Бесприютные. Магия и наследие рабства на Мадагаскаре (страница 10)
Всё это, конечно, осталось в прошлом с упразднением монархии. Камни сохранились, но (если место, в котором я жил, можно назвать типичным в этом смысле) никто не помнит, что они значили. С концом королевских ритуалов стало незачем помнить, кому принадлежат какие ритуальные привилегии: я не нашел никаких следов этого в современной устной традиции. В то же время устная традиция перестала быть единственной: с началом колониального периода власть над прошлым перешла от королей к историкам и их сочинениям.
Первые исторические записи стали делаться в 1860-х годах теми мерина, которые учились у миссионеров. В 1870-х годах Калле, миссионер-иезуит, собрал обширную коллекцию исторических рукописей и затем издал их под названием «История государей Имерины» (Callet 1908). Это издание стало самой популярной книгой на малагасийском языке после Библии, послужило основой для бесчисленных исторических исследований и официальных курсов истории Мадагаскара, от начальной школы до университетов.
Обитатели Имерины хорошо образованы и любят историю. Сельские жители нередко хранят в сундуках старые пыльные книги по истории Мадагаскара на французском или малагасийском и часто доставали их для меня. Но одна из причин этого интереса заключается в том, что письменные исторические сочинения служат подтверждением статуса человека – во всяком случае, того, кто утверждает, что происходит из какого-нибудь знатного меринского рода (это касается многих образованных людей в столице). Те, кто, по их словам, разбирается в этом, часто выполняют те же функции, что некогда короли: выносят авторитетные заключения относительно статуса той или иной группы. Достаточно полистать «Фиракетану», меринскую энциклопедию, составленную в середине XX века двумя протестантскими священниками: становится ясно, что это мир высокообразованных людей, но многие статьи содержат объяснение того, почему претензии той или иной группы на статус андрианы являются необоснованными.
Время от времени я слышал то же самое в Аривонимамо. Больше всего мне запомнился довольно высокомерный приятель одного школьного учителя из Бетафо, приехавший из города: мы обсуждали историю Имамо. Так называется область к западу от столицы, по имени существовавшего там древнего королевства; она вошла в состав Имерины лишь на рубеже XVIII и XIX веков. Первоначально население Имамо, сказал он нам (перейдя при этом на французский), состояло «не из индонезийцев или полинезийцев, а из арабов». Когда разговор зашел о местных андрианах, он торжественно сообщил нам, что обсуждал этот вопрос с известным преподавателем малагасийского языка в Антананариву и тот сказал, что, поскольку Имамо стал частью меринского королевства очень поздно, притязания на статус андрианы, восходящие ко временам до царствования Андриамасинавалоны (1675–1710), не могут быть подтверждены. Иными словами, единственное надежное доказательство – это связи с королевским родом центральной Имерины, зафиксированные в письменных источниках, таких как «История» Калле.
Но даже по этим строгим стандартам бетафские андрианы законно именуют себя таковыми. Они принадлежали к Андрианамбонинолона, пятой по важности группе андриан, происходившей из Фифераны, области к северу от столицы; человек, основавший Бетафо, якобы был выходцем оттуда, и, хотя письменных свидетельств этого не сохранилось, Андрианамбонинолона стали считать, что дело обстоит именно так. В этом жители Бетафо похожи на Андриандранадо, представителей шестой по важности группы андриан, проживающих на северо-западе, за горами: предки последних были родом из центральной Имерины, и поэтому их имена встречаются в учебниках истории. Большинство других групп в регионе, присвоивших себе статус андриан, как отметил тот преподаватель, не имеют на это права, так как происходят от ветвей королевского рода, не фигурирующих в источниках.
Вопрос статуса – один из немногих, где ученая традиция сильно влияет на народную. Поэтому я питаю некоторую тревогу: мое исследование в конечном счете может быть использовано как подтверждение статуса андриан, проживающих в Бетафо. Сельские жители не без основания полагают, что при решении подобных вопросов следует обращаться к книгам, ведь последние связываются в их сознании с тем видом власти, которую олицетворяет собой знать; однако народные представления об этом виде власти крайне неоднозначны.
Знать и воины
Когда я закончил работать в столичных архивах и перешел к сбору устных историй в окрестностях Аривонимамо, я знал уже довольно много терминов, вынесенных мной из источников по истории королевства Мерина в XIX веке. Организующим началом для королевства являлась фаномпоана – «служба». Каждый служил тем или иным образом: свободные люди – государю, рабы – своим хозяевам. Свободные мужчины делились на две категории – боризано, гражданские, и миарамила, солдаты. Боризано несколько месяцев в году выполняли общественные работы; миарамила могли быть в любое время призваны и включены в состав войска. Знатнейшие вельможи владели поместьями – менакели, а жившие на этих землях простолюдины (порой также называемые менакели) выполняли отработки в пользу хозяев. Обладателей поместий называли томпоменакели («владельцы менакели»). Все эти термины входили в состав базового словаря, служившего для описания властных отношений; они постоянно встречаются в официальных документах, и я, месяцами читая, расшифровывая и пролистывая такие документы, привык к ним. Начиная свои расспросы относительно местной истории, я время от времени выдавал: «А что за фаномпоану выполняли здесь? Входила ли эта деревня в состав менакели? Кем был ее томпоменакели?»
Слыша такие вопросы, информанты почти всегда замолкали, потом отвечали осторожно, взвешенно, слегка нахмурившись, словно речь шла об очень щекотливом предмете. Вскоре я понял: им кажется, что я интересуюсь не королевской службой, а рабством.
Вообще-то почти все вышеперечисленные термины – миарамила, фаномпоана[37], менакели, даже томпоменакели – сегодня стали эвфемизмами для обозначения понятия «раб». В устной традиции все властные отношения – или, во всяком случае, все отношения, связанные с прямым подчинением, – стали рассматриваться как проявления рабства.
Особенно поразительно то, что рабы отождествляются с солдатами-миарамила, ведь в XIX веке рабам строжайше запрещалось носить оружие. И всё же причина очевидна: «солдаты» – это люди, выполняющие приказы. Отношения офицеров и солдат – это квинтэссенция отношений подчинения[38], и там, где существовало четко определенное понятие приказа, оно всегда связывалось с солдатами и институтами военизированного характера. Как я уже отмечал во введении, это по-прежнему верно для большинства сельских жителей из народа мерина.
Предка бетафского андрианы зовут Андрианамбололона[39]. Считается, что он переселился сюда из Фифераны много поколений назад. Рассказывая об этом, его потомки почти всегда указывают, что он пришел с несколькими «солдатами» (миарамила). Трое из этих воинов, как говорят, похоронены под большими гранитными плитами, которые лежат у подножия его гробницы. Андрианамбололону время от времени извлекают из гробницы, чтобы заново обернуть шелковой тканью, и то же самое делают с солдатами.
Узнав об этих солдатах-миарамила, я был взволнован и обрадован, поскольку давно подозревал, что основателями Бетафо были военные поселенцы из Фифераны, обосновавшиеся там по воле короля Андрианампойнимерины. Теперь, казалось, я нашел подтверждение этому. После этого у меня состоялось несколько довольно пустых разговоров, и наконец я выяснил, какую роль должны были играть эти «солдаты». Один из влиятельных бетафцев сообщил мне, что Андрианамбололону направило туда центральное правительство. Он был кем-то вроде чиновника. «А солдат послали с ним?» – «Ну, ему полагались солдаты для защиты». Но на самом деле все люди здесь были такими, потому что все они были его слугами (мпаномпани).
Однажды мы с Шанталь беседовали с Рацизафи, старым астрологом, который доказывал, что его предок был равен Андрианамбололоне – у обоих имелись томпоменакели – только не держал рабов, как и всё его семейство. «А кто такие эти томпоменакели?» – спросил я.
Рацизафи. Томпоменакели – кто-то вроде солдат. Однако те, что вон там [рядом с Андрианамбонинолоной], были работниками знатных людей [мпиаса].
Шанталь. То есть это были его менакели?
Дэвид [всё еще плохо понимающий, что томпоменакели и томпоменакели для местных – одно и то же]. Значит, менакели