Чжоу Фэй тряхнула запястьем, и гибкая, словно травинка, ивовая ветка мгновенно натянулась под натиском ее внутренней ци и стальным прутом обвилась вокруг нити Цяньцзи, даже не порвавшись! Девушка с силой развернулась и удивительно точно проскользнула меж струнами зловещего устройства. Отражающиеся в Цяньцзи солнечные блики скользнули по ее лицу, но Чжоу Фэй даже не обратила на них внимания. Прутик ивы упруго отскочил назад – едва распустившийся молодой листочек тут же разрезало пополам, а девушка мягко приземлилась на другой камень. Но тот, в отличие от остальных, не стоял неподвижно, а, влекомый нитями, скользил по волнам, подпрыгивая – вверх-вниз. Чжоу Фэй двигалась вместе с ним, пока паутина, поднявшаяся из глубины, нависала над ней, грозя накрыть с головой. Капля воды, будто жемчужина, коснулась ресниц Фэй. Сморгнув ее, она опустила голову и вытащила из-за пояса длинный меч. Послышался лязг металла, и каменная глыба под ее ногами начала оседать. Всплеск! Вода брызнула, и вся паутина Цяньцзи ни с того ни с сего начала сжиматься, собираясь поймать Чжоу Фэй в ловушку.

Ли Янь вскрикнула от испуга и еще сильнее вцепилась в брата, едва не стянув с него штаны. Удивительно, но Ли Шэн вовсе не придал этому значения и даже не побил ее. Чжоу Фэй замахнулась своим клинком, и юноша непроизвольно отшатнулся, как будто, даже наблюдая со скалы, смог ощутить невероятную силу ее удара. Лезвие соприкоснулось с нитями под острым углом и одним мощным зарядом разрубило их – аж искры посыпались! Прием был выполнен почти безупречно: от прежней безрассудности «Атаки горы Наньшань» в исполнении Фэй не осталось и следа. Тонкое лезвие разрезало сразу две нити Цяньцзи так легко, точно они сделаны из тофу^[57]!

Однако большие победы состоят из мелочей: две разорванные нити потянули за собой всю паутину, образовавшегося просвета как раз хватило, чтобы девушка смогла выбраться. Клинок в руке Чжоу Фэй сверкнул, наполненный сокрушительной силой.

Кулаки Ли Шэна сжались от досады. Он понимал: Чжоу Фэй замахнулась лишь раз, значит, ее зрение было достаточно острым, чтобы безошибочно найти среди множества нитей именно ту, которая поддастся. Кроме того, удар оказался невероятно точным: нити сплелись столь тесно, что разрубить лишь некоторые из них – все равно что срезать левое крыло мухи, не задев правого. К тому же чтобы оттолкнуть щупальца речного чудовища, нужна такая сила, какая не может возникнуть без постоянного управления внутренним дыханием^[58] и ци. Тогда, три года назад, она зажмурилась и ударила наугад, понадеявшись на везение, обхватила клинок двумя руками и из последних сил несколько раз применила «Атаку горы Наньшань», но Цяньцзи от этого лишь задрожало. Теперь же она смогла его одолеть, не моргнув и глазом.

Стоило Чжоу Фэй проскочить через образовавшуюся брешь в паутине, как нити, плотной сетью затянувшие небо, сжались в комок и раскололи камень, на котором она только что стояла, на мелкие кусочки. Девушка взмыла в воздух в безукоризненном «Драконе, бьющем хвостом», ивовый прутик в ее руке обвился вокруг нити Цяньцзи и, изгибаясь словно кнут, подбросил девушку на высоту примерно в чжан. Оттолкнувшись, Чжоу Фэй решительно ослабила хватку, и прутик, лишившись силы, мгновенно развалился на три части.

Фэй уцепилась за веревку, свисавшую со скалы, раскачалась и спрыгнула прямо на крышу павильона в самом сердце реки. Ловко приземлившись, она спрятала свой длинный меч в ножны, соскользнула внутрь и, даже не поприветствовав старину Юя, потянулась к стоящей перед ним вазе с фруктами. Чжоу Фэй схватила с краю самую неприглядную ягоду боярышника, пару раз потерла ее, надкусила и покрутила в руке, разглядывая.

– М-м… слишком кислая, – пожаловалась она смотрителю. – Дядюшка-наставник, представляете, там не было ни щелочки.

– Т-т-ты… – старина Юй расстроенно уставился на вазу, в которой недоставало одной ягодки; он возненавидел себя за то, что не может оторвать голову этой девчонке и заменить ею съеденный боярышник, и тут же гневно выругался: – Бесстыдница!

– С чего это? – не сразу поняла Чжоу Фэй.

– Кто разрешил тебе взять ее?! – гневался старик.

– Тц-ц, неужели она такая ценная? Совсем невкусно же, – Чжоу Фэй с отвращением посмотрела на маленькую надкушенную ягодку. – Тогда верну на место.

Дожидаться ответа она не стала и бросила плод обратно в вазу. Правда, теперь он уже не выглядел таким неказистым, как раньше, к тому же оставаться в центре не пожелал: соскользнул вниз, обогнув других своих собратьев, несколько раз перекатился и явил всем след, оставленный зубами девушки.

Старина Юй гневно нахмурился, и в следующее мгновение Чжоу Фэй ласточкой вылетела из павильона, едва избежав яростной ладони наставника. Пару раз упав и снова поднявшись, она вцепилась в веревку, все еще свисавшую со скалы, и, немного раскачавшись, взобралась на каменную стену. Наблюдая, как внизу старина Юй яростно топает ногами, она решила подлить масла в огонь:

– Ну ты и жадина, не буду больше с тобой играть!

Рев смотрителя эхом разнесся по всей Чернильной реке:

– Соплячка, я велю твоей матери избить тебя до смерти!

Как только Ли Шэн увидел, что Чжоу Фэй поднимается, он тотчас вырвал свою ногу из железной хватки младшей сестры и развернулся, чтобы поскорее уйти. Ли Янь в третий раз попыталась подняться с колен, но случайно взглянула со скалы на бушующую реку и так и не решилась побороть свой страх. Она только и могла, что ползать, словно большая глазастая гусеница:

– Шэн, почему ты уходишь, как только Фэй появляется?

Но он даже не обернулся и использовал цингун, чтобы сбежать как можно быстрее.

– Ну и ладно, уходи! Но хотя бы меня-то выведи отсюда!

После той ночной передряги с Цяньцзи Ли Шэна три с лишним месяца мучили ночные кошмары, и каждый раз при упоминании Чернильной реки его пробирала дрожь. Ли Янь как-то рассказала ему, что Чжоу Фэй возвращается на берег каждый раз, когда выпадает свободный денек, и он решил, что та наверняка сошла с ума.

Услышав три года назад от девчонки, что она собирается пройти ловушку Цяньцзи, старина Юй вытащил откуда-то железную маску и бросил в нее со словами:

– Голова тебе на что? Для красоты? Твои боевые искусства никуда не годятся, сердце – толще талии^[59], а преуспела ты пока только в мастерстве нарываться на неприятности! Очаровательное личико – твое единственное преимущество, и то с натяжкой, так что береги его как зеницу ока и постарайся не изуродовать.

У Чжоу Фэй был скверный нрав, и вряд ли хоть что-то могло его исправить. Ли Шэн тогда подумал, что после таких слов сестра наверняка выйдет из себя. Но, вопреки ожиданиям, она не произнесла ни слова, спокойно взяла маску и надела ее.

И три года промелькнули, как один день, в безустанном совершенствовании.

Сначала строго под наблюдением старины Юя для нее включали лишь малую часть тягового устройства. Но даже так Чжоу Фэй каждый день возвращалась домой вся в царапинах. Постепенно старик подключал все больше и больше нитей.

Ли Шэн никак не мог смириться с поражением: если Чжоу Фэй могла это сделать, то чем он хуже? Он даже дважды ходил вместе с ней на реку… и обнаружил, что одолеть это чудовище ему действительно не под силу. Когда нити Цяньцзи показывались над водой, ночной кошмар, от которого он с таким трудом избавился, снова занимал его мысли. Войдя в реку в первый раз, он так разволновался, что чуть не лишился головы. Его тогда вытащила Чжоу Фэй, которая не смогла смотреть на это жалкое зрелище. Во второй раз он набрался смелости и поклялся, что не будет стоять в одном месте, но все же, поддавшись тревоге, потерял самообладание и просто-напросто упал в воду. Если бы смотритель вовремя не выключил Цяньцзи, Ли Шэна, скорее всего, порубило бы на мелкие кусочки. На всю жизнь ему запомнилось то ужасное ощущение, когда кровожадный «демон» проплывает мимо в ледяной воде. С тех пор он больше никогда в реку не спускался.

Сейчас же видеться с Чжоу Фэй ему совсем не хотелось, а потому, скрывшись от Ли Янь, он с опущенной головой поплелся домой. Срезав путь через бамбуковые заросли, юноша вдруг остановился:

– Тетя?

Перед ним стояла Ли Цзиньжун, руки она заложила за спину, а на плече застряли два листика: вероятно, она ждала уже довольно долго.

– Иди позови Фэй, и вдвоем приходите ко мне, – кивнув, распорядилась глава Ли.

– Слушаюсь, – ответил Ли Шэн, а затем уточнил: – Где нам вас искать?

– В храме Горных Вершин, – коротко сказала глава и тут же ушла.

Ли Шэн обомлел и чуть не подпрыгнул от неожиданного осознания – в храме Горных Вершин воспитанники Сорока восьми крепостей получали свою именную бирку!

Как правило, наставник приводил туда своих учеников, еще не завершивших обучение, и они должны были сдать экзамен: успешно прошедшим испытание сразу же выдавали бирку, и с этого мгновения они считались взрослыми и могли при необходимости покидать крепость через главные ворота.

Храм Сюшань, храм Горных Вершин, расположился в широкой долине, откуда открывался прекрасный вид на горы. Внутри – два двора: передний и задний, оба довольно внушительные.

На переднем дворе всегда было шумно: все, кто намеревался на какое-то время покинуть заставу, отмечались здесь. Отряд молодых учеников как раз собирался куда-то по особому распоряжению. Все они галдели, хохотали и, судя по всему, чрезвычайно радовались происходящему – вероятно, такая возможность выпадала нечасто. Веселью помешала промчавшаяся мимо глава Ли, явно направлявшаяся внутрь.

Потрясенные ученики тут же выстроились, точно выводок цыплят: они втянули шею и, подрагивая плечами, дружно приветствовали Ли Цзиньжун. Однако она задерживаться не стала и повела Чжоу Фэй и Ли Шэна прямиком на задний двор.

Там уже вовсю хозяйничал круглолицый мужчина средних лет по имени Ма Цзили^[60] – живое олицетворение счастья: внешность у него была самая что ни есть миловидная, а всякая речь, исходившая из его уст, звучала настолько торжественно, будто это было поздравление с Новым годом. Вместе с седовласой старухой они заранее вышли навстречу Ли Цзиньжун, чтобы встретить ее как подобает.

– Приветствую вас, глава, – поклонился Ма Цзили.

– Брат Ма, – кивнула ему Ли Цзиньжун и сразу обратилась к старухе за его спиной: – Простите, мы заставили вас ждать, госпожа.

Пожилая женщина совсем не походила на мастера боевых искусств и выглядела как какая-нибудь зажиточная крестьянка. В руке она держала деревянную трость и доброжелательно улыбалась. Госпожа Ван, вдова главы школы Сяосян, что в Сорока восьми крепостях, после смерти мужа временно взяла на себя его обязанности, так как ни одного достойного последователя, подходящего на эту должность, в школе не нашлось.

– Не спешите, не стоит, я только что пришла, – сказала госпожа Ван – точь-в-точь деревенская бабушка. – Старая стала и хожу уже с трудом. Вот и пришла пораньше, чтобы вам не пришлось меня ждать… Ах, только поглядите, Шэн! Ты на голову выше своей тети, уже такой взрослый! И малышка Фэй! Подойди же, помоги старухе встать. Помнишь, когда-то ты приходила ко мне играть?

Она вложила в руку растерянной Чжоу Фэй несколько конфет. Девушка была голодна, так что решила порадовать старушку и тут же съела их, хотя и не понимала, зачем глава школы Сяосян пришла сегодня в храм Горных Вершин.

Ма Цзили повел их в главный зал – туда, где обычно проводились экзамены. Впереди показалась высокая площадка, которая удерживала сорок восемь устремившихся ввысь широких деревянных столбов. У основания каждого из них стоял человек.