Наследники скорби (страница 14)
Сдевой стоял в дверном проёме, тяжело опёршись рукой о косяк.
– Ива?
Что-то в его голосе заставило женщину медленно отложить челнок с вздетой в него нитью.
– Она во дворе, – мягко, едва слышно ответила Слада. – Во дворе.
Медленно, очень медленно она наклонилась и подняла с пола Радоша. Потом так же медленно разогнулась, держа ребёнка на руках и закрывая ему рот ладонью.
Дети, игравшие у очага, отчего-то застыли, глядя на стоящего в дверях мужчину, которого давно и хорошо знали. Сдевой смотрел в стену. Лицо его было застывшее, словно мёртвое.
– Дяденька, – негромко окликнула мужчину девочка вёсен пяти, – ты заболел?
– Заболел… – неживым голосом ответил мужчина, по-прежнему глядя в пустоту. Высокий, широкоплечий, он загородил собой весь проём – не обойти.
Слада теснее прижала к себе Радоша, но тот взялся вырываться из материнских рук. Мальчик не понимал, отчего все так сробели при виде дядьки, который часто захаживал в гости, приносил гостинцы и всегда с охотой катал молодших на плечах.
– Тс-с-с… – по-прежнему негромко сказала мать.
Непонятно было, к кому она обращается – к Радошу или ко всем ребятишкам сразу.
В избе стало тихо-тихо. Дети медленно отползали за спину Слады. Сдевой стоял, не шевелясь.
Лихо страшное. Нешто и тут настигло? Ребятишки только-только во сне кричать перестали. За что же им это? Едва обжились. Едва вздохнули свободно. Да когда же это всё закончится! Сладу начала бить едва заметная дрожь. Ужас матери передался ребёнку. Радош перестал-таки ёрзать и затих, прижавшись к мягкой груди.
– Ива во дворе, Сдевой, – опять заговорила женщина. Негромко. Певуче. – Хочешь, Юна позовёт её?
Он не выпустит их всех. Но, возможно, выпустит ребёнка. Надо попытаться. Иначе всё одно сгибнут.
– Хочешь? – мягко спросила женщина, отыскивая глазами старшую дочь.
Девочка закусила побелевшие от страха губы.
– Пусть позовёт… – эхом отозвался Сдевой.
Он стоял обманчиво расслабленный, отрешённый, страшный.
– Юна, кликни Иву, доченька, – попросила мать. – Не бойся, иди. Иди, не торопись.
Сердце билось у самого горла, сознание затапливал ужас. Юна… доченька…
Остальные ребятишки затаились, не решались даже плакать. Только бы молчали… Только бы никто не закричал…
Юна медленно-медленно, не поднимая головы, пошла к двери.
– Доченька, иди, не бойся, иди…
Девочка тенью проскользнула между косяком и опёршимся об него ладонью мужчиной. Лишь бы не побежала, не заголосила… Нет. Медленно прошла через сени, осторожно открыла дверь… Хранители пресветлые, пожалуйста… Пожалуйста!..
Хлопок!
Дверь с громким стуком закрылась.
Сдевой вздрогнул, словно проснулся, и перевёл взгляд безумных глаз на женщину, стоящую у ткацкого стана, и сгрудившихся за её спиной ребятишек.
Он ринулся на них со звериным рыком. Слада закричала во всё горло, швырнула под ноги смазанной тени ткацкий стан и метнулась к печи. Рывок и Радош заброшен на полати, а женщина схватила и выставила перед собой ухват.
– Не подходи… – прорычала она, загораживая собой детей. – Убью…
Увы, Сдевой более не понимал человеческую речь. Шалый, словно взъярившийся бык, он незряче водил глазами.
Лишь бы Юна успела…
А потом всё понеслось кувырком. Супротивник рванулся впе-рёд. Слада закричала и изо всех сил ударила его в широкую грудь ухватом.
Дети бросились врассыпную. На полатях истошно заголосил Радош. Мать подумала: «Не упал бы!» В этот миг Сдевой выхватил из её рук и отшвырнул в сторону жалкое оружие. Слада не успела увернуться. Сдевой навалился всем телом, погребая под собой жертву, и вонзил острые зубы ей в шею.
Мир закрутился. Слада вцепилась руками супротивнику в волосы, силясь оторвать от себя, вывернуться. Почувствовала, как кровь заливает грудь.
В этот миг громко ударилась о бревенчатую стену дверь, и обезумевшего Сдевоя поволокло прочь с задыхающейся хозяйки дома.
Зажимая рукой рану, Слада попыталась подняться, но перед глазами всё плыло. Чьи-то прохладные ладони легли на грудь. С трудом женщина узнала мужа и запоздало расплакалась. По его пальцам сбегали зелёные искры. Боль отступала, но Слада всё никак не могла успокоиться, тряслась и захлёбывалась рыданиями. На полатях голосил во всё горло перепуганный Радош. Орал самозабвенно, пока отец не снял его и не прижал к себе. С примолкшим сыном на руках Дивен обернулся к стоящему в дверях Звану.
– Ты говорил: здесь ни охотников, ни Каженника…
Тот вышел из оцепенения и ответил:
– Скаженных допрежь не было. Этот первый… Дела…
И тут вожака отпихнули в сторону. Это влетела в избу Ива, белая от ужаса. Она рухнула на колени возле убитого и дрожащей ладонью коснулась бородатой щеки.
– Сдевой…
Женщина заплакала.
– Дети целы… – хрипло сказал ей Дивен. – Успели выбежать.
Ива закрыла лицо руками и скорчилась на полу рядом с мужем. Тяжкое горе мешало дышать. А ведь думала, спаслись. Думала, заживут спокойно.