– Во всяком случае, ваше желание вот-вот исполнится, – ее голос сорвался, и она сунула айпад под мышку.

Я вскинул бровь.

– Отменят федеральные налоги?

Разумеется, мне не могло так сильно повезти. Я родился четвертого числа четвертого месяца. Это самое несчастливое число в китайской культуре. На мандаринском наречии произношение этой цифры созвучно со словом «смерть». Исцеление от физического отвращения к людям, упавшее мне прямо в руки, уже казалось редкостным везением.

– Не это желание. – Натали положила айпад на тележку и решила занять руки тем, что забрала фарфоровую умывальную чашу и поставила ее сверху. – Ваша мать звонила сообщить, что разрешила какой-то девушке позаимствовать ее ожерелье от Astteria. То, что выполнено на заказ из нефрита и золота и хранится у вас в сейфе.

По всей видимости, современные ухаживания скатились до небывало низкого уровня с тех пор, как я интересовался в последний раз, поскольку она всхлипнула, не сумев сдержать слезы. То, что мне приходилось терпеть слезы женщин, даже не затаскивая их в постель, казалось мне особенно жестоким наказанием за мои грехи.

Натали сжала ручки тележки в кулаках, бросая вызов их прочности.

– Констанс сказала, что девушка заедет сегодня, и попросила вас «показать ей владения». – Она изобразила пальцами кавычки, выпятив нижнюю губу в едва сдерживаемой недовольной гримасе.

Ну, вот опять. Неужели после плана Н мама не поняла, что свидания вслепую не работают?

Я надавил пальцами на веки, массируя их с тяжелым вздохом.

– Как зовут эту женщину?

Натали наморщила нос.

– Электра? Или может, Экзотика?

– Эйлин.

Моя мать скорее съела бы тарелку глазных яблок, чем попыталась свести меня с женщиной по имени Экзотика.

– Да. Что-то вроде того. Очень непримечательное имя, если хотите знать мое мнение.

Хорошо, что не хочу.

– Когда мне ее ждать?

– В три часа.

Ничего не остается, кроме как предпринять попытку с Эйлин, чтобы угодить матери. Пусть даже сам предпочел бы умереть.

– Хорошо. Впусти ее, когда придет. Я разберусь.

– В самом деле? Вы никогда никого не принимаете без предварительного уведомления.

Я не ответил Натали.

Она со вздохом покачала головой.

– Все женщины в округе готовы умереть, чтобы привлечь ваше внимание, а вы не видите никого, кроме своей матери. Какое разочарование.

– Следите за языком, мисс Михайлова, если не хотите лишиться работы.

Натали осталась стоять посреди комнаты, будто лишний предмет мебели, который пришлось оставить, потому что его подарил близкий родственник. Казалось, она хотела сказать что-то еще, но меня раздражала мысль о том, что я плачу ей почасовую оплату за попытки убедить меня на ней жениться, вместо того чтобы потратить эти деньги на что-то более полезное. Например, на химчистку или очистку анальных желез кане-корсо Оливера.

Я взял полупрозрачный кусочек будо-эби^[37] с тарелки с сашими и поднес к губам. Слишком теплый.

– Что-то еще, мисс Михайлова?

По какой-то непостижимой причине я лелеял глупую надежду, что она скажет, что Фэрроу пыталась поджечь дом, продать с молотка всю мою коллекцию предметов искусства или совершить иное преступление против моей собственности. Хоть что-то, что даст мне повод отыскать мисс Баллантайн и извергнуть пламя на ее подобное буре присутствие.

Но Натали лишь вновь выдохнула и склонила голову.

– Нет, сэр, это все.

Она ушла с тележкой, оставив меня с неожиданным свиданием, которого я не желал, и незащищенным сервером брачного агентства, который собрался взломать.

Глава 16

Олли фБ: Поужинаем сегодня?

Зак Сан: Занят. Откажусь.

Зак Сан: Особенно если ты собираешься прийти в той же майке, что и в прошлый раз…

Олли фБ: Что? Стыдно идти рядом со мной, когда я щеголяю в своей майке-сексоголичке?

Ромео Коста: Майке-сексоголичке?

Олли фБ: Это майка-алкоголичка, только обновленная – с улучшенным пиаром.

Зак Сан: Ее надо сжечь. Никто на этой стороне побережья Джерси не носит майку вне спортзала.

Глава 17

= Зак =

Новость о внезапном свидании вслепую нарушила мой привычный график. В обычный день я бы уже выбирал кандидатов для недружественного поглощения. Эйлин Янг только что спасла какую-то компанию ценой моего настроения.

Ровно в три часа раздался звонок в дверь. По крайней мере, она пришла вовремя. Я ценил пунктуальность. Это проявление характера. Во всяком случае, его зачатков. Я подошел к окну, оставив недоеденный обед. Возле фонтана стоял белый «Бентли», блестящий после недавней мойки. Хороший выбор. Не слишком вызывающе и безвкусно. Не то что яркорозовые «Рендж Роверы» или кислотно-зеленые «Ламборджини».

Сунув руки в карманы, я вышел из кабинета и спустился по лестнице, чтобы встретить незнакомку, с которой у меня назначено свидание. Справедливости ради это едва ли можно считать свиданием вслепую. Притом что я преодолел ничтожные меры безопасности, чтобы получить доступ к анкете Эйлин в брачном агентстве.

Эйлин Янг. Тридцать три года. И правда работает неврологом на Манхэттене. Получила три высших образования в двух университетах Лиги плюща. Несколько раз подрабатывала в организации «Врачи без границ». Автор популярного учебного пособия к курсу биологии. В прошлом году потратила все свои гонорары на погашение ипотеки в двенадцать миллионов долларов за квартиру в Верхнем Ист-Сайде. Похоже, мама нашла идеальную для себя девушку. Что, конечно же, означало, что она нашла идеальную девушку и для меня.

Мне оставалось только все не испортить. Легче сказать, чем сделать. Когда дело касалось людей, у меня было больше опыта в том, как накосячить, нежели добиться успеха. В особенности женщины воспринимали само мое существование как неуважение в свой адрес. Я никогда не уделял им особого внимания. Но когда все же делал это, то обычно с грубой откровенностью сообщал им, что считаю беседу с ними такой же отупляющей, как сортировку песчинок по размеру.

Ты умеешь даже расщеплять атомы, Зак. Конечно, сможешь постараться, чтобы эта девушка тебя не возненавидела.

Пока я брел по коридору и спускался по лестнице, заметил, что дом сегодня выглядел особенно чисто. Я был слегка разочарован, что Фэрроу еще не пыталась выкинуть какую-то сомнительную выходку. У меня сложилось впечатление, что мы сцепимся, как только она прибудет в мой дом. Может, она припасла что-то на будущее. Ни за что не поверю, что Фэрроу сдастся без боя. Примет, что я ее начальник, и будет вести себя прилично.

Открыв входную дверь, я увидел идеальную, в представлении моей матери, женщину. Высокую и стройную, с блестящими темными волосами длиной до плеч и в серо-зеленом костюме от Burberry. Она разделила подстриженные будто по линейке волосы на прямой пробор и заправила их за уши. Ее лицо украшало бесстрастное выражение, а осанка была правильной и горделивой.

– Добрый день. – Она говорила почти как робот. Не сказать, что это недостаток для не большого любителя людей. – Закари?

Как это ни печально. Я слегка склонил голову, отошел в сторону и жестом пригласил ее войти.

– Эйлин.

Я весь съежился при мысли о том, что она может попытаться обнять или поцеловать меня. К счастью, она с отточенной легкостью вошла в дом и водрузила на комод черную сумочку Ferragamo, даже не удостоив меня взглядом. Сняла практичные туфли Malone Souliers и поставила их рядом возле двери. Ее шею украшал шелковый шарф Hermes, призванный защитить нежную кожу от солнца. Она сняла его и повязала на запястье как модный браслет.

Я поджал губы, стараясь не скорчить гримасу. Складывалось впечатление, будто ее растила моя мать.

– Я не отниму у тебя много времени. – Слова прозвучали все с той же отточенной легкостью, будто произносились десятки раз. Сколько свиданий вслепую вытерпела Эйлин, чтобы добиться такого уровня безэмоциональности? – Если одолжишь мне ожерелье, я сразу уйду. Сообщу нашим матерям, что мы поговорили и пришли к выводу, что наши планы на будущее не совпадают. Однако я была бы очень признательна за ожерелье. Сегодня вечером состоится благотворительное мероприятие имени Святого Иуды, и твоя мать станет задавать вопросы, если я его не надену.

Больше всего мне хотелось отправить ее восвояси, чтобы она исчезла из моей жизни вместе с ожерельем. Но я обещал жениться на той, кого выберет мама, а Эйлин сочетала в себе все, что нужно. Пиньята, полная хороших манер и превосходного воспитания.

– Не желаешь ли сперва осмотреть дом? – процедил я сквозь зубы. – Ты ведь проделала большой путь.

Мы стояли примерно в двух с половиной метрах друг от друга, и никто не горел желанием сокращать это расстояние.

– Ох, правда. Я не хочу навязываться.

Иначе говоря: прошу, не заставляй меня больше это терпеть.

– Навязывайся, не стесняйся, – я говорил, едва шевеля губами. – Фондовая биржа закрывается через пятьдесят минут, а я сегодня и так уже засиделся за работой.

Эйлин уставилась на меня так, будто я объявил, что каждое утро купаюсь в кошачьей моче, чтобы расслабиться.

– Ты заканчиваешь рабочий день в четыре?

– Я работаю в любое время дня, – пояснил я. – И ночи. – Если ты вдруг надумаешь просить, чтобы я уделил тебе время как своей жене.

– Ты всегда такой небрежный? – Она нахмурилась, а потом снова расслабила выражение лица. Не стоило из-за меня зарабатывать морщины.

– Только сегодня. – Я выдавил улыбку, чувствуя кислый привкус во рту. – Так что? Не желаешь ли присоединиться?

Эйлин немного напряглась и порывисто выдохнула. Очевидно, надеялась, что я не предложу.

– Не откажусь от экскурсии, спасибо. – Она хотела находиться здесь не больше, чем я хотел ее присутствия. Меня странным образом утешало, что не придется от нее отделываться.

Быстро кивнув, я склонил голову в направлении восточного крыла. Мы шли на приличном расстоянии друг от друга. Я рассказывал скучные факты и забавные истории о каждой комнате и предметах искусства, которые ее украшали. Эйлин кивала в правильные моменты, делая вид, будто ей не все равно, но я заметил, что она часто поглядывала на часы Cartier с тонким кожаным ремешком. Было бы неплохо жениться на той, кто не желает находиться со мной рядом. Более того, такой вариант даже предпочтительнее. Избегать навязчивую жену казалось мне новым кругом ада.

По пути в столовую я заметил Фэрроу. Вот и оставил ее в покое в первый рабочий день, называется. Она стояла на четвереньках в коридоре и оттирала стойкое пятно с мраморной плитки. Я уже привык видеть ее такой: взмокшей, с гнездом на голове и в одежде, покрытой пятнами от хлорки.

Она выглядела жалко. Результат нищеты и изнеможения. Полная противоположность мне и моей благородной гостье. А еще я впервые осознал, что она так безумно красива, что у меня перехватило дыхание. С точеными чертами лица, золотистыми волосами и сияющими голубыми глазами. А отросшая челка, слегка волнистая и непослушная, придавала ей вид классной гранжевой девчонки с разворота Vogue.

Меня напугал этот ход мыслей. Я никогда не восхищался людьми. Тем более чем-то столь скоротечным, как их красота.

Все хорошо. Все нормально. Пока ты не забываешь, что она всего лишь средство достижения цели и обычный человек, можешь любоваться ее внешностью.

Желая подтвердить собственное мнение, я обступил ее, как лужу рвоты, и смерил насмешливым взглядом, пока вел Эйлин по коридору.

– Ты пропустила пятно.

Фэрроу подняла сердитый взгляд, наверняка мысленно меня прирезав.

– Извини, босс, от тебя не избавиться.

Вот и она. Услышав дерзость моей горничной, Эйлин тихо охнула и перевела взгляд между нами.