Каспер учил новобранцев фирменному приему под названием «камикадзе». Его парни врывались в банк, размахивая автоматами и штурмовыми винтовками, палили в потолок и орали: «На пол, твари!» Запихивали в наволочки все деньги, какие могли найти, отбирали бумажники, а если хотели прихватить немного сувениров на посошок – срывали с женщин кольца.

По меньшей мере дважды Каспер «одалживал» школьный автобус, чтобы вывезти своих малолетних бойцов в безопасное место. А однажды позаимствовал почтовый фургон. Чего-чего, а воображения Касперу было не занимать. Он руководил операциями из безопасного места – сидел в машине где-нибудь в конце квартала, а потом следовал за своей удирающей во весь опор бандой.

«Мальчишки понимали: попробуют смыться со всеми деньгами – и за ними будут гоняться двое из Crips, – рассказывает Уайли. – А это не сделало бы их жизнь лучше».

«Валимобиль» бросали. Вся команда стягивалась в убежище Каспера, обычно в мотель. Там он отстегивал бойцам жалкие гроши и отпускал восвояси. Они же дети – скорее всего, их поймают. Но Каспера это не волновало. По словам Уайли, его философия сводилась к следующему: «Вот незадача! Моих пацанов сцапали. Что ж, найдем новых. Делов-то…»

За четыре года Каспер «спродюсировал» 175 ограблений, что до сих пор остается мировым рекордом. Достижение Янки-Бандита – 72 налета – меркнет по сравнению с этим. Каспер и Си-Дог едва не побили и суточный рекорд Янки-Бандита в шесть «дел». В один августовский день 1991 г. они взяли пять банков: First Interstate Bank на бульваре Ла-Сьенега, потом банки в Игл-Рок, Пасадине, Монтерей-Парк и Монтебелло. И не забывайте: Янки-Бандит работал один. Каспер проворачивал нечто бесконечно более сложное – организовывал целые команды грабителей и руководил ими.

Когда Каспер показал всему миру, насколько просто ограбить банк, за дело взялись и другие банды. Группировка Crips «Восьмерка и тройка» начала собирать команды грабителей. Парочка, известная как «Гаденыши», меньше чем за год совершила почти 30 налетов. Вдвоем. Эти «Гаденыши» и впрямь оправдывали свое прозвище: им нравилось сгонять посетителей и персонал в банковское хранилище, громко обсуждать расправу и палить из пистолетов у заложников над ухом – просто ради забавы.

«Если оглянуться назад, получается, что пик ограблений банков пришелся на 1992 г., – рассказывает Уайли. – За 12 месяцев – 2641 ограбление».

«В среднем – одно ограбление каждые 45 минут банковского дня. Антирекорд составил 28 налетов за сутки. ФБР просто сходило с ума. Агенты выбивались из сил».

Ограбить банк – дело нескольких минут, а вот расследовать каждый случай – многочасовая и даже многодневная работа. Ограбления множились, а ФБР все сильнее отставало.

«Только представьте: 28 ограблений в день, одна банда совершает пять налетов кряду. Как чисто физически можно все это расследовать? Бандиты носятся по городу с бешеной скоростью, грабят направо и налево. Даже угнаться за ними по лос-анджелесским пробкам – целая проблема. Приезжаете в банк, а там сколько свидетелей? Ну, сколько обычно людей в банке? Человек 20. Всех нужно опросить, оформить протоколы. Работы невпроворот!

Не успеешь приступить к делу – снова-здорово. Через пять–десять минут уже нужно лететь на другой конец города: новое ограбление, чрезвычайная ситуация. ФБР совсем загоняли».

Лос-Анджелес превратился в мировую столицу банковских ограблений. «Ничто не предвещало, что эпидемия пойдет на спад, – продолжает Уайли, кивая на график ограблений банков в Лос-Анджелесе с 1970-х по 1990-е. – Если посмотреть на кривую, то кажется, что она так и будет расти до небес».

ФБР бросило на это дело полсотни агентов. Несколько месяцев они по крупицам собирали показания перепуганных малолетних новобранцев Каспера и Си-Дога, разбирались в хитросплетениях лжи, при помощи которой эта парочка пыталась скрыть свои активы, и гонялись за бандитами по всему Южному Централу. Чтобы заставить большое жюри предъявить Касперу и Си-Догу обвинения, ушла вечность: что такого они, собственно, сделали? Да ничего. Банки они не грабили. Просто сидели в машине, припаркованной неподалеку. У ФБР на руках были только показания перепуганных подростков, удиравших с уроков на большой перемене.

Наконец прокуроры решили, что накопили достаточно улик. Си-Дога взяли в доме его бабушки в Карсоне, а Каспера арестовали, когда тот вылезал из такси. Как только эти двое угодили за решетку, лихорадка ограблений, терзавшая Лос-Анджелес, наконец пошла на спад. За год количество ограблений в городе упало на 30 %, а потом снизилось еще сильнее. Кривая так и не выросла до небес – эпидемия сошла на нет.

Когда летом 2023-го Каспер с Си-Догом вышли из федеральной тюрьмы, они принялись обходить голливудские студии, предлагая свою историю и встречаясь с кинопродюсерами. Киношные боссы, слушая их рассказ, не верили своим ушам: неужели такое и правда было? Прямо здесь, у Голливуда под боком?

Представьте себе, было.

3

Книгу «Новый переломный момент» я хочу начать серией загадок – тремя взаимосвязанными историями, которые на первый взгляд не укладываются ни в какую логику. Третья история произошла в маленьком городке Поплар-Гроув. Вторая расскажет об одном человеке по имени Филип Эсформес. А эта глава посвящена похождениям Янки-Бандита, Каспера и Си-Дога.

Эпидемия ограблений банков, захлестнувшая Лос-Анджелес в начале 1990-х, подчинялась всем законам эпидемий. Это была не зубная боль, которая возникает у каждого по отдельности, – нет, тут действовал механизм заражения. Болезнь передавалась от человека к человеку. В конце 1960-х по Соединенным Штатам прокатилась легкая лихорадка. В 1980-е эту болезнь подхватил Янки-Бандит из Лос-Анджелеса. Затем – Бандиты из Уэст-Хиллз, но в их организмах вирус мутировал и стал куда более опасным. Они передали новый штамм Касперу с Си-Догом, а те, как истинные капиталисты конца XX в., переосмыслили и переформатировали процесс: занялись масштабированием и отдали работу на аутсорсинг.

А дальше зараза расползлась по всему городу – передалась «Восьмерке и тройке», «Гаденышам» и дальше, дальше, дальше, пока не охватила сотни и тысячи молодых людей. К тому времени, как эпидемия банковских ограблений в Лос-Анджелесе достигла пика, скромные записочки с требованиями в духе Янки-Бандита уже казались смутными воспоминаниями из прошлого.

Социальные эпидемии раскручиваются усилиями горстки незаурядных людей, играющих непропорционально значимую роль в обществе, – и вспышка в Лос-Анджелесе не исключение. Эпидемия – это не массовое спортивное мероприятие наподобие городского марафона, когда на старт одновременно выходят десятки тысяч участников. Нет, царством хаоса управляет считаное число людей: в нашем случае они раз за разом устраивали ограбления, которым не было видно конца.

Янки-Бандит за девять месяцев обчистил 64 банка, пока его наконец не схватило ФБР. Он отсидел свою «десятку», вышел – и… ограбил еще восемь. На счету «Гаденышей» – 27 банков. Каспер с Си-Догом организовали 175 ограблений. Даже если взять только Янки-Бандита, Каспера и «Гаденышей», получится довольно полная картина того, что творилось в Лос-Анджелесе в 1980-х и начале 1990-х: зараза постепенно распространялась, а потом кривая вдруг резко пошла вверх – и все благодаря выдающимся «подвигам» единиц. «Каспер, – замечает Уайли, – это суперраспространитель^[10], если уж проводить аналогии с эпидемиями».

Благоприятствовала ли обстановка в 1980-е и начале 1990-х взрывному росту ограблений банков? Да, безусловно. К концу 1990-х количество банковских отделений в США утроилось по сравнению с 1970-ми. Каспер и Си-Дог били без промаха: это было все равно что охотиться в курятнике.

В общем, лихорадка, охватившая Лос-Анджелес в конце 1980-х – начале 1990-х, выглядит совершенно закономерной – если не считать одного но.

4

Ранним утром 9 марта 1950 г. Вилли Саттон тщательно загримировался. Накануне вечером он осветлил волосы на несколько тонов, став почти блондином, а сейчас решил дополнить образ смуглой кожей. Прокрасил брови тушью, чтобы сделать их погуще. Затолкал в ноздри куски пробки, чтобы зрительно расширить нос. Затем облачился в серый костюм, скроенный так, чтобы изменить фигуру. Убедившись, что теперь он совсем не похож Вилли Саттона, Вилли Саттон покинул дом в Статен-Айленде и отправился в Саннисайд, что в нью-йоркском Куинсе, – в отделение Manufacturers Trust Company на углу 44-й улицы и Куинс-бульвара.

Предыдущие три недели Саттон каждое утро занимал свой наблюдательный пост – через дорогу – и изучал распорядок дня сотрудников. Увиденное ему нравилось. Напротив – надземная станция метро, автобусная остановка и стоянка такси. Улица была оживленной, а Саттон просто обожал толпу. Охранник банка, нерасторопный верзила по имени Уэстон, живший неподалеку, являлся в 8:30 и сразу зарывался в газету. С половины девятого до девяти он запускал внутрь остальных сотрудников – а управляющий, мистер Хоффман, замыкал процессию ровно в 9:01, изо дня в день. Сам банк открывался для посетителей только в десять – куда позже, чем другие отделения. Это тоже радовало Саттона: промежуток между приходом первого сотрудника и первого клиента он считал «своим временем», а тут этого времени набегало полтора часа.

В 8:20 Саттон смешался с толпой на автобусной остановке. Через минуту-другую из-за угла вывернул охранник Уэстон, как обычно погруженный в газету. Он достал ключи, чтобы отпереть дверь, и в этот момент Саттон прошмыгнул внутрь. Ошарашенный Уэстон обернулся. Саттон посмотрел ему в глаза и негромко произнес:

– Зайди-ка. Надо поговорить.

Саттон не жаловал огнестрельное оружие. Для него пистолеты были чем-то вроде реквизита. Настоящим его оружием была спокойная властность, которой невозможно было не подчиниться. Саттон объяснил охраннику, чтó будет дальше. Сперва они впустят одного из его сообщников. А затем начнут запускать остальных сотрудников – точно так же, как и в любое другое утро. На входе сообщник будет брать каждого из них под локоть и провожать к заранее расставленным стульям.

Годы спустя Саттон опишет это в мемуарах (к тому времени он прославится настолько, что выпустит не одну, а целых две книги воспоминаний, словно государственный деятель, чувствующий потребность откликнуться на поворотные моменты истории):

«Если вам удалось захватить банк под контроль, уже совершенно неважно, кто и зачем входит в двери. Однажды в Пенсильвании, когда я брал банк, нежданно-негаданно нагрянули трое маляров. Я просто велел им расстелить брезент и браться за работу. “При такой зарплате, как у вас, банк не может себе позволить, чтобы вы слонялись без дела, – сказал я им. – От таких грабителей, как я, они застрахованы, а от таких, как вы, вряд ли”. Все время, пока шло ограбление, я трепался с ними о том, что давно бы уже вышел на пенсию, если бы у нас, у банковских грабителей, был такой же сильный профсоюз, как у маляров. Все знатно повеселились, и к тому моменту, когда мы с деньгами выскочили за дверь, они успели полностью докрасить одну стену».

Саттон обладал каким-то пугающим обаянием. Догадались ли сотрудники Manufacturers Trust Company, что в то утро их обчистил сам знаменитый Вилли Саттон? Без сомнения. Один за другим они входили в конференц-зал. «Не волнуйтесь, ребята, – приговаривал Саттон. – Это всего лишь деньги. И не ваши, кстати, деньги». В 9:05, с четырехминутным опозданием, явился управляющий мистер Хоффман. Саттон усадил его рядом с остальными.

– Если вздумаете мне помешать, имейте в виду: я застрелю кого-нибудь из ваших сотрудников – да, вот этих самых людей. Не стройте никаких иллюзий на этот счет. Возможно, вам наплевать на себя, но жизнь ваших подчиненных – это ваша зона ответственности. Случись с ними что – вина ляжет на вас, а не на меня.