Хлоя же не дрожит. Она стоит почти безэмоционально.

– Вы будете умирать поочередно, – раздается голос Адама, но я даже не поворачиваю к нему голову.

Замечаю глаза Джеймса, что полны ужаса и ярости, он бьётся, чтобы хоть как-то встать.

Медленно перевожу взгляд на Ника и пытаюсь сказать, что всё будет хорошо, но я даже губами пошевелить не в состоянии. Они лишь едва приоткрываются.

– Я убью их, – произносит парень для меня, – клянусь, Шоу.

Если бы могла, то усмехнулась.

Как? Мы связаны. Их в разы больше.

И всё это по моей вине отчасти.

– Видите? – говорит Адам негромко, и даже в грохоте моего сердца эти слова прорываются внутрь. – Грех сопротивляется. Грех не хочет покоряться. Но он всё равно падёт.

Если я подумала, что Хлоя на этом остановится, то ошиблась.

Она наносит мне третий удар, самый резкий, когда лезвие со всхлипом входит внутрь.

Я прикрываю на мгновения глаза, когда понимаю, что мне становится слишком трудно дышать. Кажется, что лёгкие сжимаются, кровь пульсирует слишком сильно, и наркотик внутри меня только ускоряет падение в бездну.

Но всё равно внутри горит одно чувство, пробивающее даже через эту боль и дурман: ненависть.

К Хлое. К Адаму. К их чёртовой вере.

Девушка отходит от меня и возвращается к чемодану, убирая кол обратно, только прежде тщательно его вытирает.

Она уходит, оставляя чемодан, но уже через несколько минут возвращается со вторым стулом, который ставит рядом с Адамом и садится на него.

Они что… так и будут смотреть на то, как я истекаю кровью? Видимо, да.

Джеймс начинает оскорблять их, сыпать ругательствами, когда Ник молчит, а Адам лишь изредка отвечает на его реплики, предпочитая просто смотреть на то, как моя кровь постепенно наполняет чашу.

Через время, в ориентире которого я всё больше теряюсь, могу фокусироваться только на том, как капли слишком громко капают. И на сладком запахе крови, что въедается не только в нос, но, кажется, и пропитывает окружающее пространство.

Вижу лицо Ника и уже знаю, о чем он думает. Там мрак, вязкий и густой.

Не только об этой семье, но и ищет то, как нам выбраться отсюда.

Когда чаша набирается полностью, то Хлоя ставит новую, а эту относит за дверь.

Какой в ней объем? Литр? Я потеряла уже литр крови? Вернее, меня его лишили.

– Интересно вам, что мы будем делать с вашей кровью? – задает вопрос Адам, а Джеймс кривит лицо, посылая его в очередной раз. – Сначала мы её всю соберем, а после прольём на землю Веллингтона.

Больной! Все они больные!

Находится в сознании всё сложнее.

Дыхание и сердцебиение уже давно сбилось. Та зараза, что мне вкололи, слишком сильная. Я всё ещё не могу нормально пошевелиться, но могу стоять, чтобы хоть как-то ослабить давление на руки.

Губы пересохли и чтобы смочить их, у меня уходит минут пять на такое простое действие.

Голова начинает раскалываться, а раны на животе так и кровоточат, отдавая болью в висках.

Глаза сами собой закрываются, и всё вокруг начинает плыть, расплываться в серых, вязких пятнах. Но иногда картинка будто резче вспыхивает, поэтому я вижу, как Хлоя, не глядя в мою сторону, ставит очередную чашу, кажется, что она меньше размером, чем предыдущая. Как Адам следит за ней, не за мной, а именно за ней. В его взгляде что-то звериное, требовательное.

– Кровь – это дар, – произносит он, так, будто читает проповедь. – Она питает землю, наполняет её, очищает от скверны. Вашей хватит надолго.

С каждой каплей, падающей в чашу, я слышу всё хуже. Голоса Адама и Хлои становятся далекими, как будто они говорят через стекло.

Адам медленно встаёт со стула и подходит ближе ко мне.

Холодное нутро сжимается в комок, когда его ладонь касается моего лица. Тяжёлая, грубая, пахнущая ржавчиной и потом.

Я едва удерживаю голову прямо. Тело тянет вниз, но крюк не даёт упасть.

– Ты уже должна быть в отключке, – произносит он с каким-то почти разочарованным шёпотом. – Но всё ещё держишься. Упрямая… Проклятая упрямая.

Взгляд мужчины скользит вниз. На чашу. На тёмную, густую кровь, в которой отражается тусклый свет лампы.

– Черна, – бормочет он, и в его голосе звучит странное благоговение. – Как земля после дождя. Как сама тьма, что покрыла Веллингтон.

В этот момент раздаётся какой-то шум по ту сторону комнаты, и Хлоя машинально оборачивается к двери. Адам тоже на секунду задерживает взгляд там, и это крошечное отвлечение сразу ловят Ник и Джеймс, переглядываясь между собой.

Ник кивком головы указывает на Адама, при этом ничего не говорит.

Что он задумал?

– Эй, святой отец, – произносит Джеймс, – твой Бог, похоже, отвернулся от тебя.

Адам резко оборачивается к нему, глаза сверкают бешенством в совокупности с раздражением.

– Заткнись!

– А то что? – усмехается Джеймс, губы его в крови. – Грехом меня ударишь?

Уголок губ Адама дергается, и он моментально подходит к Джеймсу и ударяет его.

– И что? Всё, на что ты способен? – Джеймс усмехается, сплевывая в очередной раз кровь. – Тогда, боюсь, ты…

Ещё один удар!

Адам захлебывается собственной яростью, а Хлоя подходит к двери, чтобы, наверное, открыть её, проверить, что происходит по ту сторону, а Ник пользуется предоставленным моментом.

Парень изо всех сил наваливается на бок. Стул скрипит, трещит, дерево не выдерживает веса и удара о пол, одна ножка с треском ломается.

Адам бросает взгляд, но тут Джеймс резко подаётся вперёд, все еще привязанный к стулу, пытаясь боднуть его плечом. Бесполезно, конечно, но Адам всё же реагирует и бьет Джеймса ещё раз.

Хлоя, заметив движение Ника, бросается к чемодану, хватает нож. Металл опасно блестит.

Девушка несется к Нику, замахивается в тот самый момент, когда Ник освобождает одну из ног, ударяя ей в живот.

Секунда, и он переворачивается, а лезвие ножа царапает воздух рядом с ним.

Адам перестает обращать внимание на Джеймса и движется в сторону Ника и Хлои.

Ник освободил уже и вторую ногу, которой врезал девушке прямо в лицо.

Мне сложно успевать за их действиями, но я замечаю, как Ник отталкивается всем телом от пола и уже через секунду стоит на ногах, но со связанными за спиной руками.

Адам замирает, когда Ник едва склоняет голову набок, и в его глазах появляется блеск.

– Убей его, – единственный приказ Адама для Хлои, и девушка уже идёт на него, замахиваясь ножом.

Её движение резкое, без сомнений, будто она всю жизнь ждала именно этого момента. Лезвие сверкает, и Ник едва успевает отшатнуться вбок.

Ещё одно движение ножа, и лезвие скользит по его одежде, оставляя рваный след на ткани.

Замечаю, как Адам отступает на шаг, когда Хлоя в очередной раз бросается на Ника, но её движения хаотичны. В этом и ошибка.

Парень уворачивается и ногой выбивает нож из рук девушки.

Секунда, Ник на полу для того, чтобы с ослабленной веревкой провести руки через ноги. Он делает кувырок и поднимает нож с земли.

Да, руки все ещё связаны, но они уже перед ним, а не за спиной.

Хлоя бросается вперед, а Адам к двери, которую открывает и зовет на помощь.

Хлоя сжимает кулак, собираясь ударить Ника, однако…

Мгновение. И лезвие ножа в руках Ника входит ей в живот.

Девушка тут же замирает и смотрит в лицо парня, а я замечаю не только удивление, но и страх вперемешку с болью на её лице.

Ник не останавливается.

Он вытаскивает нож, когда кровь стремительно начинает вытекать из её живота.

Удар. Прямой и без единой эмоции на лице у Ника.

Вытаскивает и бьет ещё раз. Последний. После чего прокручивает лезвие несколько раз, отходя с ней к стене и вдавливая тело девушки, руки которой обмякают. Она смотрит на него. Глаза в глаза.

Ник замирает, а после ведет нож вверх, тем самым вспаривая ей живот. Кровь вытекает из её рта.

Дыхание Хлои рвётся, превращается в сиплый хрип, а по губам катится алая пена. Она пытается что-то сказать, но из горла вырывается только булькающий звук. Глаза её расширяются, цепляются за Ника, будто она всё ещё надеется… на прощение, на спасение, да на что угодно.

Когда её тело начинает сползать вниз, Ник будто специально медленно вытаскивает нож, стараясь доставить ей ещё большую боль, и отходит на шаг, когда в дверях появляется ещё один мужчина, возможно, сын Адама. Следом – женщина.

Хлоя падает на пол, оставляя кровавый след на стене, а её глаза больше не закрываются.

Я качаю головой, сбрасывая с глаз пелену и дымку, стараясь держаться в сознании.

Адам застывает в дверях, его глаза становятся почти безумными. Он просто смотрит на неподвижное тело внучки… дочери… любовницы… всё сразу.

И переводит этот взгляд на Ника.

Там страх и ненависть.

Ник разрезает кровавым лезвием веревки на руках.

– Убить их всех!!! – кричит Адам, когда в комнату с оружием, но только не огнестрельным, вбегают и остальные члены семьи. – Ты… ты будешь страдать дольше всех, – сквозь зубы выдавливает он, указывая остриём на Ника.

И взгляд последнего всё тот же. Пустой. Чёрный. В нём нет ни страха, ни сомнения. Только голод к смерти.

Ник бросает нож к ногам Джеймса, который все еще сидит связанным.

– Спасибо… и как я его…? – Джеймс не договаривает, когда Ник сжимает кулаки, ведь в его сторону уже бросаются.

Незнакомый мужчина замахивается топором, рассекая воздух, а Ник обходит его со стороны и перехватывает топор, ударяя под колено, когда женщина сзади буквально кидается на Ника, стараясь ударить парня кухонным ножом.

Кажется, она даже ранит его, не могу точно понять из-за быстроты происходящего.

Нику удается вырвать топор и им он с размаха бьет в голову мужчины, проламывая череп. Кровь хлещет в разные стороны, мозг брызжет кусками.

Он так и оставляет топор в черепе мужчины, что уже упал на пол, и перехватывает женщину, выкручивая руку с ножом и протыкая им не с первого раза, а лишь с третьего, вероятно, из-за тупого лезвия, шею.

Джеймс пытается избавиться от веревок, упав вместе со стулом.

В этот момент Адам, всё ещё у двери, будто каменеет, глядя, как его "семья" валится одна за другой. Его глаза слишком бешеные, налитые кровью, и каждый вдох напоминает рычание.

Двое мужчин бросаются сразу на Ника, один с цепью, другой с длинным ржавым ломом.

Цепь взмывает в воздухе, с металлическим звоном хлещет по плечу Ника. Он едва морщится, но хватает её на лету, резко дёргает из-за чего мужчина не удерживается, летит вперёд, и Ник встречает его коленом в лицо. Хруст костей заглушает крики.

Второй вонзает лом в пол, когда Ник уклоняется, и тут же получает удар ногой в висок. Сухой треск, и тело безжизненно обмякает.

Я пытаюсь удержать сознание, но кровь на полу, крики, лязг металла сливаются в один сплошной адский хор.

Адам делает шаг внутрь, больше не отдавая приказы. Его лицо перекошено, губы в крови от того, что он прикусил их. Мужчина берёт один из длинных железных колов из чемодана, крепко сжимает его, как копьё.

Женщины, в том числе, одна его возраста, наверное, жена, стоят позади него.

У Джеймса так и не получается перерезать веревки.

Адам бросается на Ника, на губах последнего замечаю промелькнувшую усмешку.

Ник не отступает, он двигается навстречу, слишком близко, чтобы Адам мог сразу вытащить оружие. Их тела сталкиваются, и слышится глухой удар, когда Ник перехватывает руку с колом и сжимает с такой силой, что Адам стискивает зубы.

Ник бьет головой прямо в голову мужчины, разбивая ему нос и выхватывая кол. Перемещает другую руку ему на шею, сжимая и склоняя голову, смотря на то, как вены вздуваются на лице.

– … ты… ты… не человек, – лицо Адама уже краснеет, когда он выдавливает из себя эти слова.