Возможно, тот факт, что я росла на съемочных площадках фильмов ужасов, сделал меня менее восприимчивой. Вещи, происходившие в кино, просто не случались в реальной жизни – не было злого клоуна, который поджидал бы тебя, чтобы заманить в ближайший водосток. Как бы безумно ни вели себя твои маленькие племянники, пока ты присматривала за ними, они почти наверняка не были настоящим порождением Сатаны.

И за два десятка лет в Голливуде мне стало ясно, что с большей вероятностью боль тебе причинит кто-то близкий, нежели мужчина, преследующий тебя во снах. См. также: парень, который бросил меня, как только наши отношения прославили его настолько, что ему удалось урвать роль в новом супергеройском боевике, или «подруга», клявшаяся, что не будет прослушиваться на роль, которую мне особенно хотелось заполучить, а потом все равно пришедшая на прослушивание. И получившая эту роль.

Да я не раздумывая предпочла бы Фредди вместо подобной боли.

В общем, смысл в том, что я была не из тревожных. Но та сцена, которую предстояло снимать завтра и о которой мне напомнила Хлоя? Призрак ведьмы сталкивает ее героиню с балкона, но та выживает, отделавшись небольшим ударом головы, и все же эта сцена пугающе напоминала так называемый несчастный случай с Тревором. Может, даже слишком.

Убежав с обеда, я вернулась туда, где мы нашли Тревора. Как я и запомнила, в том месте, где он упал, участок ярко-оранжевого временного ограждения вдоль канавы отсутствовал. Но не был порван, как если бы Тревор случайно наткнулся на него, и не лежал в стороне, как если бы ветер сорвал его с места. Вместо этого ограждение было разрезано, аккуратно скатано и отодвинуто в сторону. Словно его специально убрали.

Несколько часов спустя, когда съемки на тот день были завершены, я вернулась в гостиницу и никак не могла перестать размышлять об этом.

– А ты что думаешь, Жак? – спросила я чучело ворона, злобно уставившееся на меня со стола в гостиничном номере.

Жак был реквизитом, который я забрала в качестве трофея после съемок в одном из своих фильмов, – настоящее чучело птицы, найденное одним из членов съемочной группы на блошином рынке. Одна из его ног выдвигалась, и выскакивал автоматический нож. Я всегда брала его с собой на новую площадку на удачу. Но в этот раз, похоже, магия не сработала.

– Неужели кто-то хотел причинить вред Тревору?

Не удивительно, но Жак не ответил.

И тем не менее вопрос оставался. Было вполне возможным, что парень умер в результате несчастного случая. За те несколько часов, что я его знала, Тревор показался мне милейшим пирожочком, но весьма неуклюжим. Хотя, полагаю, в этом-то и была загвоздка – на самом деле я ведь не знала Тревора. И все же казалось слишком уж странным совпадением, что он погиб в несчастном случае, жутко напоминавшем одну из первых сцен фильма, и что свалился в канаву именно в том месте, где отсутствовало ограждение.

Я присоединилась к Жаку за столом и открыла ноутбук. Настала пора для старой доброй слежки в Интернете.

«Фейсбук»^[20] оказался тупиком. Тревор ограничил доступ к своей странице – единственное, что я там нашла, это фото двух человек, которые, судя по их виду, могли быть его родителями. В «Тиктоке» он не регистрировался, а в «Твиттере» у него хоть и был аккаунт, но в последний раз Тревор там что-то выкладывал аж три года назад – репостнул фразу Квентина Тарантино^[21] о том, как тот жалеет, что не был сценаристом и режиссером фильма «Реальная любовь»^[22]. При более внимательном рассмотрении аккаунт оказался пародийным.

Наконец я сорвала джекпот, когда открыла страницу Тревора в «Инстаграме»^[23]. Вся лента была забита его снимками со знаменитостями и членами съемочной группы с предыдущих киноплощадок, при этом самый свежий появился вчера – селфи перед домом, где мы снимали. Камера была выставлена таким образом, чтобы в кадр влезла как можно большая часть особняка. Он выложил фотографию в 19:36, всего за несколько часов до того, как мы обнаружили его тело.

Я внимательнее изучила ее, отчаянно желая найти подсказку. Лицо Тревора не наводило ни на какую догадку: после долгого съемочного дня у него были уставшие глаза, и тем не менее он широко улыбался. На снимке он был один, в кадре больше ничего. И ни намека на то, что скоро все закончится ужасным образом. Но потом я обратила внимание на задний план – в кадр едва втиснулся самый конец трейлера реквизиторов.

Рядом с ним в камеру заглядывало лицо.

Я с громко стучащим сердцем встала из-за стола. Лицо словно возникло из ниоткуда, хотя, очевидно, оно находилось там все время. Пришлось приглядеться повнимательнее, чтобы разобрать, кто это. Лицо было маленьким, и, когда я увеличила кадр, из-за низкого разрешения оно расплылось. Я могла только сказать, что это мужчина, который хмуро глядит в сторону Тревора.

В животе у меня похолодело. Кто это был и почему он смотрел на Тревора так сердито?

Я в нетерпении вскочила на ноги. Если верить его соцсетям, бедный Тревор всего лишь хотел быть маленькой частью киносъемок рядом со своими кумирами. А индустрия сожрала его и выплюнула в канаву. Кто бы это ни сделал, я не собиралась позволить ему уйти безнаказанным. И один человек мог бы мне в этом помочь. Прежде чем успеть отговорить себя, я выбежала из номера, быстро пересекла коридор и тихо постучала в последнюю дверь слева.

Через минуту ручка задребезжала, и дверь распахнулась.

– Эй, да это Конструктор.

В дверном проеме стоял Тедди, на котором не было ничего, кроме завязанного на бедрах полотенца и удивленного выражения на лице. Я уже видела его полуголым, однако повторный вид его мускулистой груди и плеч идеальной формы вживую вызвал раздражение – слишком уж знакомым мне становилось его обнаженное тело.

Я прогнала эти мысли из головы.

– Мне нужно поговорить с тобой. По-моему, Тревора убили, – последнее слово я произнесла шепотом, поднеся ладонь ко рту, чтобы никто не услышал его, проходя мимо.

– Что, – Тедди выгнул бровь, – черт побери, ты такое говоришь?

– Тут нашлось кое-что…

Я вытащила телефон, собираясь показать ему фото из соцсети, но из-за волнения аппарат вылетел из моей дрожащей руки. Он бесцеремонно упал прямо под ноги Тедди.

– Я подниму.

Тедди стал приседать, и его полотенце начало подниматься вверх по бедрам, грозя явить то, что плавкам в том реалити-шоу с трудом удавалось прикрыть. Полотенце задиралось все выше и выше, будто занавес, поднимавшийся перед началом крайне непристойного представления.

Я протянула руку, не в силах перенести мысль, что всего за одни сутки он застанет меня глядящей не только на его соски, но и на половой орган.

– Стой!

Но через миг полотенце все-таки раздвинулось, явив… плавки. Конечно же. Полотенце, сырые волосы. Вероятно, он только что вернулся из бассейна. Волнение превращало меня в извращенку. Ну почему я никак не могла перестать позорить себя перед ним?

Разумеется, я знала почему. Плавки, капли воды, бегущие по его груди. Все это напомнило мне о вечере, когда мы встретились. Когда мы оба были мокрыми и почти голыми, а я чувствовала на себе его губы.

В июле Мара потащила меня на вечеринку в честь окончания съемок фильма, на котором она работала. К несчастью, ее бывший, Остин – который бесцеремонно бросил ее незадолго до этого, – тоже собирался туда заявиться, поэтому Мара заставила меня пойти с ней в качестве эмоциональной поддержки.

Это было пафосное дорогущее мероприятие для толпы напыщенных и претенциозных представителей киноиндустрии. Мне хотелось присутствовать там не больше, чем Маре.

Через несколько недель после того, как мой фильм провалился в прокате, отвернув от меня агента, передо мной встала задача найти нового представителя. Я знала, что должна налаживать связи и организовывать встречи, но никак не могла набраться энтузиазма. Действительно ли мне хотелось убедить кого-то представлять мои интересы, чтобы я и дальше снималась в одних и тех же ролях в одних и тех же фильмах? Чтобы и дальше знакомилась с людьми, которые рано или поздно все равно подведут или предадут? Чтобы таблоиды продолжали вмешиваться в мою личную жизнь и распространять лживые слухи обо мне? Я больше не была в этом так уверена.

Через несколько часов после того, как мы пришли и я убедилась, что Мара в порядке, я украдкой сбежала оттуда, устав от тех, кто жалел меня из-за недавнего провала и говорил о том, как им нравились мои фильмы, выпущенные пять лет назад. Выскользнув в грот у дальнего конца изогнутого бассейна через заднюю дверь, я сбросила туфли и окунула ноги в прохладную воду.

– В этом бассейне моча.

Я подскочила. На противоположной стороне на ступеньках сидел мужчина, наполовину скрытый в тени.

– Стой, что?

– Тут недавно побывал мой приятель, так что такое определенно возможно.

Мне и этого было достаточно. Я вытащила ноги из воды.

– Спасибо за предупреждение.

– Прости за странный способ сказать «привет».

Он встал и направился к свету.

Я сразу же узнала его. В рекламе «Райского острова наслаждений» он казался красавчиком, но вживую был просто умопомрачительным. Отсутствие рубашки давало отличный обзор на точеный мускулистый торс. Песочного цвета волосы были откинуты назад, подчеркивая скулы, которым позавидовал бы сам Джеймс Дин^[24]. Но именно его глаза – пронзительно-синие и жгучие даже в тусклом свете – не давали мне отвести от него взгляд.

Внезапно мне стало не менее жарко, чем в доме.

– Я Тедди.

Он подошел, и я пожала протянутую руку, не став упоминать, что уже и так знаю, кто он такой.

– Ты здесь только для того, чтобы предупреждать людей о моче?

– Нет, мне просто нужен был свежий воздух.

Единомышленник.

– Мне тоже.

Мы уселись на шезлонгах у бассейна, и я была удивлена, как легко пошла наша беседа. Мы говорили о лучших местах для пешего туризма в окрестностях (его энтузиазм почти заразил меня), сплетничали обо всех присутствовавших на вечеринке (режиссер изменял жене с кем-то из гостей, но мы не могли решить, с кем именно) и решали, какая начинка для пиццы лучше всего (с халапеньо и ананасами).

В конце концов Тедди встал.

– Хочется поплавать. Присоединишься?

– Ни в коем случае! Там же моча.

– Я сказал, что там может быть моча.

– Как-то не хочется рисковать.

– На самом деле, – он заговорщически наклонился поближе, и его дыхание защекотало мне ухо, – я соврал.

По спине побежали мурашки.

– И зачем ты это сделал?

– Может, искал повод заговорить с тобой. В присутствии симпатичных девушек я нервничаю.

Мне хотелось рассмеяться. Ни за что не поверила бы, что Тедди Джеймсу трудно заговорить с девушкой.

– У меня нет купальника.

– И что? – Он протянул руку, чтобы помочь мне встать. – Ну давай.

Он выглядел таким милым, таким неопровержимо сексуальным, что я не смогла устоять. Я поклялась не встречаться с актерами еще много лет назад, после того как парень, отношения с которым длились более года, продал таблоиду мои фотки и сплетни о нас. Последовавшая статья в прессе была унизительной (никто не выглядит привлекательно в танкини после того, как обожрется начос на пляже), а через две недели после этого, получив от наших отношений все, что ему было нужно, и роль в новой супергеройской франшизе в придачу, он бросил меня.

Но в тот момент я впервые за много месяцев почувствовала искру притяжения. И, возможно, отбросить всякую осторожность с убийственно привлекательным незнакомцем было именно тем, в чем я нуждалась.

Быстро, пока не успела себя накрутить, я разделась до нижнего белья и прыгнула в бассейн. Хохотнув от удивления, Тедди последовал за мной. Мы оба скользнули под воду и проплыли по мелководью, пока не остыли в достаточной степени. Затем мы вынырнули, со смехом хватая ртом воздух. Когда он посмотрел на меня, его улыбка исчезла.