Полина считала, и Мориц была согласна с ней, что для адекватного ответа им тоже нужна была способность влияния на умы людей. Единственным человеком, который мог им помочь в этом, был профессор Блохин. Даже если это он затеял мировой переворот, существовала возможность принудить его работать на себя силой. Полина шерстила Сеть в поисках своего бывшего преподавателя нейробиологии. Ей казалось, что и он должен искать ее, причем незаметно для Филиппоса. Если для Блохина все происходящее в мире было интересным спектаклем, то уж знать, что делает такая ключевая фигура, как Полина, должно быть невыносимо интересно. Из соображений безопасности убежища Полина не предпринимала рискованных шагов по установлению контакта.

Для почты у нее имелся чужой ящик, принадлежащей слепой женщине. Полина отключила звуковое сопровождение писем, не написанных азбукой Брайля, используя недуг женщины для собственной конспирации. Памела, так звали слепую, для общения использовала коврик, способный создавать выпуклую азбуку, и Полине пришло в голову, что коврику, в принципе, нет разницы, какую азбуку воспроизводить. Она приобрела такой же коврик и попробовала заслать в Сеть провокационное послание. От имени газеты, выходившей в ее родном городе, она написала статью о странном недуге, охватившем некоторых жителей. Она написала про людей, способных к быстрому счету, орлиному зрению, слуху и прочим сверхспособностям, и про их быструю смерть от обширного кровоизлияния в мозг. Вывод в статье был такой: недуг ускорял метаболизм, но сокращал жизнь. В статье вскользь упоминались работы исчезнувшего профессора Блохина – сигнальная метка, призванная заинтересовать.

Через сутки под статьей набралось множество ничего не значащих комментариев, кроме одного: «Создана сыворотка против недуга. Всем почувствовавшим недомогание обращаться по такому-то адресу». Адрес был электронным. Полина проверила его, предприняв меры безопасности, в особенности от несанкционированного программирования через экран. На странице электронного адреса появилось повторяющееся анимированное изображение: блоха прыгала человеку на голову, черепная коробка открывалась, обнажая извилины, блоха запрыгивала внутрь, коробка закрывалась. Зомбированный блохой человек вытягивал руки вперед и коряво двигался, как оживший мертвец. Его глаза превращались в крутящуюся гипнотическую спираль.

Сомнений не было, ее послание не осталось незамеченным, и хотелось верить, что оно принято только Блохиным. Филиппосу ни к чему проявлять чувство юмора. Его интересовали только таланты Полины и подавление любых очагов сопротивления. Полина поделилась с Мориц и Генри посланием и придуманным ею способом общения.

– По мне, так это довольно безопасно, – посчитала Алекса. – Главное, чтобы Блохин не пытался манипулировать нами.

– Думаю, Полина отличит настоящую заботу от корыстной. – На своем опыте Генри знал, что Полину обмануть нельзя.

– Я придумала, общаться мы будем посредством азбуки для слепых.

– Но ее знает и Филиппос. То послание, оставленное на месте похищения ваших родителей, было явно от него.

– А может быть, профессор своей юморной анимацией пытался сказать больше, чем просто насмешить? – предположил Генри.

Полина задумалась.

– Ты хочешь сказать, что он придумал еще один способ общения?

– По этой картинке можно подумать, что Блохин просит тебя пустить его в голову, чтобы понять его.

– Не хотелось бы проверять это на себе. – В голосе Алексы была настороженность.

– А я уже проверил, – неожиданно изрек Генри. – Если быстро перевести взгляд от экрана в темноту, то можно увидеть текст.

– Генри! – возмутилась Мориц. – В следующий раз обязательно советуйся с нами. Необдуманные действия могут поставить под удар нас всех!

– Я понял, простите. Всего лишь хотел проверить догадку.

– Что там написано? – спросила Полина, не желающая дальше слушать, как отчитывают ее мужа.

– Ну, профессор рад, что ты жива и здорова и ловко провернула трюк с освобождением родителей. Он якобы отговаривал Филиппоса от этого, но тот его не слушал. Что вынужден работать и давать результаты, которые всеми силами пытается минимизировать, и что в ближайшее время Филиппос собирается сделать громкое явление перед людьми планеты и отдаленных колоний. Вот.

– Старая песня, – произнесла Полина. – «Я сам победю Филиппоса, но он не дает мне это сделать».

– Если это правда, то Филиппос уверен в том, что подчинил мир настолько, что готов заявить о себе как о единственном правителе всей цивилизации. – Мориц почесала затылок.

– К этому он и шел.

– Полин, на тебе общение с Блохиным. Попробуй каким-то образом вычислить его местонахождение, а я соберу военный совет.

Военный совет – слишком громкое название для группы гражданских, не имевших понятия о военной дисциплине. В совет, возглавляемый Алексой Мориц, входили Генри, Полина, Руслан, Степан и Ягло. На этот раз Полина не присутствовала, занявшись сочинением послания Блохину. Она хотела отследить конечный пункт, пристроив к письму, написанному азбукой для слепых, метку, через которую можно было вычислить местонахождение получателя. Письмо она поместила в контейнер с нейтральным содержанием текста и прикрепила его к комментарию под своей же статьей. Теперь оставалось дождаться результата.

* * *

– Выносите, пусть оклемается. – Евдоким услышал голос, захотел увидеть говорящего, но сил открыть глаза не нашлось.

Он почувствовал вибрацию. Вестибулярный аппарат подсказал, что его катят в сидячем положении. Обрывки воспоминаний пробивались сквозь туман наркоза. Он вспомнил, что прошел отбор на службу. К кому и куда – ему не говорили. Упор делался на то, что служба крайне важна и секретна. Перед отправкой на задание с Евдокимом поработал психотренер, работавший до всех событий с футбольной командой. Он поставил в память блокировки, которые могли в бессознательном состоянии выдать Евдокима и убежище в горе. Тренер понизил порог моральной восприимчивости и мотивировал его глобальной целью. Евдокиму пришлось пройти через такие испытания, которые он обязательно бы провалил, если бы не был подготовлен. Чего стоило задание, когда ему пришлось украсть женщину, применив к ней силу. Бедняга потеряла сознание от одного удара. Напарники Евдокима были шокированы его силой и невольно добавили ему плюсов при отборе.

Он понял, что выбран, когда с ним решили поговорить. Судьба занесла его на Американский континент, в Калифорнию. Местное население, преимущественно помесь белых, латиносов и негров, с горячей кровью, большими амбициями и неистребимым желанием быстро разбогатеть, оказалось благодатной почвой для начинающихся изменений. Здесь быстро смекнули, что мир развернулся в другом направлении, и сразу нашлись люди, поддержавшие и оседлавшие волну перемен. Евдокиму назначили встречу в номере гостиницы.

В душе предательски трепыхнулся страх и тут же замер, когда Евдоким повернул ручку двери в номер. У входа стоял такой же крепкий, как и он, человек. Охранник быстро обшарил его руками, прозвонил приборами и позволил пройти дальше, указав рукой направление. Евдоким вышел на большой балкон. В белом кожаном кресле, поставив ноги на журнальный столик и любуясь видами на океан, сидел темнокожий мужчина. Он молчаливо указал Евдокиму на соседнее кресло.

– Спасибо! – поблагодарил Евдоким и сел.

– Знаешь, зачем ты здесь? – спросил мужчина.

– Думаю, что у вас есть для меня работа.

– Мы решили тебя повысить.

– Спасибо, неожиданно.

– Подожди благодарить, даю тебе сутки на размышление. – Человек убрал ноги со столика и наклонился в сторону Евдокима. – После того как ты примешь наше предложение, пути назад не будет. Оттуда увольняются только на тот свет.

– Раз вы меня предупреждаете, значит, есть и обратная сторона. Моя работа будет хорошо оплачиваться? – Евдоким решил изобразить меркантильный интерес.

– Более чем.

– Можете не ждать. Я проживал не очень интересную жизнь и не вижу смысла цепляться за нее дальше. Можете дать мне сутки, а можете не давать, это ничего не изменит. Мой девиз: «Лучше попытаться и пожалеть, чем жалеть, что не попытался».

– Это самое лучшее резюме из тех, что я слышал. – Темнокожий выпятил большую нижнюю губу. – Ты принят.

В ту же секунду Евдокиму в шею впилась игла, и он потерял сознание.

Глава 21

В городе в горе смена времен года совсем не ощущалась. Температура воздуха держалась круглый год на одной отметке, как на экваторе. Для разделения суток на день и ночь, чтобы у людей, проживающих в убежище, не появилось расстройства сна, освещение разделили на дневное и ночное. Все зависело от количества горящих ламп. Днем светило множество, а ночью использовалось только дежурное освещение, достаточное для того, чтобы найти дорогу домой.

Никто из жителей убежища не заметил, как за пределами горы началась суровая высокогорная зима с морозами и ветрами. Никто, кроме Генри и Степана, отправившихся принять еще одну партию людей, готовых служить в сопротивлении. Старый советский военный автомобиль с тентованным верхом почти не нагревался печкой внутри. От дыхания боковые стекла быстро затянуло инеем. Подбирался он и к лобовому стеклу, через которое и так было ничего не видно. Искрящийся на солнце белый снег после горных сумерек не позволял открыть глаза. С непривычки они слезились. Генри понял, что это было упущением – не позаботиться о такой очевидной проблеме. Где-то в новом Уставе требовалось красной строкой вписать, что зимой все выходящие наружу должны экипироваться темными очками.

Степан сидел за рулем. Опыта вождения у него было намного больше, чем у Генри. Но и ему не удавалось попадать на дорогу. Пару раз они здорово приложились подвеской о камни. Пришлось остановиться и сделать осмотр днища на предмет возможных повреждений. Им надо было доехать до летнего лагеря туристов, вызвать к нему конвертоплан под видом персонала, делающего зимнюю уборку. Оттуда они могли отправиться в Алматы, забрать из аэропорта трех человек, с которыми давно вели вербовочную работу. Перепроверенные по нескольку раз люди обладали профессиями, которые помогли бы сопротивлению поднять техническую мощь на новый уровень. Один из них прибыл из Индии, другой из Америки и третий – с плавучего города-острова Дримланда, не имеющего территориальной исторической принадлежности. Все они являлись узкими специалистами в вопросах функционирования Сети.

Дорога заняла пять часов. Машина жрала топливо, как кашалот. Бака едва хватило, чтобы доехать до базы. Хорошо, что экипаж догадался сделать запас бензина. Расход топлива в мороз поднялся в два раза, и время, проведенное в пути, увеличилось во столько же. Генри снова подумал о том, как Сеть отучила человека предвидеть. Радость Генри и Степана была бесконечной, когда они увидели здания летнего лагеря.

Машину спрятали в бокс и вызвали конвертоплан. Далее дорога под присмотром Сети прошла запланированно спокойно. В аэропорту Алматы было людно. Но что сразу бросалось в глаза, так это отсутствие привычной для таких мест пестроты людей. Почти все являлись азиатами в похожей одежде и с одинаковыми выражениями лиц. Троица прибывших новичков ждала в «Кармашках». Вот по ним сразу было видно, что люди прибыли из других мест. Троица активно общалась между собой, когда Генри и Степан подошли к ним.

– Разрешите присесть? – спросил Степан.

Троица замолчала на полуслове, присматриваясь к незнакомцам. Они не знали, кто приедет за ними, и должны были понять, те это люди или нет, самостоятельно.

– Садитесь, – разрешил индус.

По виду он был самым старшим. Генри и Степан сели. К ним тут же подошли взять заказ.

– Два сладких кармашка и квас, – попросил Генри.

– Один с борщом, второй с малиной и горячий чай, – сделал свой заказ Степан.