Я не Кейси Райбек (страница 7)
Несколько безуспешных попыток, десяток приступов смеха, переходящего в ржач, и две набитые на головах шишки спустя Бьярне и Кейси пришли к выводу, что если бы судьба занесла их на эту подлодку, им пришлось бы спать на полу. Людям их комплекции было решительно невозможно ввинтиться в эти лежбища кукол Барби.
Все еще смеясь и потирая ушибленные места, они выбрались наружу. Голову тут же повело от обилия кислорода.
– Там внизу душновато даже с условием проведенной системы вентиляции, – Кейси потряс головой, прочесал пальцами короткие волосы, поставив их торчком. – Как насчет мороженого? Не передумал?
– Ни за что, – Бьярне потер шею, заставляя кровь активнее бежать по венам. – Идем, угощение с моей карточки.
И они снова заржали.
* * *
– Да шевелись ты! – Кейси, раскрасневшийся, запыхавшийся, оглянулся на Бьярне. – Тебя в Голливуде бегать что ли не учили?
– Тебя в твоей Шотландии зато учили, – отмахнулся от него Бьярне, старательно работая руками и ногами. – И вообще, ты говорил, что контролируешь время.
– Ну прости, – выкрикнул бегущий впереди Кейси. – Сам виноват, заказал тонну мороженого.
– А ты сказал, что не уйдешь, пока мы… все не съедим, – ввернул Бьярне, стараясь не сбить дыхание. – И тучу времени в магазине торчал.
– Мне было надо, – уклончиво ответил Кейси. В его кармане запиликал мобильник. – Вот черт, – выругался он и остановился. – Да, капитан. Да, ваше задание выполнено. Да, хорошо, – он прикрыл ладонью динамик, тяжело перевел дух. – Есть не бежать. Сэр, со мной матрос Бек. Да, был нужен для выполнения задания. Есть и ему не бежать. Все, идем спокойно, – возвестил, убрав телефон в карман.
– Задание? – поинтересовался Бьярне, разглядывая объемистый пакет, вынесенный Кейси из магазина.
– Язык за зубами держать умеешь? – строго спросил Кейси. И тут же, не ожидая ответа, выдал секрет. – Это детский плед – у Свободы вот-вот должен родиться первенец.
– Круто, – поддержал Бьярне. – А скидываться по сколько?
– Ты ж вроде на один контракт к нам всего, – изумился Кейси. Пожал плечами. – Впрочем, дело твое. В кают-компании банка из-под сушек стоит. Вот туда каждый бросает, сколько считает нужным.
– Окей, – Бьярне посмотрел на часы: без пяти шесть. «Кассиопея» уже виднелась из-за поворота.
Новак, конечно, скривится, когда он явится на камбуз с опозданием. Но недовольное лицо кока не было способно испортить ему такой отличный день.
Глава 8
Новак ничего не сказал. Более того – его самого на камбузе не оказалось.
Радуясь как школьник, не попавшийся со шпаргалкой, Бьярне включил плиту, чтобы конфорки успели нагреться к приходу кока, и принялся разбираться в холодильнике и на складе. За время его отсутствия привезли провизию, и на этот раз все продукты были отменного качества.
Наука была нехитрой: в морозилке мясо разложить по видам, говядина к говядине и так далее. Все убрать на полки, чтобы на палубе ничего не стояло. Лишний картон и прочую упаковку тоже прочь, как раз завтра приедут забирать отходы.
То же самое и с остальным. Что привезли сегодня – поставить подальше, остатки предыдущих закупок выдвинуть вперед. Уже на автомате Бьярне проверил сроки годности, отрешенно подумав, что, похоже, эта привычка останется с ним и по возвращении в Голливуд. Не самый плохой навык, если подумать.
Он заканчивал с пустыми упаковками, когда пришел Новак. Чем-то раздосадованный, кажется, даже малость испуганный.
– Сюда никто не приходил? – спросил, оглядев камбуз. Пошел к раковине, открыл воду, сунул под нее руки.
Бьярне заметил, что пальцы у кока дрожат.
– Нет, никого не было, – заверил он Новака. – Что подготовить?
– А? – переспросил Новак, явно витавший в своих мыслях. Наверное, ходил в веселый дом, не рассчитал время и опасался, что получит нагоняй от капитана или боцмана. – Промой рис и нарежь зеленый салат. Огурцы, помидоры, романо.
Видимо, действительно занимался сексом, подумал Бьярне. И, похоже, неплохо так оттянулся, что даже допустил помощника к ножу.
Комментировать распоряжения он, конечно же, не стал. Подготовил рис, потом пошел за овощами. Памятка о маркировке инвентаря была закреплена у стеллажа с ножами и досками, так что Бьярне не нужно было гадать, какие именно взять. Для сырых овощей был предназначен зеленый цвет. Еще были желтые – для молочных продуктов, белые – для хлеба. Красный маркер был отдан сырым мясу и птице, синий – готовым продуктам. С сырыми рыбой и морепродуктами полагалось работать инвентарем, помеченным черным, а уже приготовленные нарезать на фиолетовых.
Дома так никто не заморачивается. У матери Бьярне, например, была одна доска на все про все. Но она регулярно ошпаривала ее кипятком, а иногда замачивала в крепком уксусе. Тут же действовали правила, разработанные для предприятий общественного питания, потому что эпидемия диареи на борту корабля, болтающегося далеко в море, грозила бедой.
Салат, может, вышел не таким красивым, как если бы его резал Новак, и провозился с ним Бьярне долго, но ушел на «ура». Наверное, потому, что заправку делал Новак сам, а может, матросы просто нагуляли аппетит.
– Спасибо, – сдержанно поблагодарил Новак, когда они с Бьярне убирались после ужина.
– Да не за что, – пожал плечами Бьярне. – Одно ж дело делаем.
– Домоешь палубу – иди отдыхать, – сказал Новак. – Заготовку я сам сделаю.
Бьярне свято чтил первую заповедь любого работника, гласящую, что если начальник тебя отпускает, то надо валить без лишних вопросов, так что подхватил ведро, швабру, и отправился мыть палубу в столовой.
* * *
Ночью погода испортилась. Небо, еще вчера ярко-синее, высоченное и бездонное, затянули низкие серые тучи, зарядил мелкий, противный дождь.
Работавшие на палубе матросы нарядились в непромокаемые штаны и куртки. Каски, обязательные при разгрузочно-погрузочных работах с применением крана, они надели поверх капюшонов.
Похолодало. Еще вчера они с Новаком работали с открытым на всю иллюминатором, а сегодня пришлось оставить только небольшую щелочку – на камбузе было холодно даже с работающей плитой.
К обеду вышли в море. Им предстояло отвезти оборудование на одну платформу, потом забрать что-то с другой. По возвращении в порт «Кассиопею» загрузят под завязку, и она отправится в длительное путешествие аж на три недели, а там и закончится контракт Бьярне.
Рич регулярно писал в мессенджер. Первую неделю осторожно интересовался, не жалеет ли Бьярне о том, что заключил контракт и сунулся в море. Во вторую, когда Бьярне отослал ему целую дюжину фото и одно видео, снятое во время шторма, градус беспокойства агента возрос в несколько раз, а его вектор сменил направление на сто восемьдесят градусов.
«Надеюсь, ты не решил, что эта работа – предел твоих мечтаний,» – сквозило в каждом сообщении Рича.
Бьярне пару раз сделал вид, что не понял намеков, а потом напрямую спросил, а что такого плохого в работе моряка. Рич тут же пошел на попятную, убеждая, что нет, ничего. И вообще, он о Бьярне заботится, ведь если тот сорвется из Голливуда прямо сейчас, то станет банкротом – студии оберут его до нитки за сорванные контракты. Бьярне тоже сбавил обороты и заверил агента, что если он и соберется бросить актерскую карьеру, то сначала отснимется во всем, на что подписался.
Джим в выражениях не стеснялся, хотя они списывались с Бьярне всего раз. Фото и видео вызвали у него «восторг, охренение и опупение», а от зрелища шторма он «возбудился, почти кончил и чуть не обоссался от страха». Бьярне отослал ему «заборчик» из ржущих смайликов и голосовое с благодарностью за наводку с работой. Джим тут же ухватился за слова и заявил, что в следующий его приезд они питаются у Бьярне блюдами, сотворенными его руками.