И тут, как по сценарию, дверь кабинета распахнулась.

– Какого чёрта ты тут делаешь?

Голос Сантьяго прозвучал как выстрел. Лёгкий ветер по сравнению с его холодным взглядом. Парень вздрогнул, резко выпрямился, будто его поймали с рукой в чужом кармане.

– Я… Я только… э-э… посылку! Привёз! Вот! Для вас…

Сантьяго даже не посмотрел на коробку.

– Принёс? Молодец. А теперь – вон отсюда.

Парень бросил на меня быстрый взгляд – я всё ещё сидела в кресле, не скрывая усмешки, всё так же играя с прядью волос. Но не издевательски – просто… с удовольствием от происходящего.

– Быстро! – рявкнул Сантьяго.

Парень вздрогнул, пробормотал что-то вроде «извините» и выскользнул за дверь так стремительно, что коробка чуть не опрокинулась со стола, когда он от него оттолкнулся.

Сантьяго закрыл за ним дверь и медленно повернулся ко мне, прищурившись.

– Ты совсем с ума сошла?

– Что? Я просто с ним поболтала. Он был… милый. Вежливый. Заглядывал куда надо.

– Если он заглянет туда ещё раз – он полетит отсюда быстрее, чем груз на восток, – пробормотал Сантьяго, потирая переносицу.

Я только покачала головой и вернулась к папке с отчётами, всё ещё улыбалась внутри. Сантьяго лишь покачал головой, подходя ближе к столу, бросил на папки тяжёлый взгляд, потом перевёл его на меня – всё так же сидящую в кресле с выражением невинной лани.

– Раз тебе так весело, – проговорил он медленно, с нажимом, – то мы как раз можем продолжить наше увлекательное обучение.

Я сразу скорчила недовольную гримасу, с притворным страданием запрокинув голову назад.

– Ну Санти… – голос стал тягучим, почти жалобным. – Мы же всё утро сидим над этим… Мозг уже тает… Я буквально чувствую, как серое вещество капает на пол!

Он скрестил руки на груди и вскинул бровь.

– Тогда подставляй ведро. А пока – давай сюда свои глаза, уши и хоть чуть-чуть желания работать. Эти контракты не подпишут себя сами.

Я тяжело вздохнула, будто это была величайшая жертва в моей жизни. Подтянув к себе одну из папок, открыла её и уставилась на таблицы и цифры, как будто они собирались укусить меня за нос.

– Почему всё так сложно?.. – пробормотала, пролистывая первые страницы. – Как отец это вообще читал?

– Потому и был главой, – буркнул Сантьяго, подходя ближе и наклоняясь через моё плечо. – Вот тут смотри. Эти цифры – это партия, что ушла на юг. А эти – то, что осталось на складе. Твоя задача – понять, где потери и кто завысил поставку.

Я закатила глаза, но всё же начала вчитываться. Что-то внутри меня – очень глубоко – всё-таки понимало, что это важно. Даже если скучно до слёз. Даже если мозг кричит «спасите».

Минут через десять, когда уже начала чуть-чуть втягиваться, глаза снова поплыли. Мысли унеслись куда-то – в сторону папиного голоса, его манеры командовать, сидя в этом кресле… Я снова провалилась в воспоминания, пока вдруг кто-то не щёлкнул пальцами прямо перед лицом.

– Элиана. – Голос Сантьяго был строгим, но не резким.

Я моргнула, очнувшись.

– Я здесь… Просто… анализировала. Внутренне.

Он склонил голову в сторону, прищурился:

– Внутренне ты куда-то в облака унеслась.

– Там было спокойнее, – пробурчала, снова склоняясь над бумагами.

Он только усмехнулся, покачал головой и вернулся на своё место.

– Давай, командир. Учись.

Я пролистнула ещё одну страницу с таблицами и почувствовала, как мозг начинает медленно плавиться. Кажется, даже буквы начали слипаться в слова, которых не существовало.

Доставки… остатки… маршрут… потери… контракт… скука… смерть…

Я хмыкнула про себя и, не отрываясь от бумаги, спросила самым невинным тоном:

– Слушай, а что вообще было в той коробке, которую принёс этот курьер?

Сантьяго не сразу ответил. Он как раз что-то печатал на ноутбуке и, кажется, надеялся, что вопрос исчезнет сам собой.

– Не увиливай, Элиана, – сказал он, не глядя.

Я театрально уронила голову на руку и протянула:

– Но мне правда интересно! Он так её нёс, будто там золото. Или оружие. Или… запрещённая жвачка из девяностых. Давай, расскажи, у тебя точно там что-то интригующее.

Он оторвался от ноутбука и посмотрел на меня поверх очков – тот самый взгляд, которым обычно учителя останавливают самый бесполезный школьный бунт.

– Это запчасти.

– Запчасти? – переспросила я, приподняв бровь. – Ну ты и разочарование.

– Для той машины, которую ты брала вчера. У неё давно сцепление барахлит. И если ты её добьёшь – поедешь на «Фиате» Санчо.

Я резко подняла голову, с ужасом распахнув глаза.

– Только не этот гроб на колёсах! – возразила недовольно. – У него даже окна не открываются, Сантьяго. Это не машина, а наказание судьбы.

– Тогда постарайся не убивать любимое авто, – спокойно сказал он и вернулся к своему ноутбуку.

Я шумно выдохнула, откинулась на спинку кресла и пробормотала:

– Всё, официально считаю, что заслужила перерыв. Хотя бы на кофе. Или бокал вина. Или мини-допрос, что ещё в доме можно открыть без твоего ведома.

Сантьяго снова посмотрел на меня – строго, но с лёгкой тенью улыбки.

– Ты непосильная работа, Элиана.

– А ты – неиссякаемый источник скучных слов, – хмыкнула я в ответ. – Но мы с тобой справимся. Вдруг когда-нибудь я научусь думать цифрами, а ты – шутить чаще одного раза в год.

Он усмехнулся, покачал головой и вернулся к компьютеру. А я снова взглянула в бумаги… но на сей раз чуть спокойнее. Всё же разговор помог. Хоть немного.

Весь оставшийся день Сантьяго вдалбливал мне в голову цифры, схемы, поставки, счета… Я уже не различала, где заканчиваются таблицы и начинается моя психика. Он был неумолим. Серьёзный, сосредоточенный, как будто каждое моё зевание – личное оскорбление его экономического достоинства.

Мы закончили поздно, настолько, что я даже не пошла на ужин. На всё, на что меня хватило, – это дойти до своей комнаты, скинуть одежду на пол и плюхнуться лицом в подушку. Заснула, кажется, за три секунды.

––

Утро встретило меня резким лучом солнца и глухим стуком в окно – дятел или, может, реальность, которая решила снова напомнить, кто здесь главная. Я быстро натянула чёрные шорты, спортивный топ и накинула сверху широкую серую кофту. Волосы собрала в высокий хвост, лицо умытое, настроение – пока что терпимое.

На первом этаже меня уже ждал Сантьяго. Прямо как по расписанию: вечно собранный, вечно слегка раздражённый. Он посмотрел на меня строго, но без лишних слов. Я бросила в его сторону:

– Доброе утро, мой самый любимый источник стресса.

Он закатил глаза, но уголки губ всё же дрогнули.

– Поехали, – буркнул он и пошёл в сторону гаража.

– Где твои манеры? Ну ладно, я веду, – сказала невинно, уже вытаскивая руку к ключам.

Он не замедлил ни шага, просто поднял руки, как будто сдаётся полиции:

– Нет уж. Мне ещё хочется жить. Я поведу.

Фыркнула, но спорить не стала. Пусть. Сегодня у него утро серьёзного лица – против него бесполезно что-то доказывать. Он сел за руль одного из внедорожников, а я – на пассажирское. Машина мягко выехала со двора, и мы покатились в сторону тренировочного комплекса.

Я смотрела на него боковым зрением. Сколько ему уже? Под пятьдесят, наверное. Вечно в этих своих белых рубашках и часах, которые выглядят так, будто могут остановить время. Седина у висков делает его только строже, и даже когда он молчит – ощущение, что тебя оценивают. Сантьяго появился в доме ещё до моего рождения. Тогда он был советником отца, правой рукой, тенью, мозгом всей системы. А потом стал… тем, кто остался рядом. Кто не ушёл, не предал, не исчез. Просто продолжил быть рядом, как константа.

– А ты чего вообще со мной едешь? – спросила я, чтобы хоть немного разбавить молчание.

Он взглянул на меня коротко, снова вернулся к дороге:

– Хотел посмотреть, как у тебя с техникой. Я же не был на твоей тренировке больше года.

Я усмехнулась где-то внутри. Если бы ты знал, как часто тренируюсь. Где. С кем. И как. То ни на секунду бы не сомневался в моих навыках… А может, наоборот, сорвал бы с меня все спортивные залы и закрыл в башне. Посмотрела вперёд, на просыпающуюся улицу. Пальцы постукивали по колену в ритм музыке, что тихо играла в машине.

Мы вошли в зал.

Я замерла на пару секунд у входа, окинув помещение взглядом. Всё было до безумия знакомым: запах пота и резины, звон ударов по груше, легкий гул голосов, скрип кроссовок по матам. Воздух здесь был плотным от движения, силы, прошлого. Здесь было слишком много меня.

Скинув с плеча сумку, положила её на скамейку у стены. В это же мгновение дверь в кабинет сбоку распахнулась, и оттуда вышел тренер.

– А вот и наша звезда, – ухмыльнулся он, протирая ладони полотенцем.

Я не сдержала улыбки. Подошла и обняла его крепко.

– Сколько лет, сколько ударов, Оскар.

– Я уже начал думать, что ты нашла кого-то получше, – фыркнул он, сжав меня в ответ.

– Никто не держит меня с такой любовью, – усмехнулась я и отступила на шаг. – Готова как никогда.

Он кивнул с одобрением. Я сняла кофту, оставшись в чёрном топе, и пошла к рингу в центре зала. В голове – полная тишина. Или, наоборот, слишком много шума, чтобы разобрать хоть одну мысль.

Пока шла, заматывала кулаки эластичными бинтами. Руки знали, что делать. Пальцы двигались автоматически, кожа натягивалась под бинтом туго, привычно. Как и сотни раз до этого.

Разогрев прошёл в темпе. Бег по кругу, прыжки, разминка суставов. Тело просыпалось, пока внутри ещё тлела вялость – остатки навязчивых мыслей, которые не уходили, несмотря на намерение их вытолкнуть.

Пол ринга отдавал тепло через подошвы. Я встала напротив Оскара, слегка наклонив голову, крутя плечами, разминая запястья. Он тоже разминался – но в глазах у него уже плескалась насмешка, знакомая, раздражающая. Он всегда знал, как вывести меня из равновесия. И, чёрт возьми, сейчас это было слишком просто.

– Начнём с базовых серий, – бросил Оскар, и я кивнула.

Первые удары были точные, резкие. Левый, правый, уклон, нырок, шаг назад. Моё тело двигалось на автомате – отточенные движения, вбитые годами. Но уже через пару серий я сбивалась. Неправильный шаг, слишком короткий удар. Оскар молчал – пока.

В голове не было фокуса. Вместо него – вспышки. Как Сантьяго закрыл мне ладонью пачку сигарет. Как я стояла у могилы. Кольцо отца – тёплое, тяжёлое на цепочке, которое ощущалось с каждым движением. Его голос, застывший во времени:

«Ты должна быть сильной, Элиана. Всё ляжет на твои плечи…»

– Ты где летаешь? – Оскар резко шагнул вперёд и ткнул перчаткой в плечо. – Ты вообще здесь?

Я мотнула головой, откидывая волосы назад.

– В твоём зале, Оскар.

– Врёшь, – усмехнулся он. – В голове у тебя рой пчёл. Сосредоточься. Ты не на вечеринке.

Он снова пошёл в атаку. Приняла пару его выпадов, уклонилась, отбила один удар – но мысли всё равно разбегались, как дым между пальцами.

Я сделала шаг вперёд – и в этот момент он резко сменил угол, и удар пришёлся неожиданно. Прямо в бок, точно между рёбер.

Мир на секунду вывернулся.

Я ахнула, вся согнулась от боли и опустилась на колени. В ушах зазвенело, глухо, будто кто-то ударил в гонг внутри черепа. Прижала руки к рёбрам, с трудом вдыхая. Воздух не входил. Только ноющая, тянущая боль. Такая же как в ту ночь, когда я оказалась на ринге вместо Лукаса, и повторялась каждый раз, когда рёбра подвергались ударам.

И в этой тишине – как будто провалившись в темноту – услышала голос.

«Я горжусь тобой… даже если меня не будет рядом… ты справишься, слышишь? Только не теряй себя, Эли…»

Я сжалась, уронив голову, не чувствуя, как бинты впиваются в ладони. Хотелось… раствориться. Не быть. Хоть минуту.

Но потом – звук шагов. Голоса. Один – Оскар. Другой – Сантьяго.