Братья смущенно помахали ручками и теперь являлись лишь раз в месяц, чтобы забрать причитающуюся им долю выручки.

– Анжелика Юрьевна, к вам свекровь, – процедила Лизавета Михайловна, не забыв состроить гримасу. – Одна…

– Впускай.

Я смахнула в ящик документы, спрятала под стол батарею пустых чашек и встала встретить мою горячо любимую «маму».

– Мне что, ещё ждать нужно, чтобы войти в кабинет сына?

– Инесса Павловна, добрый вечер, – раскинула руки, с точностью повторяя приветствие родительницы мужа. – Какими судьбами? Ещё не первое число, денег пока нет.

Свекровь не вошла, а вплыла в кабинет королевой. Лощеной, дорогой, утонченной. Ей уже за шестьдесят, а до сих пор тонкая, как осиночка. Талия на месте, взгляд искрится, а о морщинах заботятся лучшие косметологи столицы.

– Да? А я думала, ты тут как сыр в масле катаешься, в деньгах Давидика купаешься…

Свекровь не выдержала и все же выразила крайнюю степень своего недовольства.

– У тебя муж неизвестно где таскается! Вполне возможно, он голодает, мерзнет, болеет, а ты… Да о тебе весь город говорит! Анжелика Мазур воскресила бизнес Данилова Давида, можно подумать, он был на грани банкротства. Лика! Что люди скажут? Что Давидик слабак и трус, спрятавшийся за женской юбкой?

Я только сейчас поняла, что же так триггернуло мою свекровушку…

А виной всему моя Машка.

Эта гадюка хитрая, забыв уведомить меня, накатала огромную статью, да ещё морду мою поставила на обложку. И вот тут подруга оторвалась по полной. Расписала и громкие контракты, и расхвалила поставки стейков в столичные рестораны, и в красках расписала чудо-юдо оборудование, привезенное из Германии.

Короче, Мария, прославила меня на весь город. Но делала она это из самых благородных намерений, ведь публичный человек всегда одной ногой в секторе безопасности. Его нельзя просто прихлопнуть и отжать бизнес. Вот Машуня и помогала, как умела.

– Инесса Павловна, я что-то не поняла. Вас не устраивает, что мясокомбинат стал приносить почти в два раза больше? Что-то я не видела скорби и отвращения на вашем лице, когда вы и ваши сыновья забирали пухлые конверты первого числа. Или, может, я чего-то не знаю?

– Нет, Лика, что ты? – Инесса Павловна вмиг поникла, осознав, что сильно переборщила с напором и абсурдностью обвинений.

– Что-то ваши сыновья, когда поняли, что мясокомбинат – не курорт, и тут не получится кайфовать и бабло стричь с лужайки, не бросились на амбразуру. А за семь месяцев ни один не пришел с предложением помочь.

– Лика, у меня просто есть просьба. Можно всё-таки быть скромнее, что ли? Твоя эта вертихвостка Машка Орлова мне никогда не нравилась. Ну какого черта она расписала в своей статье все так, будто Давид и вовсе не занимался мясокомбинатом? Можно подумать, ты производство с колен подняла! – свекровь вновь повысила голос, вскинув на меня налитые кровью глаза. – Ты же помнишь, что Давидик скоро вернётся, и тебе нужно будет покинуть это кресло? Ещё не хватало, чтобы все привыкли к тебе! Помни, Анжелика, что ты в гостях…

– А я прям вот сейчас его и покину, – бросила взгляд на часы. Прелестно… Девятый час вечера, а я так и не доехала до своего ресторана. – Инесса Павловна, прошу… Руководите, владейте, управляйте. Вдруг Машка и про вас статейку напишет? А хотите, на обложку поставит? Мать-героиня грудью пала на амбразуру бизнеса своего сына!

– Лика! Что это за истерическое представление? Ну что ты всполошилась? Я просто попросила тебя не отсвечивать и при любом удобном случае напоминать людям, что всю эту империю отстроили Давид и его братья. А ты всего лишь лицо, наделенное правом подписи. ВРЕМЕННО! Ты и себе об этом напоминай почаще. Лика, ты – женщина. Просто помни, что у всех есть своё место. Не зарывайся. Вот и все.