Кононов начал обход. На верхнем этаже не оказалось того, что он искал. Кроме диспетчерской, ему удалось открыть бейджами ещё три помещения; два представляли собой крошечные, похожие на кельи спальни, третье – комнату для рекреации. В ней беззвучно работала плазма, транслировавшая музыкальные клипы. На диване, заваленном подушками, лежал скомканный плед; на столике рядом – початая коробка печенья и две чашки. В стену вмонтирован аквариум, вокруг пустующего стола для тенниса, под большими лампами дневного света, располагалась небольшая оранжерея. Кононов рухнул на диван и воззрился на чашку с застывшей на дне кофейной гущей. Погадать на день грядущий? Кстати, который час? Таймер на плазме показывал половину пятого. Почему же в такую рань так хочется есть…

Кононов достал несколько печений и с наслаждением съел их, размачивая во рту слюной. Где-то у них должна быть кладовая с припасами. Не свежие же пиццы с роллами сюда доставляли из окрестных ресторанов. Впрочем, учитывая недавний визит циклокоптера, чем чёрт не шутит. Может, и доставляли. В таком случае, странно, что, после того как бункер перестал выходить на связь, никто до сих пор не забил тревогу.

А может, так и задумано? С учётом того, чем тут занимались, не мудрено, если их решили, как говорят, «зачистить». Кононов подумал, что для научных исследований в сферах, где этические нормы ещё не устоялись, это может быть если не правилом, то обычным делом. Сегодня тебе дают гранты и зелёный свет, а завтра политическая конъюнктура меняется и нужно срочно слить проект и бесследно спрятать концы в воду, чтобы общественность не возмущалась. Вот и складное объяснение тому, что произошло. Там, у входа – чистильщик. Правда, не очень везучий. С задачей не справился: ярусом ниже в колбах зреет куча народу, навскидку – полбатальона.

Несколько сот капсул. С живыми розовыми комками, сморщенными личиками и нелепыми складками на ножках. А некоторые, Кононов запомнил, вообще ещё неотличимы от головастиков.

Несколько, дери его за ногу, сотен жизней, плавающих в каком-то бульоне! Несколько сотен судеб, будущее которых покрыто туманом.

Кононов не специально копался в памяти, просто так уж подобралось и вспомнилось где-то услышанное, что на Западе, мол, есть особые подпольные фермы, где человеческие эмбрионы выращивают на убой, чтобы приготовить из них разные волшебные снадобья для богатеньких старичков. Бред. Неужто найдутся изверги, которые способны затеять такое?

Тогда каково назначение этого бункера? Инкубатор, чтобы поправить демографическую ситуацию? Искусственная колыбель, поставляющая детей для усыновления бездетными парами? Тогда почему в такой строжайшей секретности? Кононов невесело ухмыльнулся сам себе: какая-то махровая конспирология выходит. И он волею случая попал прямо в её эпицентр.

Стоп. Нужно обдумать всё сначала. Что являлось целью чистильщика: персонал или зародыши? Если второе, то они в опасности, и он не может просто так сидеть и расслабляться, поедая печенье. Надо позаботиться об их защите. Хорошо, что жизнеобеспечение автономно и не требует участия человека. С его фобией это было бы трудновато.

Рука Кононова рефлекторно ощупала чехол с оружием. На всякий случай нужно держать его наготове. Вход заблокировать. Вернуться в диспетчерскую и разобраться, что означают остальные пиктограммы на клавишах. Наверняка там должна быть нужная функция.

Кононов резко поднялся и едва не рухнул на диван снова. Приступ головокружения прошёл, но стало ясно, что он нездоров. Кононов пошарил в сумке и нащупал футляр аптечки. Кровоостанавливающий препарат, жгут, бинт, капсула для обеззараживания воды, болеутоляющее, антибиотик. А вот и жаропонижающее. Просто сбить температуру или сразу принять антибиотик? Если вирус, не поможет. Организм мог среагировать и на токсины, если их следы остались в помещении. Тогда нужны другие препараты, антидоты широкого спектра действия. Но в его аптечке таких средств не завалялось: кто ж мог предположить, что пограничнику придётся столкнуться с применением химического оружия. Поколебавшись, Кононов с сожалением проглотил только несколько капсул сорбентов – авось поможет, а там видно будет. Что действительно нужно, так это вода. Он почувствовал, что порядком обезвожен.

Кононов нашёл кулер, подсел под кран и несколько раз нажал на помпу, глотая воду, которая большей частью пролилась ему за шиворот. Порядок. А теперь за дело.

Кононов вернулся в диспетчерскую. Женщина лежала всё там же, где её застигла смерть. Проклятье. Чтобы найти холодильную камеру, если она тут вообще есть, ему придётся снова спускаться на нижние ярусы и видеть эти колбы с парящими в них, как в невесомости, человеческими зародышами. Деваться некуда: или это, или тащить их наружу, на мороз. Но это всегда успеется, сначала надо попробовать по-людски.

Что ж. У него есть средство для того, чтобы унять свои страхи. Большая пластиковая капсула со спиртом для обработки повреждений. Развести его с водой, выпить залпом, и, глядишь, Кононов сможет заставить себя спуститься. Ну а что такого? Это же просто маленькие люди, не пришельцы ж какие.

Кононов долго боролся с собой и, в конце концов, решил, что если надышался токсинов, то не стоит травить себя ещё больше. Он несколько раз повторил дыхательный протокол, настроился и хотел было идти к люку, но экраны в диспетчерской неожиданно проснулись.

Они транслировали картинку с камеры наружного наблюдения. Красный восклицательный знак пульсировал в углу, намекая, что оператору нужно обратить внимание на происходящее. Кононов бросился к монитору и всмотрелся в изображение двух объектов, подбирающихся к бункеру со стороны посадочной площадки. Человек и пузатый вспомогательный автомат на тонких гироскопических ходовых опорах. Устройство напоминало улитку с клешнями, посаженную на ноги болотной цапли. Робот-минёр, – определил Кононов. Они вернулись довершить начатое!

На другом мониторе бежали бесконечные полосы помех и просто пульсировал восклицательный знак в треугольнике. Видимо, камера, расположенная над входом, через который проник Кононов, была выведена из строя. Было несложно сделать это с помощью атаки микродрона или даже издали, лазером. Из-за неисправности камеры, очевидно, и погиб первый сотрудник лаборатории: отправился выяснить, в чём дело, и поймал пулю наёмника. Тому оставалось только воспользоваться служебным бейджем убитого.

Кононов трезво оценил ситуацию. Раз он остался в бункере, особого выбора у него нет. Чистильщики не будут разбираться, как и почему он тут оказался. Никаких переговоров не будет, шлёпнут, да и дело с концом. А потом, скорее всего, спустятся в инкубатор и… Ну уж нет. «Если вы думаете, что погубить детишек будет легко, то вы здорово ошибаетесь. Не на того нарвались».

Кононов лихорадочно соображал. Где их встретить? Залечь в диспетчерской и отстреливаться? А кто сказал, что, обнаружив своего коллегу мёртвым у входа, они вообще захотят тихо войти? Если им нужна человеческая ферма, они могут просто взорвать дверь в грузовой отсек и проникнуть через него. Значит, надо им помешать. То есть преодолеть коридор, предбанник, нейтрализовать того, кто сейчас раздумывает над телом наёмника, и не дать сапёру выполнить свою задачу. И сделать это нужно очень шустро.

Кононов привёл импульсный поражатель в боевую позицию. Увы, теперь прицел оружия не синхронизирован с выведенным из строя смартвзором. Придётся целиться по старинке. Нельзя дать маху, нужно действовать наверняка. Кононов перевёл мощность с травматического уровня на летальный. Гостям мало не покажется.

Стоп! С чего это он решил, что имеет право стрелять на поражение? Почему уверился, что хозяева этого бункера лучше тех, кто пришёл его уничтожить? Вдруг те, снаружи, выполняют санкционированную правительством ликвидацию нелегального научного проекта, который тайно мутили здесь враги?

Нет. Наши не станут так поступать с детьми. Пусть даже это место чертовски напоминает подпольный инкубатор. Наши, как водится, прислали б десять комиссий, которые год разбирались бы, в чём дело, говорили умные речи и размышляли, как под это дело выбить бюджет побольше. Но чтоб так…

А право Кононов имеет, потому что пограничник. Пусть и не на дежурстве, но всё, что происходит в приграничной зоне, касается его напрямую. И действовать он будет по собственному разумению. И чутью.

Кононов почти дошёл до двери внешнего помещения, когда увидел, как клешня манипулятора осторожно проникла в щель и стала расширять просвет. Он опоздал, гости уже здесь. И они учли ошибки. Теперь грязную работу выполняют автоматы, а оператор держится на безопасном расстоянии.

Робот деловито отодвинул дверь, но не слишком широко, только чтобы хватило завести за неё второй манипулятор, с «подарком». Кононов вздрогнул: взрывное устройство направленного действия, судя по объёму заряда, способное поднять на воздух как минимум весь верхний ярус бункера. Вероятно, управляется дистанционно, так что сработать может в любой миг, как только оператор убедится, что груз доставлен. К счастью, на манипуляторе не заметно камеры. Но если гости хорошо подготовились, они наверняка засекли тепловое излучение и знают, что у двери притаился человек.

Кононов не стал медлить, в три шага преодолел расстояние до робота-сапёра, выглянул за дверь и произвёл два импульса прямо в него. Первый – в центр, чтобы сжечь управляющий блок с начинкой из микросхем, второй – в верхнюю часть, в модуль связи. Автомат опрокинулся, клешня разжалась. Кононов поймал смертоносное устройство свободной рукой и едва не уронил: оно весило килограммов тридцать, не меньше.

Что произойдёт раньше: подстрелят его или сработает дистанционный подрыв? Ха-ха, дуля с маком! Помехи же! Кононов выпустил из внимания, что использовать дистанционное управление во время работы мощных глушилок слишком ненадёжно. Поэтому мина, вероятнее всего, с таймером обратного отсчёта. Кононов ухватил мину обеими руками и что есть силы потащил устройство к выходу. Размахнувшись, он вложил в бросок усилие и упал на снег ничком. Если сработает от удара, то ему несдобровать, конечно. Зато внутренние помещения останутся целы.

Вместо взрыва последовала утомительно долгая автоматная очередь. Кононов по-пластунски попятился назад, стараясь держать голову как можно ниже, чтобы между ним и линией огня оставались спасительные каменные выступы. Несколько пуль срикошетили от двери, не задев его, другие ушли в камень. В него целился не оператор минёра – тот возился ниже на посадочной платформе у второго входа. Стрелял кто-то с более высокой позиции, и находился он значительно дальше, под прикрытием леса. Кононов услышал откуда-то невнятный возглас и понял, что стрелявший на миг отвлёкся на подельника. Это шанс. Кононов приподнялся и послал несколько кучных импульсов в точку, откуда в него стреляли.

Расчёт был верен: несмотря на рассеивание энергии, пришельца таки зацепило. Он неразборчиво ругнулся, и Кононов, приподнявшись снова, сделал ещё один импульс, уже прицельный. Среди ветвей произошло какое-то движение. Кононов догадался, что человек, скрывавшийся там, падая, смахнул снег с ветвей. Минус одна проблема. Чем там занят его компаньон? Кононов поменял позицию, чтобы в него сразу же не прилетело, и выглянул, чтобы бегло осмотреться. На посадочной площадке человека уже не было. Убрался с открытого места. Его сопровождал второй робот-сапёр, который тоже улепётывал, оставляя птичьими ногами две борозды. Полезного груза, закреплённого на его тельце, уже не было. Успел поставить мину на дверь, смекнул Кононов. Вот же невезуха!

Автоматического минёра упускать всё равно нельзя. Он будет глазами чистильщика. Чтобы не высовываться самому, оператор отправит его посмотреть, что стало с коллегой. «Нет, мил человек, если хочешь знать, крепко ли досталось твоему товарищу, тебе придётся притопать к нему своими ножками». Кононов произвёл прицельный импульс и убедился, что попал. Металлический корпус рухнул, почти полностью погрузившись в снег, и только вывернутый под неестественным углом манипулятор делал его заметным.