Разумеется, Лу Хайкун не стал отказываться, послушно кивнул и взвалил меня на спину. На выходе я вдруг вспомнила кое-что и обратилась к растерянной Лань Сян:

– За деньгами ступай в резиденцию военного наместника, милая. Там полно богачей.

Когда мы вышли из таверны, я поняла, что Лу Хайкун пришел один. В его нынешнем положении прогуливаться по ночам в одиночестве было слишком опасно. Моя голова безвольно покоилась у него на плече, подрагивая в такт шагам.

– Ты должен думать о собственной безопасности, а потом уже – обо всем остальном, – сказала я.

– Еще я должен защищать тебя, – с гордостью ответил Лу Хайкун. – Теперь я точно могу о тебе позаботиться.

Я больше ничего не сказала. На дороге слышались только уверенные шаги Лу Хайкуна. Спустя время он снова заговорил:

– Юньсян, почему ты сегодня так много выпила? Ты расстроена?

– Я ничем не расстроена, просто вино было вкусное, – честно призналась я. – Я размышляла о жизни, о том, как летит время и все меняется.

Лу Хайкун остановился. Я потерлась о его плечо, устраиваясь поудобнее, и приготовилась задремать:

– Я скучаю по прошлому.

В Небесном царстве жизнь была легкой и безмятежной. Неудивительно, что смертные завидуют небожителям.

Лу Хайкун не двигался с места. Когда я уже начала засыпать, до меня донеслись приглушенные слова:

– Прости, Юньсян.

Я не поняла, почудилось мне или же кое-кто мучился из-за чувства вины.

После дня рождения Лу Хайкуна в воздухе запахло войной. Императорский двор больше не мог закрывать глаза на растущую армию севера. Поговаривали, что император начал готовить войска к походу. Первому министру Суну, моему отцу, поручили охрану столицы.

Лу Хайкун был так занят, что его не было видно ни днем, ни ночью. Я не могла понять, что он думает обо мне, и не знала, что чувствую к нему. В моих глазах он был не реальным человеком, а временным воплощением небожителя Чу Куна. Выпив отвар тетушки Мэн, Лу Хайкун исчезнет навсегда. Я проводила все больше времени в таверне у Лань Сян, а захмелев, плелась домой спать.

В день, когда на севере выпал первый снег, я, как обычно, пошла в таверну. К моему удивлению, Лань Сян наотрез отказалась наливать мне выпивку. Я в расстройстве достала из кармана все серебро и швырнула на стол.

– У меня есть деньги! Видишь? Давай мне вино!

– Хочешь вина, ступай за ним в погреб, – заявила Лань Сян.

Я без колебаний встала, забрала серебро, вышла на задний двор таверны и спустилась в погреб. Как только я переступила порог, широкая ладонь зажала мне рот, а у самого уха раздался хриплый мужской голос:

– Ни звука.

Предупреждение прозвучало так, словно я уже успела нарушить запрет. Я заморгала, давая понять, что готова подчиниться. Убедившись, что я настроена покладисто, мужчина отпустил меня, приподнял полы своей одежды и неожиданно преклонил передо мною колени. Склонив голову, он почтительно произнес:

– Госпожа, прошу простить мою грубость.

Услышав давно забытое обращение, я сразу поняла: этого человека послал мой отец, господин Сун. За спиной мужчины в черном стоял его напарник в зеленых одеждах, похожий на кабинетного ученого. Несмотря на лютый северный холод, он держал в руках вызывающе яркий складной веер. Я презрительно поджала губы:

– Ах, это вы, Мудрец из Зеленых Гор и Черный Воин! Давно не виделись, как поживаете?

Эти двое – мастер стратегии и мастер боя – уже много лет служили отцу. Черный Воин выполнял поручения, а Мудрец из Зеленых Гор разрабатывал коварные планы и помогал устранять политических противников. Наверняка он приложил руку и к уничтожению семьи Лу Хайкуна пять лет назад.

Теперь эта парочка оказалась на севере. Похоже, отец твердо решил вернуть меня домой. И точно – Мудрец из Зеленых Гор, обмахиваясь веером, с улыбкой сказал:

– Госпожа помнит нас. Это большая честь. Мы пришли, чтобы передать сообщение от господина министра.

Я тут же заткнула уши и развернулась, чтобы уйти:

– Не хочу слышать.

Черный Воин мгновенно вскочил на ноги и крепко сжал мое плечо, а Мудрец из Зеленых Гор продолжил, по-прежнему улыбаясь:

– Господин Сун сказал, что вы достаточно повеселились, пора возвращаться домой. Император уже выбрал для вас жениха – Третьего принца.

Слова проникали в уши помимо моей воли. Я недоверчиво распахнула глаза:

– Третий сын узурпатора, принца Чжихоу, еще жив? Он ведь дурачок! Отец хочет отдать меня за него? А как же моя помолвка с Лу Хайкуном?.. – Я покачала головой. – Мой отец… он меня больше не любит.

Черный Воин крепче стиснул мое плечо.

– Осторожнее, госпожа.

Мудрец из Зеленых Гор вздохнул:

– Госпожа долго отсутствовала и ничего не знает о делах господина министра. Из-за вашего побега он много раз оказывался под подозрением у императора. Теперь, когда вот-вот разразится война, император все же доверил господину охрану столицы, но из-за вас… Император подозрителен. Если что-то пойдет не так, министра постигнет участь семьи генерала. Прошу вас задуматься о положении господина, вы ведь его дочь. Если вы вернетесь в столицу и выйдете замуж за Третьего принца…

– Хватит! Замолчи! – Я раздраженно почесала в затылке. – Дай мне подумать несколько дней.

Черный Воин был по натуре нетерпелив и нахмурился:

– У нас нет времени на проволочки.

В глубине души я и сама была раздосадована, поэтому тут же вспылила:

– Если вы меня свяжете и потащите обратно, я пожалуюсь отцу на жестокое обращение! Скажу, что вы каждый день мучили и унижали меня. Пока я жива, вам не будет покоя!

Лицо Воина тут же позеленело. Видимо, я не зря заработала прозвище Демоницы Грозы Небес. Мудрец из Зеленых Гор усмехнулся:

– Госпожа, не сердитесь. Мы не собираемся вас принуждать. Просто подумайте, взвесьте все за и против. Как бы то ни было, господин – ваш отец, который растил и всегда защищал вас.

Эти слова задели меня за живое. Мой отец, хоть и совершил много дурных поступков, ко мне был всегда добр. Я поджала губы и холодно произнесла:

– Если решу вернуться, то через три дня буду ждать вас у Южных ворот. Если не приду – не ждите меня. Возвращайтесь и передайте отцу, что я неблагодарная дочь.

Черный Воин хотел возразить, но Мудрец остановил его:

– Через три дня мы будем ждать у Южных ворот.

Я вышла из погреба и увидела виноватое лицо Лань Сянь.

– Ты всего лишь следила за мной по приказу отца, скрывая от меня правду. Все эти годы ты заботилась обо мне. Тебе нечего стыдиться.

В резиденцию наместника я вернулась рано, чем сильно удивила стражу у ворот. Еще больше их поразила моя просьба о встрече с Лу Хайкуном – ведь я редко сама кого-то искала. Однако стражники не сказали, где его найти. Я предположила, что мальчишка опять занят каким-то секретным делом, но, дойдя до главного зала, внезапно услышала громкий заливистый смех Лу Ланя:

– Хайкун, взгляни на мою приемную дочь: она и умна, и сильна. Подходит тебе или нет? А если сравнить ее с дочерью министра, кто лучше?

Приемной дочери в зале, конечно же, не было. Дядя с племянником так увлеклись разговором, что не заметили меня. Я застыла у входа, уставившись на плитки пола. Прошло много времени, но Лу Хайкун не отвечал.

Сердце охватило непонятное чувство, которое помешало уйти. Я поджала губы, холодно фыркнула и перешагнула порог зала.

– Сравнивать двух девушек в их отсутствие – занятие неблагодарное. Почему бы вам не позвать приемную дочь и не поставить нас рядом, чтобы открыто определить, кто лучше, кто хуже?

Застигнутый врасплох, Лу Хайкун обернулся, побледнев от ужаса:

– Юньсян…

Я вспомнила его недавнее молчание, и у меня мгновенно вскипела кровь. Захотелось ударить Лу Хайкуна. Но, поглядев на его серый незрячий глаз, я не смогла поднять руку. Вместо этого с силой топнула несколько раз по полу и в гневе выкрикнула:

– Замолчи! Ты посмел молча признать, что я хуже другой! Держись от меня подальше, белоглазый волк! ^[31] Не показывайся мне на глаза!

Лицо Лу Хайкуна лишилось красок.

Я сразу же поняла, что сказала нечто ужасное, и резко захлопнула рот. Но слова уже прозвучали, рана была нанесена. При виде его бледного лица и глаз, полных скрытой обиды, чувства в груди сплелись в тугой клубок, а желудок мучительно сжался. Стыд помешал мне извиниться. Я дважды ударила себя по щекам, схватилась за волосы и выбежала прочь, кипя от злости.

В ту ночь я впервые узнала, что заснуть бывает непросто. Я ворочалась с боку на бок в постели и не могла выбросить из головы бледное лицо Лу Хайкуна. Сев на кровати, я в отчаянии закрыла руками лицо и вздохнула. Как высокомерный паршивец Чу Кун смог переродиться в такого парня? Почему он так переменился? Если бы Лу Хайкун меня разозлил, пусть даже всего один раз, я бы сразу безжалостно избавилась от него! Почему?! Почему при виде обиды у него на лице я начинаю испытывать чувство вины?

Тяжкий вздох вырвался из моей груди. Я уже совсем пала духом, когда заметила, что за дверью замаячила тень. Я вскинула брови, гадая, уж не настырный ли это Мудрец из Зеленых Гор или его напарник, которым жить надоело. Когда из-за двери донесся бормочущий голос, мое сердце невольно сжалось.

Это был Лу Хайкун. Даже после нанесенной обиды он приплелся ко мне, словно ничего не произошло. Ну как на него рассердиться?

Парень топтался перед порогом, не стучал и не заходил. Я не выдержала, подошла к двери и услышала, как он бубнит:

– Юньсян, прости. Я ничего молча не признавал. Я думал, как отказать дяде, как заговорить с ним о… Юньсян, прости. Я ничего молча не признавал…

Он повторял одно и то же снова и снова, начиная сначала. Я слушала, изнемогая от нетерпения, а потом распахнула дверь и спросила:

– О чем ты хотел заговорить с дядей?

Дверь открылась так резко, что Лу Хайкун испугался от неожиданности. Какое-то время он оцепенело смотрел на меня. Его лицо медленно покраснело, а затем побелело.

Мне никак не удавалось разгадать запутанный ход его мыслей. Сделав глубокий вдох, я собиралась уже извиниться, как он вдруг схватил меня за рукав и тихо сказал:

– Юньсян, я не белоглазый волк. Я знаю, что мой правый глаз некрасив, но… пожалуйста, не презирай меня за уродство. Не отвергай меня.

Короткая фраза заставила позабыть о сложных переживаниях, сделав ненужными многословные объяснения. Лу Хайкун так долго маячил за дверью и готовил речь, но, увидев меня, выпалил это. Очевидно, он очень стеснялся незрячего глаза. Я наконец поняла, какую боль причинили Лу Хайкуну мои злые слова, сказанные сгоряча, и как сильно он боится моего презрения.

Я молча смотрела на него, не зная, как отреагировать.

Пятнадцатилетний Лу Хайкун был выше меня. В этот миг я впервые внимательно посмотрела ему в глаза. В лунном свете, который отражался от снега во дворе, его темные зрачки поблескивали, словно кристаллы. Передо мной стоял настоящий живой человек, а не мимолетное воплощение Чу Куна. Я отчетливо осознала, что жизнь беспечной Сун Юньсян подобна иллюзорному пузырю, а жизнь Лу Хайкуна – подлинная и неповторимая.

Возможно, ночь была слишком холодной. Поддавшись искушению, я переступила порог и обняла Лу Хайкуна. Мои руки сомкнулись в кольцо у него на спине, и я крепко прижалась к нему. Его тело вмиг напряглось и словно окоченело.

– Юнь… Юнь… Юньсян? – запинаясь, выговорил он.

– Прости, – ответила я. – Это были необдуманные слова, сказанные в сердцах. Прости. Я никогда тебя не презирала. Не переживай.

Лу Хайкун замер, а затем его тело расслабилось. Немного поколебавшись, он положил руки мне на спину и осторожно обнял, как будто боялся обидеть, если сожмет покрепче. Я услышала, как он прошептал мне на ухо:

– Юньсян, я ничего молча не признавал. Я думал, как отказать дяде, как заговорить с ним… заговорить… о женитьбе на тебе.