Неприятный сюрприз, грозивший перерасти в ярость, состоял в том, что комната была пустой! Там никого не было! Ни ее, ни того пушистого исчадия божественного произвола! Лишь смятые шелка на кровати и пара моих растоптанных в гневе перчаток напоминали о недавнем конфликте.

– Перенеси меня к жене, – отрывисто приказал я магии дворца, вплетенной в самые камни.

Миг ослепляющей вспышки – и я оказался у знакомой резной двери в апартаменты моей младшей сестры. И тут же мой слух, чуткий, как у зверя, уловил доносящиеся из-за дубовых створок странные, непонятные звуки. Приглушенный женский смех… и какой-то ритмичный, почти механический треск. Бездна, что, черт возьми, могло произойти за те несколько часов, пока я отсутствовал?! Моя рука сама потянулась к рукояти церемониального кинжала.

Глава 7

Ольга:

         С Динарой мы довольно быстро нашли общий язык, несмотря на межвидовые и межмировые барьеры. Оказалось, что стоит только отбросить церемонии, и она – милая, немного наивная девочка, запертая в золотой клетке условностей. Я узнала, что мой муженёк – не просто богач, а лорд драконов Арчибальд, могущественный правитель, которого боятся все в этом мире, от эльфов до троллей. («Кроме харрасаров», – мысленно добавила я, с нежностью глядя на Пушка, который устроился на мягком коврике у камина и самозабвенно вылизывал свою пушистую лапу, приводя шёрстку в идеальный порядок.)

Из её рассказов выплыла и картина семейной жизни. Родители Динары, её братья и сёстры – все, кроме моего невменяемого муженька, – жили в неком другом, особом измерении, чем-то напоминающем элитный санаторий для уставших от власти драконов-аристократов, где они предавались вечному отдыху и созерцанию.

– У нас в семье пятеро детей, – рассказывала Динара, аккуратно помешивая ложечкой густой, ароматный мёд в фарфоровой чашке с чаем цвета янтаря. – И у всех, кроме меня, уже есть пары. Заключены договоры, подписаны союзы.

Её глаза, такие живые и яркие мгновение назад, на мгновение потускнели, словно кто-то задул внутри них свечу, когда она произнесла это. Я заметила, как её тонкие, изящные пальцы слегка дрожат, когда она подносит тяжёлую чашку к губам, будто ей не хватает сил её удержать.

– Я самая младшая, – продолжила она, стараясь говорить бодрее и насильно растягивая губы в улыбке. – Совсем недавно, по нашим меркам, стала совершеннолетней. Теперь вот родители найдут мне достойного жениха. И я выйду за него. Так положено.

– Какая послушная дочь, – хмыкнула я, откидываясь на высокую резную спинку кресла и чувствуя, как бархат холодит спину. – Сказали «прыгни» – она спросила «с какой скалы?». Родители нашли жениха, она без единого возражения вышла за него. А если он, к примеру, окажется законченным развратником, садистом или серийным убийцей? Или просто скучным, как пробка, занудой, который будет читать тебе лекции о налогах на драконью чешую перед сном?

Динара резко побледнела, будто я плеснула в неё ледяной водой. Чашка с дрожащим, жалобным звонком опустилась на блюдце, расплескав на скатерть золотистые капли.

– Динара, эй, не бледней ты так! Я пошутила! У меня дурацкое, чёрное чувство юмора, прости, – я наклонилась вперед через столик, положив свою руку поверх её холодных, дрожащих пальцев. – Но если без шуток… Неужели тебе самой, вот здесь, – я ткнула себя в грудь, – не хочется выбрать того, с кем проведёшь ближайшую тысячу лет?

Динара опустила глаза, её длинные, пушистые ресницы отбрасывали трепетные тени на бледные щёки.

– Я… я никогда об этом не думала, – развела она руками, и в её мелодичном голосе слышалась искренняя, детская растерянность. – Мы все здесь к такому не приучены. Родители сказали «замуж» – значит, замуж. Так было всегда. Так заведено.

– Детский сад, штаны на лямках, – фыркнула я, отхлёбывая свой чай, в котором горьковатая трава смешивалась со сладостью мёда. – Да послушай ты сама себя! У тебя есть всё: положение, деньги, власть, да ты сама – красавица! С твоими данными ты можешь сама устраивать турниры за своё сердце, а не ждать, пока тебя, как посылку, вручат первому встречному выгодному союзнику!

В глазах Дины что-то изменилось – появился новый, неуверенный блеск, огонёк любопытства и… смутной, робкой надежды? Её пухлые губы слегка приоткрылись, будто она хотела что-то сказать, высказать крамольную мысль, но века условностей сжимали её горло.

Я поняла, что напала на золотую жилу и нахожусь на правильном пути. Странное, щекочущее нервы возбуждение от того, как меняются выражения на лице этой юной драконьей принцессы, наполняло меня азартом. Я занималась подрывной деятельностью в масштабах целой цивилизации!

– Представь, – сказала я, понизив голос до заговорщицкого шёпота и пододвигаясь ближе, – ты встречаешь кого-то. Ты видишь его, и у тебя перехватывает дыхание. Твоё сердце начинает биться чаще, как сумасшедшее. Он смотрит на тебя так, что у тебя теплеет внутри и по коже бегут мурашки. Разве ты хочешь упустить такой шанс, такой подарок судьбы, только потому, что какой-то старый, скучный дракон вроде моего мужа сказал «так принято»?

Динара закусила свою нижнюю губу до белизны, её пальцы беспокойно задвигались, сминая и скручивая красивую кружевную салфетку.

– Но… но как? – прошептала она, и в её голосе была настоящая, неподдельная тоска. – Я даже не знаю, где искать… Я почти не выхожу из покоев, кроме как на официальные приёмы…

Я ухмыльнулась, чувствуя, как Пушок, лежа у камина, одобрительно подёргивает кончиком своего лохматого хвоста, будто говоря: «Давай, просвещай её, а я тут посплю».

– Всё начинается с малого. Для начала можно погадать. На суженого-ряженого. У вас здесь есть карты, ну, обычные игральные? Или какие-нибудь магические?

Карты, конечно же, нашлись – роскошная колода из слоновой кости с тончайшей ручной росписью и позолоченными краями, хранившаяся в резном ларце.

Через пять минут мы уже сидели на мягком, узорчатом ковре перед потрескивающим камином, а между нами лежала эта изысканная колода, пахнущая сандалом и тайной.

– Так, – я с привычной ловкостью, приобретённой за многие вечера в обществе подруг и бутылки игристого, перетасовала колоду, наслаждаясь удивлённым и восхищённым взглядом Дины. – Теперь закрой глаза, представь самого красивого дракона… или эльфа, или кого ты там захочешь… и вытяни три карты. И постарайся ни о чём не думать. Доверься интуиции.

Динара послушно зажмурилась, её пухлые губы беззвучно шептали какое-то заклинание или молитву, пока тонкие, изящные пальцы дрожали над разложенной колодой. Она вытянула три карты так осторожно и медленно, будто боялась, что они взорвутся.

– О-о-о, – протянула я с самым загадочным видом, каким только могла, разглядывая выпавшие карты. – Король червей, зажатый между двумя дамами… Одна – червонная, другая – пиковая… Интересненько. Очень интересненько.

Динара ахнула, её щёки залил яркий, стыдливый румянец, и она даже прикрыла лицо руками.

– И что? Что это значит?

Я сделала самое таинственное и многозначительное лицо, хотя сама толком не знала значений этих карт, кроме самых базовых. Но разве в данном случае суть была в точности предсказания? Главное – посеять зерно сомнения и надежды.

– Это значит, милая моя, что тебе предстоит сделать нелёгкий выбор между страстью и долгом, – нарочито торжественно провозгласила я, водя пальцем над позолотой карт. – И возможно… твоя судьба уже совсем близко. Она уже стучится в твою дверь.

Пушок в этот самый драматический момент громко и отрывисто чихнул, рассыпав из носа сноп искр, которые, шипя, погасли в воздухе. Динара от неожиданности взвизгнула и отпрянула назад, чуть не опрокинув столик с чаем.

– Ну вот, – засмеялась я, собирая карты, – даже харрасары подтверждают! Видишь, как всё серьёзно?

Арчибальд:

– Кукареку! Ку-ка-ре-ку! Ку-ка… – надрывался знакомый, звонкий голос моей сестры из-за приоткрытой двери её гостиной, и в нём слышались истеричные нотки загнанной лошади.

– Да не так ты кукарекаешь! Ну это же петух, а не придушенный воробей! – слышался следом ещё один голос, наглый и развязный, от которого у меня сводило челюсть и по спине бежали мурашки ярости. – Громче! Яростней! С вызовом! Вот, смотри, как надо. КУ-КА-РЕ-КУУУ!!!

Последний звук был настолько громким и пронзительным, что, казалось, задрожали хрустальные подвески на люстрах в коридоре.

– Ой, не могу, ой, хватит! Не смеши! – буквально рыдал от смеха первый голос, моей младшей сестры, между прочим, которую воспитывали в строжайших традициях драконьей аристократии! – Услышат же! Нас кто-нибудь услышит!

– Да и пусть себе слышат, – с пренебрежением, сквозь хохот, отзывался второй, чёртов проклятый голос. – Как будто они в своей затхлой жизни никогда петухов не слышали. Что, в этом пафосном дворце нет петухов? Вообще? Ни-ка-ких? А вот это уже культурное упущение! Петухи должны быть! Обязательно! Скрипачи – не обязательно, а петухи – да!

Раздался странный, влажный хлопок, будто шлёпнули по чему-то упругому. Тишина. Затем – новый, ещё более оглушительный визг Дины.

Я не выдержал. Я дернул ручку двери, ворвался в комнату, готовый изрыгнуть пламя… И застыл на пороге, как вкопанный, мой мозг отказывался обрабатывать это зрелище.

Моя сестра, моя младшая, невинная, воспитанная Динара, с растрёпанными волосами и раскрасневшимися щеками, сидела за столом рядом с моей так называемой женой, родом непонятно из какой божественной помойки! На столе были раскинуты игральные карты, стояли наполовину пустые бокалы и графин какого-то мутного, зеленоватого напитка, вряд ли безобидного компота. На полу, растянувшись как дома, лежал тот самый харрасар, делая вид, что просто дремлет, хотя я видел, как его уши подрагивали в нашу сторону. А рядом со столом, в центре комнаты, стояло нечто.

Я не мог назвать себя прилежным учеником в академии. Мои многочисленные преподаватели всегда с придыханием утверждали, что мой младший брат Дариус – гений, обходящий меня, Арчибальда, во всех науках, особенно в точных. Но даже я, при всём своём пренебрежении к зоологии, прекрасно знал, кто такие петухи и как они должны выглядеть. Так вот, то, что стояло рядом с моей сестрой, петухом не являлось! Я вообще не имел ни малейшего понятия, что это было, и могло ли нечто подобное существовать в принципе, вне кошмаров давно не трезвевшего алхимика.

Существо ростом с прикроватную тумбочку неустойчиво стояло на тонких, дрожащих, похожих на спагетти ножках. Его тело было покрыто перьями неестественного, ядовитого сине-фиолетового оттенка, а вместо традиционного гребня на голове красовался некий мясистый, пульсирующий нарост, напоминающий больше поганку или коралл, чем какой-либо птичий атрибут. Клюв… нет, это был даже не клюв, а нечто среднее между коротким хоботком и щупальцем кальмара, которое сейчас судорожно подергивалось, издавая те самые влажные хлопки.

– О, Арчибальд! – между тем, первая опомнилась моя жена, встретившая мой взгляд с видом полнейшего безразличия.

Динара повернулась в мою сторону, ойкнула, и вся краска моментально сбежала с её лица, сменившись паникой.

– Брат, мы тут просто… – начала она запинающимся голосом, беспомощно жестикулируя в сторону фиолетового кошмара.

– Отдыхаем, – резко, как отрубила, оборвала её моя жена, как будто имела на то полное, неоспоримое право. И затем, глядя мне прямо в глаза, вызывающе хмыкнула. – Вдвоем. Больше никого не приглашали. Особенно тебя.

Кровь ударила мне в лицо, затуманивая зрение багровой пеленой. Я почувствовал, как по полу поползли трещинки, а воздух затрепетал от исходящего от меня жара. В тот же миг харрасар на полу предупреждающе заурчал, выгнул спину дугой и распушил свои усы, сверкнув на меня горящими янтарными щелями-глазами.