Я думала, что никогда его не увижу. Думала, что нам, обреченным страдать от несчастной любви, удалось разминуться на оставшиеся шесть жизней… Ломая в отчаянии руки, я с горечью воскликнула:

– Все усилия пошли прахом! Кто мог подумать, что ты так рано умрешь?

Мои сетования и зубовный скрежет нарушили тишину Загробного мира. Души умерших безучастно таращились на меня. Лу Хайкун на дороге замер на миг, его взгляд заскользил вдоль обочины, поросшей красными паучьими лилиями ^[40], и остановился на мне. После недолгой растерянности его глаза опасно сузились, и он стремительным шагом направился в мою сторону.

Лу Хайкун шел так быстро, что у меня зародилось дурное предчувствие.

Спустившись в Загробный мир, юноша вспомнил прошлое. Влюбленный и преданный Лу Хайкун превратился в надменного божественного владыку Чу Куна, одного из двенадцати посланников звездного владыки Мао Жи. Даже если он помнил события, приключившиеся в мире смертных, то рассматривал их как незначительный эпизод своей долгой жизни.

В глазах божественного владыки я – сумасшедшая, прокусившая ему плечо. Злая девка, которая каталась по земле, царапалась и дралась, позабыв о достоинстве. Виновница всех его бед. Та, кто втянула его в неприятности и заставила отработать в Загробном мире целых пять лет!

Похоже, Чу Кун был готов разорвать меня в клочья.

Я занервничала, но тут же подумала: ведь это он первым начал, а я всего лишь оказала сопротивление ради самозащиты. Кроме того, в прошлой жизни я героически пожертвовала собой, чтобы спасти его, благодаря чему Чу Кун счастливо прожил столько лет в мире людей. Да он должен быть мне признателен!

Не успела я себя успокоить, как Чу Кун выхватил из пустоты длинный кнут алого цвета. Не говоря ни слова, он с резким выкриком ударил меня. Я остолбенела, глядя на его лицо – в точности такое же, как у Лу Хайкуна. Ноги будто к земле приросли, я не могла двинуться с места. Свистящий кнут задел мою шею, и жгучая боль вырвала меня из оцепенения. Я потрогала место удара, на кончиках пальцев остались капли крови – похоже, кнут рассек кожу. Тогда я перевела взгляд на Чу Куна.

Увидев, что действительно задел меня, тот на мгновение растерялся.

– Ты… – злобно выпалил он, хмуря брови. – Ты что, совсем безмозглая?! Кнут еле шевелился, а ты даже увернуться не смогла!

Я непроизвольно вскинула брови:

– Сам хлестнул и еще ругаешься?!

– Откуда… откуда мне было знать, что ты не успеешь увернуться?!

Действительно, будь все как раньше, я бы точно уклонилась от удара кнутом. Но Лу Хайкуну я противостоять не могла. Я шагнула вперед, не задумываясь, справлюсь ли с Чу Куном, и схватила его за ворот.

– Ах ты, дохляк! Зря я пожертвовала жизнью ради тебя!

Чу Кун на мгновение застыл, сдвинул брови и свирепо выпалил:

– Да кому твоя жертва нужна?! – Он запнулся; в его глазах промелькнуло странное выражение, которое тут же сменилось очередной волной гнева. – Ты посмела упомянуть нашу любовную связь в мире смертных? Ты посмела… – У Чу Куна на миг перехватило дыхание. – Посмела заставить меня…

Он долго молчал, но фразу так и не закончил.

– Я все уже продумала, все подготовила, чтобы больше с тобой не встречаться. А ты? Даже не постарался прожить отпущенный срок и умер так рано!

Я на миг притихла, вспомнив слова Лу Хайкуна, сказанные перед моей смертью, и с ненавистью выкрикнула:

– Ну конечно! Когда я умирала, ты сказал, что в будущей жизни и той, которая за ней последует, мы снова встретимся! Ты меня проклял, да?! Ты – коварный злодей!

Лицо Чу Куна позеленело, и он тоже схватил меня за ворот:

– Ты провела в Загробном мире больше десяти лет и до сих пор не переродилась! Очевидно, что ты строишь козни! Вздумала мне и следующую жизнь испортить, коварная лицемерка?

– Коварная? – Я указала на котел с зельем. – Потому что десяток лет готовила отвар забвения? Если бы ты, мелкий ублюдок, не устроил в Загробном мире переполох, терпела бы я такие мучения?!

– По-твоему, это я виноват?! – Чу Кун так разозлился, что едва рассудок не потерял, а его возмущенный голос сорвался на фальцет. – Я пять лет вкалывал на износ по твоему навету, а ты валишь все на меня?! Отвар тетушки Мэн… Ты посмела вспомнить отвар?!

Не отпуская мой ворот, Чу Кун неожиданно сотворил заклинание. Мое тело одеревенело, и я потеряла способность двигаться.

– Что ты делаешь?! Что ты задумал?! – в ужасе закричала я.

Чу Кун потащил меня к мосту Найхэ, схватив на ходу чашу с отваром. Служители бросились врассыпную в страхе перед его духовной силой. Спустя тридцать два года перед мостом Найхэ вновь приключился переполох.

Юноша сжал мою челюсть, вынудил открыть рот и, холодно улыбаясь, начал вливать в него отвар тетушки Мэн.

– В прошлый раз ты сбежала, не выпив отвар, из-за чего моя жизнь оказалась унылой. Посмотрим, сбежишь ли ты теперь.

Духовная сила Чу Куна значительно превосходила мою, он полностью обездвижил меня. Я могла только пускать пузыри, пытаясь выплюнуть все, что он вливал мне в рот. Мой враг вел себя как одержимый. Видя, что я выплевываю отвар, негодяй не останавливался. Когда чаша опустела, он тут же схватил вторую.

– Первая была за прошлую жизнь, еще одной тебе тоже не миновать!

– Подлый мерзавец! – свирепо бранилась я, захлебываясь отваром.

Больше всего на свете я мечтала овладеть какой-нибудь непобедимой магической техникой, которая превратила бы мой убийственный взгляд в клинки, чтобы начисто соскоблить плоть с костей Чу Куна.

Не знаю, сколько отвара я успела выпить. Когда издалека послышался испуганный возглас секретаря владыки Загробного мира, негодяй уже перемахнул через мост Найхэ и мчался к Шести путям перерождения. Мелкий ублюдок! Он посмел украсть мою идею! Он сохранил память! У него остались воспоминания! До чего же ужасная жизнь меня ждет!

Однако это было еще не самое страшное. Худшую новость растерянным голосом сообщил секретарь Янь-вана:

– Скорее! Переверните облачную фею вверх ногами! Если она выпила слишком много отвара, то переродится дурочкой!

Я с жалким видом лежала на земле и боролась с отрыжкой. Глядя в небо, я словно смотрела в свою душу. Там открывалась мрачная и безжизненная картина, полная тишины и отчаяния… Ни единого ростка надежды.

Я вцепилась в ноги Янь-вана и залилась горькими слезами, умоляя оставить меня в Загробном мире, чтобы готовить отвар забвения еще несколько лет. Янь-ван пребывал в затруднении. Он поглядывал на секретаря, но тот с ледяным выражением лица твердил одно и то же:

– Законы Загробного мира строги и справедливы. Нельзя наказывать того, кто не заслужил наказания.

– Я сама прошу, чтобы меня наказали! – в отчаянии завопила я. – Пожалуйста! Покарайте меня еще сильнее! Пусть наказание продлится три-четыре десятка лет! Я воскурю в вашу честь благовония и буду вовек благодарна!

Секретарь остался невозмутим, а Янь-ван вздохнул и погладил меня по голове:

– Сяо Сянцзы, не плачь. То, чего нельзя избежать, все равно произойдет.

– Почему?! – возмущенно воскликнула я. – Мы ведь опять устроили переполох, почему нас не наказывают?!

Янь-ван поковырял в носу.

– Потому что на этот раз никто не пожаловался и не удалился от дел. На Загробный мир ваша ссора не повлияла. Поэтому оснований для наказания нет.

Я заплакала еще горше:

– Я могу перевернуть котел с отваром забвения, и души не успеют переродиться в срок!

Секретарь бросил на меня холодный взгляд:

– Советую этого не делать. Это тяжкое преступление, за которое полагается порка.

Я уронила голову и безудержно разрыдалась. Янь-ван поцокал языком:

– Божественному владыке Чу Куну предстоит пройти с тобой любовное испытание. Если он превратил тебя в дурочку, ему самому нелегко придется.

Я вытерла горючие слезы.

– Он не выпил отвар забвения перед перерождением и помнит все до мелочей. Он ни за что не полюбит меня. Если я попаду к нему в руки дурочкой, у меня будет только два пути: умереть страшной смертью или умереть еще более страшной смертью…

– Вовсе не обязательно, – возразил Янь-ван, пошарил среди груды документов у себя на столе и достал роскошное квадратное зеркало. – Глянь-ка в Зеркало прошлой жизни. Божественный владыка Чу Кун горячо любил тебя.

Я отвернулась, отказываясь смотреть. Мне было страшно увидеть в зеркале слезы Лу Хайкуна: вдруг я тоже расстроюсь?

– Это не Чу Кун, – хмуро сказала я.

– Грань между крайностями – быть или не быть – очень тонка. Этот парень даже сам не знает, кто он. Почему же ты так уверена? – уклончиво ответил Янь-ван, словно один из небесных будд, которые любят говорить загадками, прикидываясь слабоумными.

Я вцепилась ему в голень и рявкнула:

– Говори прямо!

Янь-ван зашипел от боли и дважды глотнул холодный воздух.

– Разобраться в чувствах тебе придется самой, Сяо Сянцзы!

Я стиснула пальцы покрепче, и Янь-ван поспешно крикнул:

– Секретарь, уведите ее! Отправьте обратно готовить отвар! Пусть ожидает перерождения через три года!

Меня безжалостно выволокли из дворца и захлопнули двери, но я все-таки успела взглянуть на зеркало и увидела Лу Хайкуна. Совсем юный, с поседевшими волосами, он стоял у заснеженной могилы, медленно выливая вино из кувшина с непроницаемым выражением лица. В моей груди что-то сжалось, и я на мгновение перестала дышать.

Дни у котла с отваром тянулись, доставляя все больше мук. Но, сколько бы я ни терзалась, три года прошли. Служители Загробного мира схватили меня и швырнули в Колодец перерождения.

– Чу Кун! Если я снова встречу тебя в Загробном мире, то вырву все твои волосы до последнего! – злобно кричала я, и мое эхо долго отдавалось в колодце.

У меня голова пошла кругом, и я потеряла сознание.

* * *

Кап-кап-кап…

Где-то рядом капала вязкая жидкость. Мир погрузился одновременно в тишину и хаос. Я не знаю, сколько времени прошло, но стук капель вдруг прекратился, и кто-то поднял деревянную крышку над моей головой. Резкий солнечный свет ударил в глаза, и передо мной возникло незнакомое лицо.

Мама говорила, что старших мальчиков нужно называть «старшими братьями», поэтому я послушно поприветствовала гостя:

– Старший брат.

Неожиданно для меня мальчик презрительно цокнул языком:

– Ну почему именно сейчас?! Небесный страж Ли все-таки сволочь!

Я растерянно таращилась на него, а он хмуро глядел на меня, явно пребывая в замешательстве.

– Молодой господин, – вдруг послышался хриплый голос.

Мальчик недовольно скривился, закрыл крышку, и его шаги затихли вдали. Я осталась сидеть на корточках в чане для воды, обхватив колени руками. Мама сказала, что хочет поиграть со мной в прятки и что, пока не отыщет меня, высовываться нельзя. Только это слишком странно… Если мама сама посадила меня в чан, почему до сих пор не нашла? Неужели взрослые тайком едят что-то вкусное, а мне не говорят?

Я поднатужилась, подняла крышку и с трудом выбралась из чана.

– Мама! – позвала я.

Во дворе не было ни души, только земля покраснела от крови, словно повар зарезал несколько кур.

– Приготовили курицу, а меня не позвали, – недовольно буркнула я.

Я обыскала кухню и спальню родителей, но никого не нашла. Когда добежала до главного зала, то увидела людей в черных одеждах. Они преклонили колени перед тем самым мальчиком, который гордо стоял, заложив руки за спину.

– Старший брат, ты не видел мою маму? – радостно крикнула я.

Незнакомцы в черном обернулись на звук. Один из них поднялся на ноги и пошел в мою сторону, держа в руке окровавленный меч.

– Вы пришли в гости? – спросила я, хлопая глазами. – Это вы помогли повару резать кур? А где повар?

Человек в черном холодно ответил:

– Ты его скоро увидишь.

Он замахнулся мечом, и липкая кровь капнула мне на лицо. Я таращилась на незнакомца, продолжая хлопать ресницами.