Оказалось, что старого дома Чарры давным-давно нет, он сгорел, а на его месте построили какую-то скрипучую хибару. Брошенный в миску нищего медяк вернулся сведениями о том, что Чарра еще жива, к моему облегчению. Она переместила свое предприятие к Западным докам – роскошное местечко для борделя. Новое заведение «У Чарры» напоминало шикарные кварталы Полумесяца и Старого города, насколько это вообще возможно, не привлекая внимания стражей и Арканума, следящих за тем, чтобы подобные нежелательные элементы не прыгали выше головы.

Мне понадобилось добрых полдня, чтобы пробраться в западную часть города по лабиринту узких улочек, и я постепенно осознавал, что здесь что-то неладно. В болтовне и приветствиях друзей и соседей сквозили страх и неуверенность. И дело было не в том, о чем они говорят, а в том, о чем умалчивают. На моих глазах одна старушка спросила у плотника, как поживает его сестра. Он не ответил, а просто отвернулся, сосредоточившись на починке двери. Женщина побледнела и не стала больше расспрашивать. Я подслушал и другие разговоры, а по пути задал прохожим несколько наводящих вопросов. Похоже, в последние месяцы исчезло слишком много людей, в особенности обладающих хоть толикой магии в крови. У всех на устах было прозвище Живодер, написанное на стене надвратной башни. Кто-то называл его безумцем, кто-то – демоном из Дальних миров.

К тому времени, как я нашел нужный район, опустились сумерки, и большой колокол в Старом городе пробил в последний раз до рассвета. Посреди улицы топтались несколько путников, явно впервые прибывших в город, они глазели на большие дома и готические шпили, а на стенах и крышах замерцали сказочные огоньки, раскрашивая все вокруг в хоровод красного, розового, зеленого и голубого по прихоти господ из благородных домов. Очень красиво, но я видел это бесчисленное количество раз и знал, сколько золота тратит знать на эти магические безделушки.

Новое заведение Чарры находилось в большом здании из прекрасного серого камня, с изящным орнаментом и витыми колоннами, в окружении небольшого ухоженного сада. Сегодня вечером Элуннай была почти полной, ее рассыпанные по небу слезы сверкали как алмазы. Серебристый свет делал сад просто неземным – из почвы поднимались сотни лунных цветов, их прозрачные бутоны раскрывались, и лепестки мягко сияли, купаясь в свете Элуннай. Должно быть, этот маленький оазис безмятежности обошелся в целое состояние, потому что выглядел он волшебнее всех искусственных чудес, украшающих особняки знати на скале выше.

Чарра явно высоко взлетела.

По обе стороны от главного входа стояли воинственного вида рыжие близнецы с короткими шеями и торчащими бородами, как будто состоящие из одних мышц и синеватых татуировок. Скрестив волосатые руки на кожаных жилетах, они уставились на меня. Я заметил деревянные рукояти булав, выглядывающие из стриженых кубиков живой изгороди поблизости. Эти двое были вооружены до зубов, насколько дозволено в нижнем городе. Я сразу понял, что они опытные бойцы: шрамы от порезов на руках, твердая осанка, оценивающий взгляд. В свое время они проломили не одну голову.

От Чарры я ничего другого и не ожидал, она всегда умела находить таланты. Ха! И, насколько я знаю Чарру, задачи близнецов не ограничиваются охраной двери.

Мое залатанное тряпье не по размеру явно не произвело на них впечатления. Вероятно, я выглядел как размазня-южанин, которому больше подходят сточные канавы, чем высококлассный бордель. И все же я знал, как разобраться с горцами, будучи и сам наполовину горцем.

Расправив плечи, чтобы выглядеть солиднее, я шагнул к ним, остановился на расстоянии вытянутой руки и кивнул.

– Как жизнь, ребята? Я пришел повидаться с Чаррой.

Оба окинули меня взглядом с головы до пят, ну да, в основном сверху вниз. Тот, что справа, ухмыльнулся.

– Правда, что ль? – сказал он, дыхнув ароматом виски. – А с какой стати ей с тобой встречаться, слизняк?

Татуировка, поднимающаяся сбоку по шее, показывала, что он из северо-восточных кланов. Я заулыбался, вспомнив верное слово.

– Эй, повежливее, деревенщина!

Он моргнул и переглянулся с братом. Вот как следует обращаться с горцами – хохмить и выставляться. Я покачал головой и произнес:

– И кстати, я…

Его кулак врезался мне в живот и приподнял над землей. Лишившись воздуха в легких, я рухнул и никак не мог вздохнуть, а живот скрутила такая боль, словно меня пнула лошадь. Вот ублюдки. Они слишком долго прожили в Сетарисе, переняли привычки местных, а я был слишком самонадеян.

Покачиваясь, я побрел к изгороди и, сложившись пополам, проблевался на рукоять его булавы, только чтобы позлить урода.

– Ах ты, мерзкий негодник! – взревел он, схватив меня за шиворот.

Я попытался заговорить, глотая воздух, и пока он занес кулак, чтобы врезать мне по морде, сумел вставить несколько слов.

– Проворные здесь кролики.

Его лицо скривилось в смятении.

– Чего?

– Алый снег?

– Что за…

Этого оказалось достаточно, чтобы сбить его с толку, зародить сомнения – так легче проникнуть в голову. Мне не выбраться из этой передряги целым и невредимым, если не применить капельку магии, и я не позволю таким, как они, встать у меня на пути. Я открыл свой Дар – совсем чуть-чуть. Контакт с кожей делал работу с магией намного безопаснее и проще. Я проник в его разум и порылся в воспоминаниях в поисках большого мешка с золотом в центре. Это было несложно: каждая его мысль была слегка искажена туманом выпитого спиртного.

Ага, вот и она. Мерзкий паршивец.

Рука на моем затылке скрючилась от боли, как будто в нее воткнули нож. Горец с шипением отдернул ее. Сжимающий мою грудь стальной обруч немного ослаб. Я схватился за пульсирующий болью живот.

– Я знаю твою тайну, Невин, – рявкнул я, подняв бровь. – Как там Фенелла? Ей понравилось, да? Вся потекла рядом с тобой, правда? А разве не твой брат столько лет сходил по ней с ума?

Невин побледнел. Глаза обоих близнецов округлились от ужаса. Моя стрела попала в яблочко. Грант потрясенно уставился на брата. А потом его глаза наполнились яростью.

– Ах ты, лживый ублюдок! – взревел второй близнец, бросившись на Невина, и врезал тому по физиономии мясистым кулаком.

Пока близнецы катались по земле, мутузя друг друга, я похромал к входу и толкнул плечом тяжелую дубовую дверь. Когда я проник внутрь, тоненько звякнул колокольчик, и дверь захлопнулась за моей спиной.

Прихожая была наполнена ароматами экзотических специй и дорогих масел, коврами и мебелью на самый изысканный вкус. На секунду я закрыл глаза, пытаясь отогнать боль, объявив своему телу, что она ему чужая. Боль слегка притупилась.

По коридору мне навстречу плыла девушка с серебряным подносом и кубком, ее соски почти просвечивали под шелковой блузкой, а через разрез на длинной юбке виднелось бронзовое бедро. Здесь не было старых беззубых потаскух с вонючим дыханием. Да и я не евнух, это очевидно.

Ее взгляд скользнул по моим обноскам, теперь вдобавок заляпанным рвотой. Девушка нахмурилась.

Я подмигнул ей:

– Ох, как же приятно снова находиться здесь. – Я одернул мешковатую рубаху. – М-да, в следующий раз надо придумать маскировку получше. Это вино, милашка? – Никто не откажется от дармовой выпивки, и, стремясь избавиться от мерзкого вкуса во рту, я схватил с подноса кубок и глотнул, прежде чем она успела возразить. Ничего похожего на ставшие привычными помои. Ни единого намека на уксус. – Хозяйка сегодня вечером дома?

Похоже, вопрос ей не понравился.

– Госпожа Чарра здесь, милорд, но она занята.

Входная дверь затряслась от крепкого удара. С другой стороны донеслись приглушенные стоны и ругательства. Похоже, братья сцепились всерьез.

Я устало вздохнул:

– Увы, работа важнее удовольствий. Я здесь по делам Арканума.

На мгновение она скептически уставилась на меня, а потом кивнула:

– Да, милорд. Я немедленно доложу.

Не встречаясь со мной взглядом, она развернулась и ушла.

Сжав руки за спиной, я разглядывал картины на стенах и фреску на потолке, пока не услышал стук каблуков по камню. Когда я обернулся, передо мной стояла девушка с серьезным лицом, высокая и темнокожая, с коротко стриженными черными волосами. Было ей не больше восемнадцати весен, но темные глаза смотрели с редким для такого возраста самообладанием и казались неуловимо знакомыми. Поверх строгой черной блузы и штанов на ней был длинный кафтан, в некоторых местах провисший от чего-то тяжелого. Я без труда представил спрятанные ножи, и она наверняка ловко с ними управлялась.

Скорее всего, это личная помощница Чарры. Во многом она напоминала хозяйку – уверенностью, четкими и плавными, как у танцора, движениями. От нее веяло опасностью, и это привлекало куда сильнее, чем хихикающие разодетые девицы с фальшивыми улыбками. Я никогда не стеснялся запретных удовольствий, и потому задержал на ней взгляд.

Она посмотрела на мою залатанную одежду и чопорно поклонилась, не сводя с меня глаз:

– Добрый вечер, господин…

– Домосед, – самодовольно объявил я. – Я пришел повидаться с хозяйкой дома.

Столкнувшись с представителем Арканума, даже с магом самой нижней ступени, люди обычно ведут себя так, будто попали в логово гадюк. Но только не эта девушка.

– Понятно, – ответила она. – Хозяйка дома сейчас не принимает посетителей. Если вы соблаговолите вернуться, ког…

– И речи быть не может. Она меня примет.

– Ах ты, сволочь, козел драный! – взревел снаружи один из горцев.

В дверь снова что-то грохнуло.

Взгляд девушки стал таким ледяным, что мог бы заморозить насмерть.

– Я на минутку вас покину, господин Домосед.

Она открыла дверь и вышла, принюхиваясь:

– Я чую запах виски?

Когда дверь за ней захлопнулась, шум снаружи резко оборвался. Я не слышал, как именно она их бранила, но когда дверь снова открылась, Грант и Невин, в разорванной одежде и с окровавленными носами, уставились на меня с кипящей ненавистью. Девушка захлопнула дверь перед их уязвленными и помятыми лицами и одарила меня невеселой улыбкой.

– Так на чем мы остановились? Если вы настаиваете на встрече, должна предупредить, что хозяйка не выносит дураков и у нее есть друзья в высших сферах.

Я улыбнулся. Чарра годами выносила мои дурачества.

– Как я и сказал, она захочет меня увидеть.

– Что ж, будь по-вашему. – Она жестом пригласила меня дальше. – Сюда, пожалуйста.

Мы прошли за штору, в длинный коридор с десятком дверей с каждой стороны. Ясно, что за ними люди совокуплялись всеми возможными способами, и я посочувствовал тем, кому придется стирать за ними белье. Пройдя половину коридора, девушка вытащила замысловатый ключ из черного железа и вставила его в замок двери, ничем не отличающейся от остальных. Замок щелкнул, дверь открылась, а за ней обнаружилась винтовая каменная лестница наверх, такая узкая, что несколько человек могли бы сдержать здесь целую армию. Я последовал за девушкой и закрыл за собой дверь, удивившись, что по весу она скорее напоминает железную, чем деревянную. Судя по всему, дверь была укреплена. Да и все здание представляло собой роскошную маленькую крепость.

Мы поднялись по лестнице в караульную, где четверо мужчин охраняли другую дверь. Трое держали обнаженные мечи, а четвертый целился из новомодного эсбанского арбалета прямо мне в сердце. Прежде я никогда не видел эту штуковину – похожа на обычный лук, только с каким-то спусковым механизмом сбоку. Мне она казалась уродливой, но, как говорят, стрелять из них может любой дурак, не требуется многолетней подготовки, чтобы стать хорошим лучником. Могу поспорить, что Аркануму это не нравится. Теперь любой недовольный крестьянин мог убить с большой дистанции.

Знать вообще не одобряла оружия в руках низкородного сословия, а в руках обитателей Доков оружие уж точно граничило с преступлением, если за время моего отсутствия не изменились законы. Хотя и это весьма вероятно.

– Добрый вечер, господа, – сказал я.