Это был именно город, а не большая деревня, потому что имелся порт и портовая администрация. Выяснив у служащих, куда мы попали, взяли подарки и направились к вождю на аудиенцию. Нас приняли без всяких проволочек. Беседуя, казалось, что он опередил своё время, больше напоминая цивилизованного негра, чем обычного африканского вождя. Правитель выступал за сближение с европейскими странами, а мы дали ему понять, что не желаем его обирать, как это пытались делать другие капитаны, но и переплачивать не собираемся. Мужик оценил наш жест общения с ним на равных, а не как с папуасом, отчего вёл переговоры с доброжелательностью. В итоге мы договорились о дальнейшем сотрудничестве, довольно дёшево купив какао, кофе, фрукты, красную древесину и необработанные камни «жменями». А это, между прочим, были алмазы.

Наконец добрались до Консепсьона, где я вспомнил свою молодость, побывав на задворках города у знакомых торговцев. У них не оказалось столько товара, сколько мы хотели приобрести, так что пришлось добирать в центре – все равно это было выгодно. После этого зашли в порт Бата на материковой части Испанской Гвинеи, где докупили кофе, специй и красной древесины. Плавание было очень удачным, потому что нами были открыты новые места, где без лишней толкучки дёшево приобрели южный товар. На обратном пути побывали в Санта-Крузе, оставив колонистам продуктов и древесину для строек, прошлись с коммерц-дела по партнёрам в Кадисе, Танжере, Гибралтаре и Марселе, после чего, подгоняемые попутным ветром, повернули к Российским берегам.

В Адмиралтейств-коллегии господа проверяющие держали ответ перед Сечиным:

– Господин адмирал, к работам не подкопаешься, любая проверка выявит их выполнение.

– Всё это ерунда. Вы обязаны были сделать то, что я вам приказал.

– Михайлов уволен из российского флота.

– Отлично, это хороший результат. А что с судами?

– Суда – это частные корабли, принадлежащие торговому товариществу, поэтому здесь мы не имели никаких рычагов воздействия. Правда, мы с контр-адмиралом Дащевым запретили служить на них казённым матросам.

– Отменно. Всё правильно сделали!

– Всё не так просто, ваше высокопревосходительство. Командующий Азовской флотилией Покидов в конфиденциальной беседе сообщил, что Михайлов является личным другом императрицы и объявил нас иностранными шпионами, которые разрушают флот.

– Что значит – обвинил вас?

– А то и значит, ваше высокопревосходительство, что именно об этом он будет докладывать императрице при личной встрече. Он очень богатый помещик, имеющий мануфактуры и десятки тысяч крепостных. У нас создалось мнение, что ему вообще наплевать на наши адмиральские погоны. Так что тут не он, а мы можем потерять их.

– Значит, не так прост этот Михайлов. Хорошо, поглядим на его службу и найдём, как его прижать.

– Он уже не служит во флоте.

– Ах ты, чёрт. Ладно, сообщу господину Локарту, это управляющий британской "Московской торговой компании", что мы приняли все возможные меры.

Наши корабли возвращались домой, находясь где-то в районе будущего Адлера, когда со стороны Керчи появились две греческие галеры. Мы проходили довольно близко друг от друга, отчего я взял рупор и прокричал приветствие. Мне ответил капитан, а я снова проорал ему:

– Откуда идёте?

– С Ене-Кале и Кафы. Я там веду торговлю.

– А в Таганрог ходите?

– Нет, там другие купцы торговыми делами заправляют.

– Тогда счастливого пути. Кораблёв, запомни эти галеры. Если капитан меня обманул…

– Мы его утопим при встрече?

– Точно, Дмитрий!

А вот в Азовском море расстреляли «итальянца», забрав груз, а выживших матросов, как и саму галеру, пустили на дно. За этот год наши суда утопили три иностранные посудины. Вендетта, однако!

Из-за событий этого года Товарищество упорядочило владение судами, выплатив командам их долю. Теперь корабли принадлежали только членам «Таганьего рога».

Глава 2. Плавание за край света

Город празднично встретил новый 1765 год. У меня появился арабский наследник, которого требовалось показать его деду, Асад-шейху. Правда, пришлось урезонить Анну: «Анна, пусть малыш подрастёт, а то в прошлом плавании детский плач «достал» всех на корабле, а вместо парусов на гафелях детские пелёнки висели. Виктория напишет твой портрет с сыном, а я доставлю его твоему отцу».

Всю зиму и весну шла подготовка к очередному далёкому рейсу. С апреля галеры и челны уже резво бегали по Дону и Азовскому морю, развозя заказы. По теплу с товаром из Малой Азии, Сирии и Леванта прибыли турецкие суда, а с севера – отечественные купцы. Так что с апреля торговые операции были в полном разгаре.

В этом году я собирался совершить пару важных дел. Первое – Зорин приступил к строительству школы и большого многопрофильного ремесленного училища, при котором будут общежития, библиотека, столовая и баня. Плотно работая с Ольгой Семёновой и её отделом культуры и образования при градоначальстве, запланировали годичный курс обучения. В первом семестре слушатели освоят общеобразовательные знания, а во втором будут учиться работать руками по профессии, получив на выходе диплом о ремесленном образовании. Тех, кто захочет продолжить обучение, ожидают ещё три учебных года по расширенной, практически университетской программе, но с большой долей практики на моих предприятиях. Из факультетов решили открыть морской, механический, металлургический, строительный и медицинский. Кроме этого будут организованы курсы и оборудованы учебные классы для подготовки приказчиков, кладовщиков, швей и мебельщиков.

Не забыли мы о девушках благородного сословия. Для дворянских, духовных и купеческих девиц запланировали построить «Пансион благородных девиц святой Анны», названный в честь Шейлы. 7 лет 5 дней в неделю слушательницы будут ходить в него на учёбу, осваивая профессии бухгалтеров, управленцев, учителей и прочие благородные науки. Для этого поручил жёнам товарищей начать подбор преподавателей среди гостей литературного салона, да и самим заняться учительствованием, благо образование позволяло. В общем, персоналом занимались жёны нескольких офицеров, энтузиасты из завсегдатаев литературного салона и городские власти.

Второе дело было таким. Даже в 1760-х годах в России было мизерное количество текстильных мануфактур, выпускающих, за редким исключением, низкокачественный продукт. В своём большинстве они производили каразею – шерстяную ткань низкого качества, которая годилась только на подкладку. Такая же картина наблюдалась с льняными тканями, а хлопчатобумажную делала единственная мануфактура в Астрахани. Основными же производителями являлись кустари, но объёмы сделанной ими ткани были слишком маленькими для такой большой страны. Примерно 80% дорогих тканей, включая шёлк, сафьян, муслим, сукно или парчу, завозились только из-за границы.

Крупным английским и голландским торговцам такое положение дел было выгодно, а нашим «великим дворянам» претило заниматься производством – крупные капиталы были завязаны только на торговлю или сельское хозяйство. Естественно, для флотских и домашних нужд мы также везли ткань из-за бугра. К тому же с увеличением количества моряков городские ателье не только Таганрога но и окрестных городов не справлялись с возрастающими заказами.

Все эти факторы привели к тому, что я решил открыть текстильную и обувную мануфактуры со станками, переделанными под паровой привод. А чтобы построить производства, необходимо было определить, что для этого требуется. Обратившись за помощью к кустарям обувщикам, кожевенникам и ткачам-прядильщицам, определил технологию от подготовки сырья до выпуска ткани. На основания этого молодые Зорины приступили к проектированию будущих мануфактур полного цикла от промывки льна или шерсти до получения ткани.

В апреле из Петербурга прибыли шесть выпускников Морского корпуса. Новоиспечённые лейтенанты представлялись Покидову:

– Выше высокоблагородие, прибыли для прохождения морской службы в Азовской флотилии. В Корпусе просились к вам на парусные суда. Также привезли приказы Адмиралтейства и прочую корреспонденцию.

Покидов поглядел морские аттестаты, служебные направления и произнёс:

– Что же, господа офицеры, попали вы сразу под морской поход. Корреспонденцию сдайте в канцелярию, после чего прошу отправиться в порт и найти бриг «Азов». Капитан-лейтенант Медакин распределит вас по судам. С размещением определились?

– Никак нет.

– Тогда идите к капдва Чеканову, а затем в порт.

Через несколько часов, завершив дела со сдачей документов, получением адресов квартир, где будут проживать, и заселением туда вместе с молодыми жёнами, офицеры навытяжку стояли перед Медакиным:

– Так-с, лейтенанты Василий фон Албул, Александр Киселёв, Игорь Маслов, Юрий Шарнин, Алексей Гришанов, Кирилл Ярославцев. Судя по офицерским званиям, вы были в числе лучших гардемаринов. Расскажите, по какой причине изъявили желание служить на Азовском море?

– Ещё с кадетских времён состояли в переписке с нашими друзьями Невовым и Надеждиным. А Невов является троюродным братом Ярославцеву. Они-то нас сюда и позвали.

– Ясно, откуда ноги растут. На предвыпускной практике в Консепсьон ходили?

– Никак нет, ваше благородие. Ныне запретили хождение к экватору. Практику прошли на Балтике.

– Плохо, но не смертельно. Раз дружили с капитанами, к ним на суда и пойдёте.

Оказалось, что парни привезли приказы на плановое присвоение очередных званий, так что Медакин и Донской стали каптри. Всем остальным морякам, выходившим положенный срок, также были присвоены очередные звания. Дня три флотилия гуляла в городских кабаках, отмечая эти события.

И вот настал момент, когда суда вышли в море. По пути решили зайти в Пирей и Афины, чтобы прояснить ценовую обстановку. Суда шли под русским торговым флагом, решив в этот раз не маскироваться под османов. Бросив якоря в пирейском порту, приступили к спуску на воду шлюпок с баталёрами, которые проведут экономическую разведку в обоих городах. В это время от берега в нашу сторону мчалась яхта, а стоящий на её носу мужик активно жестикулировал. Жестами ему объяснили, что надо подгребать к баркентине, где находится главное начальство. Вахтенные матросы сбросили штормтрап, по которому мужичок довольно шустро поднялся на борт, а матросы из экипажа остались на яхте. Гость оказался невысоким, жилистым, бреющим голову «налысо» греческим купцом. Он затарахтел по-гречески, а затем по-турецки:

– Господин капитан, меня зовут Григорис Никитос. Увидев ваши суда, сразу понял – это мой шанс!

– Каптри Александр Михайлов. Что за шанс вы увидели при нашем появлении?

– Дело в том, что я купец, чья торговля завязана на Россию. Только с прошлого года приключилась беда – на суда моих поставщиков, везущих русский товар, напал какой-то мор. Их становилось всё меньше и меньше, а теперь практически не осталось.

– Действительно в Таганроге греков стало меньше. Я думал, что это связано с турками, закрывшими Босфор.

– Нет, турки ничего не меняли в установленном порядке. Но не в этом дело. Я рад, что оказался первым из своей гильдии.

– Вы уверены, что мы будем торговать?

– Прошу меня простить, но ваши суда довольно известны в нашем сообществе. Поэтому я подумал, что вы прибыли по торговым делам.

– Да, мы везём товар дальше, но если его можно выгодно продать здесь, почему бы этого не сделать?

Мы обговорили его потребности, объёмы, цену и даже возможность взаимозачётов. Оказалось, что в районе Афин и на прилегающих территориях расположены самые крупные в Европе плантации хлопка и табака.

– Вот откуда турки берут табак! А я думал, что его везут из Нового Света.

– Конечно, господин Александрос, много табака везут оттуда, но теперь его и у нас выращивают. А местный хлопок не хуже египетского.