Воспоминание о том, как мы вчера заключили соглашение и запланировали провести первый урок актерского мастерства сегодня в восемь вечера, было предельно отчетливым. Но я забыла, что через час после этого Тедди прислал мне сообщение и попросил перенести занятие на восемь утра, чтобы вечером у него была возможность позвонить брату и устроить их книжный клуб. В этом-то и состояла проблема, потому что в 8:08 утра я с Марой и Хлоей сидела в гостиничном ресторане, полностью занятая обильным завтраком. Ни одна из нас не смогла сделать выбор, поэтому мы заказали несколько блюд (включая невменяемое количество печенья) и решили поделить их между собой.

Завтрак заодно служил поводом устроить психотерапевтическую беседу с Марой, которая только что узнала о посылке, которую Остин, ее бывший, неожиданно отправил в ее лос-анджелесскую квартиру. Я засунула телефон под стол, пытаясь одновременно слушать и набирать ответ.

– …просто не понимаю, почему он все отправил таким образом, это же так подло! – Мара воткнула вилку в спаржу, покрытую голландским соусом. – Мне уж точно не нужен весь этот хлам после того, как он пролежал у него несколько месяцев.

Навострив уши, я продолжила печатать.

– Погоди, а что он прислал?

Во время моего знакомства с Остином тот мне понравился – он явно обожал Мару и был не прочь надерзить ей почти так же, как она ему. Однако он потерял все очки в моих глазах, когда без объяснения бросил ее в последний день съемок.

– Свитер, который я забыла в его трейлере, старый чехол для очков и, – она чуть всхлипнула, – плюшевого ежика, которого я подарила ему на первый месяц наших отношений.

У меня сжалось сердце. Никто не любил и не жаждал любви так сильно, как Мара, и никто не был так же предан. Оказавшись в ее сердце, ты оставался там навсегда.

– Он никогда тебя не заслуживал, – сказала я. – Он не заслуживает даже твоего старого чехла для очков. Я рада, что он прислал его тебе обратно.

– Ага, такой козел. – Хлоя протянула руку через стол и сжала пальцы Мары. – Я знаю, ты еще встретишь кого-нибудь намного лучше.

Я слегка улыбнулась Хлое в знак благодарности за то, что она рядом и помогает утешить Мару. Мы начали каждое утро приглашать Хлою за наш стол на завтрак, и пока что она отлично дополняла нашу компанию. Она все еще иногда стеснялась и вела себя неуклюже, но при этом была милой и явно ценила наше приглашение. Мы звали и Одри, но та отказалась. Вместо этого по утрам она предпочитала сидеть за отдельным столом в одиночестве. В данный момент она завтракала в кабинке в дальнем углу помещения, и ее взгляд был прикован к сценарию, реплики из которого она беззвучно повторяла.

– Спасибо, девочки. – Мара сглотнула, изобразив на лице храбрость. – Мы встречались всего два месяца, и я не понимаю, почему это до сих пор так меня волнует.

– Порой сердце не признает логики. – Хлоя протянула Маре булочку с шоколадной крошкой. – Держи. Это поможет.

Звякнул мой телефон: Тедди сказал, что он не против подождать несколько минут. Заметив, что я снова потянулась за телефоном, Мара слегка толкнула меня ногой.

– Все в порядке?

– Ага, прости. – Я выключила аппарат и снова обратила свое внимание на Мару, как и было положено. – Просто… мой папа.

Это была не совсем ложь. Ранее папа прислал мне сообщение, в котором спросил, когда я приеду к нему в гости, поскольку он жил всего в нескольких часах езды от съемочной площадки.

– Как там великий злодей?

– Наслаждается пенсией – пожалуй, даже чересчур.

Моему отцу было за шестьдесят, но его жизнь казалась намного увлекательнее моей. Несколько недель назад вместе с местным клубом для пенсионеров – любителей развлечений на свежем воздухе он участвовал в скоростном спуске по тросу. Они тайком пронесли в термосах пиво и прозвали это мероприятие «Спуск и впрыск».

Его образ жизни заставлял меня понервничать.

– Когда я вырасту, хочу быть твоим папой. – Мара разрезала булочку пополам и намазала ее сливочным маслом. – Может, стоит переехать в хижину в горах, где я буду озлобленной и одинокой до конца своей жизни, и мне никогда больше не придется думать об Остине.

– Если ты это сделаешь, я перееду с тобой. – Я встала, взяв телефон с кошельком. – Мне нужно перезвонить ему. Простите, что так внезапно ухожу.

– Ты больше не вернешься? – Глаза Мары округлились, как у печального щенка бассет-хаунда. – На это ведь нужна всего минута.

– Эм…

Я не собиралась никому рассказывать о помощи Тедди, но Мара и Хлоя так пристально уставились на меня… Мои щеки запылали от смущения.

– Вообще-то я собираюсь дать Тедди урок актерского мастерства.

Мара и Хлоя понимающе переглянулись.

– Все не так! – настаивала я. – Вы же обе видели его вчера. Если мы хотим, чтобы этот фильм получился, эти уроки просто необходимы.

– Я и правда видела, только, признаюсь, обращала внимание не на его игру, – сострила Мара.

Хлоя согласно кивнула, прижав руку ко рту, чтобы сдержать хихиканье.

Я закатила глаза.

– Да по фигу. Я сегодня не снимаюсь, так что встретимся позже.

– Ладно. – Мара тяжко вздохнула. – Полагаю, нам с Хлоей придется доедать все это самим.

– Вы проведете время намного лучше, чем я, – заверила я ее, представляя ожидавшее меня утро. – Поверьте мне.

Когда я тихо постучала в дверь Тедди, под ложечкой у меня засосало. Мне по-прежнему было неловко оттого, что я не знала, вспомнил ли он нашу встречу на вечеринке. Он либо вспомнил, но помогал мне сохранить лицо, не упоминая об этом, либо совершенно забыл меня. Я не могла решить, что из этого более унизительно.

Дверь открылась, явив Тедди в джоггерах и белой футболке, которая была чуть узковата и подчеркивала каждый мускул на его торсе. Я сглотнула, стараясь не пялиться на него. Ради всего святого, я видела его грудные мышцы. Мог бы проявить хоть немного скромности.

– Конструктор!

Я слегка улыбнулась, уже устав от этого прозвища.

– Если я Конструктор, то ты кто? Пинхед?^[27]

Тедди ухмыльнулся.

– А разве он не был… секс-демоном? – Он склонил голову набок. – Кажется, в самый раз.

– Я… я не имела в виду…

– Входи уже, я просто прикалываюсь.

Он раскрыл дверь пошире, и я, уже смущаясь, прошла за ним внутрь.

– Хочешь чего-нибудь выпить? У меня есть «Доктор Пеппер» и… «Доктор Пеппер»^[28].

– Сейчас восемь утра.

– Неверно. – Тедди достал из холодильника две банки и передал одну мне. – Ты должна была прийти сюда в восемь утра, но не пришла. А значит, мы официально находимся во временном отрезке «Доктора Пеппера».

– Туше.

Вскрыв банку, он опустился на диван.

– Были ли какие-нибудь откровения этой ночью о том, чье лицо там на фотографии?

– Увы, нет. – Я дернула за ключ и сделала большой глоток сладкой газировки. – Она слишком нечеткая.

– Как фотография снежного человека, – серьезно добавил Тедди.

– Надо составить список. Тех, кто это мог быть, – сказала я и, взяв ручку с листком, написала сверху «Подозреваемые».

– Да, конечно, бери, пожалуйста, мои вещи.

Я смерила его взглядом.

– Ты собирался это использовать?

– Да. – Он сложил руки на груди. – Может, я по ночам пишу стихи.

– Правда?

– Придумывать фразы для соблазнения – отдельное искусство.

Я решила проигнорировать его слова.

– Ладно, мужчина на фото выглядит подозрительно, но мы не знаем наверняка, он ли убийца. А значит, нельзя исключать из официального списка подозреваемых и женщин. – Я начала перечислять всех, кого знала на площадке. – Наташа, Брент, Хлоя, тот, кто на фото…

– Мара, – вставил Тедди.

– Это была не Мара.

– Откуда ты знаешь? Она была в твоем трейлере?

– Не весь вечер, но…

– Я думал, ты хотела распутать это дело? – Он протянул руку и постучал по бумаге. – В список.

Я сжала челюсти.

– Ладно.

Затем под именем Мары я записала имя Тедди.

– Эй!

– Ты объявился в моем трейлере после убийства, а значит, находился в базовом лагере и неизвестно чем занимался во время его смерти. Подозрительно.

– Он, – сказал Тедди, открывая фото Тревора из соцсети, – совсем не похож на меня. У меня линия челюсти более квадратная.

Я невозмутимо пожала плечами.

– А еще нам надо неофициально добавить в список всю съемочную группу. – Вдруг почувствовав себя в растерянности, я помассировала виски. – Это так много людей.

– А еще я не лысею.

– Ты должен помогать мне!

Тедди с неохотой убрал телефон.

– Все будет нормально. Мы выясним, чье это лицо на фото, поговорим с ним и поймем, что делать дальше. Шаг за шагом.

Удивительно, но в словах Тедди был смысл. Я сделала несколько маленьких глотков газировки и почувствовала, как напряжение начало рассеиваться. Он был прав, нам нужно сосредоточиться на поисках мужчины с фотоснимка. Ну а пока мне предстояло провести урок.

Я встала и поставила полупустую банку на стойку.

– Приступим к репетиции?

– Ох… Ага. – Тедди потянулся за сценарием, лежавшим на столе. – Сцена с сеансом, так?

Я кивнула, взяла сцепленную скрепкой стопку бумаг и открыла страницу со сценой, съемки которой мы запланировали на завтра. Она обещала быть занятной.

После нескольких часов пьяной вечеринки в одной из спален наши персонажи случайно находят старую доску «Уиджа». Они используют ее для игры в «правду или действие», проводят сеанс и впускают дух ведьмы в мир смертных. Эта сцена дает толчок всему остальному фильму – она не особо серьезная, но довольно важная.

Я взяла сценарий, но не удосужилась даже просмотреть свои реплики – они и так уже были заучены мной наизусть.

– Готов?

Мы начали с самого начала, когда герой Тедди достает доску «Уиджа» из чулана. Он постоянно заглядывал в сценарий, и несколько раз я чувствовала, как на него накатывало волнение. Он не смотрел мне в глаза, переминался с ноги на ногу и пробегал рукой по затылку вместо того, чтобы полностью сосредоточиться на отыгрывании сцены. Я замедлила темп и, прежде чем продолжить, убедилась в том, что он выучил свои реплики.

Когда мы репетировали, я удивилась тому, насколько мне понравилось готовить его. Было приятно не ощущать давления из-за собственной игры и вместо этого сосредоточиться исключительно на том, что делает Тедди. С чувством удовлетворения я наблюдала за тем, как он наконец выбросил из головы все лишнее и расслабился, как границы между словами, произнесенными Тедди и его персонажем, начали стираться. Был ли его самоуверенный и подчеркнуто сексуальный герой удивительно похож на него самого? Да. Но я не собиралась сейчас указывать ему на это.

Когда Тедди освоил первую половину сцены, мы перешли к следующей части, где настает черед игры и моей героине бросают вызов начать сеанс.

– Правда или действие? – спросил Тедди, наконец идеально произнеся реплику с подходящей кокетливо-самодовольной интонацией.

– Действие, – ответила я с трепетом.

– Хочу, чтобы ты… – Тедди замолк и оглядел комнату якобы в поисках идеи, – …станцевала для меня эротический танец.

Я чуть не поперхнулась.

– Прошу прощения? Этого нет в сценарии!

– Эм, вообще-то есть.

Я, смутившись, пролистала страницы. И правда, там была реплика Тедди, именно такая, как он и произнес – до начала сеанса оставалось еще несколько страниц. У меня сердце ушло в пятки. Наверное, с того момента, как я читала сценарий в последний раз, его переписали. С точки зрения истории, стоило признать, все было логично – это запустило бы наш экранный роман, одновременно вытолкнув мою героиню-паиньку из ее зоны комфорта. Но в тот момент я лучше бы пожевала фольгу, чем покрутила задом на коленях Тедди.

– Все нормально, нам не обязательно репетировать эту часть, – рассмеялся Тедди. – Я не жду, что ты экспромтом сможешь выдать тут эротический танец.

– Вообще-то смогу.

Слова вылетели из моего рта прежде, чем я осознала, что эту информацию стоило оставить при себе.

Глаза Тедди округлились раздражающим и довольно оскорбительным образом.

– Черт, ну ладно. Я и не подозревал, что ты такая.