Золушка для поручика (страница 7)
И лишь сдав все предметы на высший бал, Александра смогла передохнуть и попытаться придумать, как наладить связь с Александровским училищем. К сожалению, ни у кого из душечек[15] братья там не обучались. Она уже знала от швейцара, что кто-то из юнкеров приходил на Светлой «и долго маячил под окнами» – об этом сообщила Тата Льгова, очень хорошо умевшая выведывать разные тайны у прислуги, а все вместе девушки решили, что приходил именно князь, потому что Петр сказал: «старший ихний, с усиками, осанистай такой».
– Надо письмо написать, – предложила та же Тата.
– А отправить как? – боязливо посмотрела по сторонам Ада Бремен. – Тот же Петр не возьмет, да и никто не решится, ни учитель музыки, ни садовница.
– Если только кого из родственников попросить, – подумала вслух Элен, но тут же отмела эту мысль, – тогда придется еще кого-то посвящать в наш секрет, а, как известно, чем больше народу знают о тайне, тем меньше шансов, что она тайной останется.
– Надо выпросить у начальницы или у кастелянши поручение, чтобы в город выйти, а там и отправить, с почты, – выдала Аликс как нечто, уже давно обдуманное и решенное.
– А обратно как? Не сюда же письма направлять, – голос Ады звучал так испуганно, словно они уже попались с этими письмами и ждут наказания.
– Конечно, нет, душечки, я все придумала, – Александра достала из ворота платья серебряные часы на цепочке. – Вот, от папеньки остались, наградные. Там и номер имеется, и гравировка. Попрошу писать на почтамт до востребования предъявителю часов с надписью «За храбрость».
– А не спросят тебя – чьи часы? – покачала головой Элен. – Еще в воровстве обвинят, да и отберут. Одна ты ничем не докажешь, что они твои.
– Об этом я не подумала, – несколько стушевалась Аликс. – И почему одна? Нас же по одной не выпускают. Вдвоем пойдем, а то и все вместе. Одеты мы прилично. Не думаю, что в обмане заподозрят. Ну, во всяком случае, часы точно мои, и, если нас много будет, спорить не станут.
– Ладно, давай попробуем отправить для начала, – она посмотрела на девушек. – Волков бояться – в лес не ходить – говорит моя бабушка.
– А узнает кто, нам попадет, – не унималась боязливая Аделаида.
– Не будем трещать об том на каждом углу, никто и не узнает, – сердито проговорила Элен. – Ты, Адочка, можешь и не участвовать.
– Да нет, Lennchen, я с вами, вот те крест, никому не скажу, – она осенила себя крестом по-православному.
– Ты же лютеранка, Бремен, – рассмеялась Тата.
– Да какая разница, Бог един, – насупилась Ада. – Нам пастор говорил, что Он вообще в душе у каждого.
– Хорошо, хорошо, не шуми только, – отмахнулась Тата. – Давайте думать, куда проситься.
– За книгами? За цветами? За пирожными? – посыпались предложения. Но все они отметались или как уже бывшие недавно, или как нелепые.
– Знаю, за нотами, – чуть не вскрикнула Элен. – Учитель музыки задал ноты переписать к экзамену, а бумага разлинованная кончилась. Я точно знаю, искала намедни.
– Скажут обычную разлиновать, – покачала головой Аликс – Впрочем, если никаких больше идей нет, попробовать можно. Только не у начальницы.
– Нет, конечно, я к мадам кастелянше схожу, – улыбнулась Элен. – Она меня любит.
– Хорошо, договаривайся, – кивнула Громницкая. – Я письмо напишу.
Подловить и уговорить кастеляншу у Леночки Щегловой получилось не сразу, но план с работал, и через пару дней четыре девушки в бежевых тальмах с пелеринами и шляпках в тон вышли их дома на Софийской набережной и направились в сторону Чистых прудов. Императорский почтамт находился на углу Мясницкой улицы, против церкви Флора и Лавра.
– Ой, душечки, новое здание такое красивое. Прямо как в Париже, – щебетала по дороге всезнающая Тата Льгова.
– Откуда ты знаешь – старое, новое? – попыталась слегка уязвить подругу Элен.
– Библиотекарь рассказывал. Он на Мясницкой живет, – пожала плечами та, ничуть не обидевшись. – Его вот только построили, за два года всего. Там башенка, галерея ажурная и крыша из стекла, чтобы естественный свет был. Да сами увидите. Я по осени ходила, когда тетка ко мне приезжала из Орла, помните? – Все согласно закивали. – Вот, – победно оглядела подруг Тата, словно упрекая их в недоверии. – Мы с ней ходили, она открытки отправляла, чтобы всем доказать, что в Москве была. А еще в чайном доме Перлова были. Ох, душечки, там так красиво. Сам дом китайский, как на картинках, что учитель естествознания показывал. И пахнет внутри восхитительно. Можно даже чай попить, но дорого, наверное, мы с тетушкой только посмотрели и вышли.
Операционный зал почтамта привел барышень в восторг – он был огромный, везде ходили или сидели люди, продавали красивые открытки, на которые, правда, никто не решился тратить деньги. Купили только конверт, а потом долго примеряли – у кого почерк более взрослый, чтобы надписать. Также в целях конспирации – умное слово выдала любительница Конан Дойля и Жюля Верна Элен – написали на конверте полный адрес с указанием города, а не здесь, как обычно писали на местных письмах. Попросили и почтовую работницу не указывать на конверте «местное» и даже марку приклеили подороже. Аликс перекрестилась сама и осенила крестным знамением конверт. Отправляя его в большой ящик, которые стояли по периметру зала, и никто из душечек не засмеялся – все понимали серьезность предприятия.
– Уфф, душечки, мы это сделали, – Ада буквально запрыгала от восторга, когда все вышли на улицу.
– Теперь надо молиться, чтобы письмо не вскрыли, не отобрали, Александр Ильич смог отправить ответ, а мы – его получить, – рассудительно высказалась Тата, и барышни с ней согласились.
– Пойдемте в дом Перлова, – стала подгонять своих соучениц Аделаида. – Хоть посмотрим.
Они перешли улицу и застыли перед необычной красоты зданием. Первое, что бросалось в глаза – небольшие загнутые кверху кровельки из красной черепицы над главным входом и над простенками между окнами. Еще на доме были рельефные панно с резными ящерицами, изображения лотосов, цветов и ваз, орнаменты и иероглифы. Ярко-синие вывески с позолоченными буквами тоже поражали взгляд. Особое внимание институток привлек роскошно оформленный главный вход: портал, выложенный фиолетовым мрамором, с декоративной композицией из золоченых драконов и павлинов. Венчала здание изящная двухъярусная башенка, напоминающая буддийскую пагоду. Она тоже была украшена красными черепичными кровельками и золоченым шпилем.
Постояв какое-то время, разглядывая все это великолепие, девушки заметили, что сами стали объектом повышенного внимания идущих по улице москвичей, а это, по словам их наставниц, недопустимо, и вошли внутрь магазина. Запах там тоже был необычный, как и сам интерьер. Деревянные прилавки, витрины и потолок украшены резными элементами, позолотой и живописными изображениями сине-золотых извивающихся драконов, причудливых рыб, бабочек и птиц. А над главным входом из фигурок китайцев, застывших в забавных позах, составлено слово «чай». Самая впечатлительная из девушек Ада так и стояла, задрав голову и рассматривая все это великолепие, пока Элен не толкнула ее аккуратно вбок.
– Allons, nous attirons les regards, c'est indécent (идем, мы привлекаем взгляды, это неприлично (фр.)), – она потянула Аделаиду за рукав, увлекая ее к дальнему прилавку, где на пуфиках уже сидели Тата и Аликс, а продавец в белом фартуке и белых нарукавниках ставил перед ними фаянсовые чайные пары.
– Мы будем пить чай? – в глазах Ады плескался восторг, – настоящий китайский?
– Si vous ne vous calmez pas et ne vous asseyez pas tranquillement et silencieusement, nous ne le ferons pas (если ты не успокоишься и не сядешь тихо и молча, не будем (фр.)), – Аликс строго посмотрела на подругу.