– И что мы теперь будем делать? – прошептал Кононов, пытаясь предугадать действия противника. Первое взрывное устройство лежало внизу склона и могло рвануть в любой миг. Нужно помнить об этом. Второе было зафиксировано на двери грузового отсека. Значит, сработает, как только оператор уберётся подальше. Но можно попробовать привести его в действие в надежде, что сигнал дистанционного управления пробьётся сквозь помехи. Ведь уже утро. Скоро рассветёт, и мощь глушилок убавят. Значит, второй вариант. Кононов выжидал.

– Где ты там, гаврик? – Кононов рефлекторно нажал пальцем на точку на лице, которая должна была включить командный интерфейс «Периметра», и сокрушённо вздохнул. Увы, возможности интегрированных в его тело умных устройств теперь недоступны. Будь он сейчас в диспетчерской, вероятно, засёк бы позицию оператора: камера наружного наблюдения удачно могла фиксировать и происходящее ниже посадочной площадки.

Там, ниже по склону, наверное, и засел взрывник. Чего же он медлит? Ждёт, чтобы Кононов ошибся, попытавшись разминировать дверь грузового отсека. Тогда он сможет либо выцелить Кононова из автомата, либо привести взрывное устройство в действие, когда Кононов будет на подходе. Что же предпринять? Он понял, что есть ещё одна возможность добраться до засевшего в засаде гостя. Вернуться внутрь и спуститься на самый нижний, предположительно технический ярус, через который производился обмен грузами. И попытаться выйти на посадочную площадку, чтобы достать диверсанта.

Безумная затея. Всё это время Кононов не будет видеть, что происходит у входов, а когда попытается выйти, чистильщик попробует подорвать заряд. Всё так. Но надо же что-то делать.

Адреналин немного схлынул, и вернулась предательская слабость. Сколько градусов сейчас показал бы термометр, засунь Кононов его подмышку? Тридцать девять или выше? «Некогда рефлексировать над такими мелочами, – скомандовал себе он. – Ты ж погранец, дери тебя за ногу!» Кононов, пятясь, вполз назад в предбанник. Первую дверь закрывать за собой не стал: раз его позиция ниже, пусть гадают, внутри он уже или залёг у входа. Вторую затворил и замкнул одним из бейджей. Уже проще, отсюда гостей не ждать, разве что они вынесут вход зарядом.

Пошатываясь и обливаясь потом, Кононов поплёлся в диспетчерскую. Теперь вторая камера тоже показывала помехи. Что ж, разумно. Сам бы он в первую очередь тоже её уничтожил.

Кононов мысленно отругал хозяев бункера. Тут наверняка куча полезной начинки, которая помогла бы ему защищаться, разберись он с условными обозначениями. Но никакой документации, никаких бумажных архивов, только несколько пиктограмм. Высшая степень секретности – неизвестно даже, на каком языке говорили создатели!

Ладно. Пора на нижний ярус. Зажмурившись, Кононов нырнул в открытый люк и полез вниз, бормоча про себя бессвязные успокаивающие мантры. Когда нога коснулась пола, глаза пришлось открыть. Человеческая ферма жила своей жизнью: побулькивало в трубках, пульсировали шланги, повинуясь алгоритмам, шевелились манипуляторы, делая своё дело. Всё так, как было. Ну, или почти так. В нескольких нишах, где раньше располагались капсулы с эмбрионами, теперь зияла пустота. Кононов был уверен, что в этих сотах ещё недавно находились наиболее сформировавшиеся плоды. Теперь они исчезли. Стало вдруг предельно ясно, куда они делись. Их забрал циклокоптер. Ну да, а как иначе.

Кононов стиснул зубы и дал себе зарок: когда выберется отсюда, первым делом разобраться, с чем он здесь имеет дело. Что за бесчеловечный замысел всем этим управляет? Бесчеловечный и в том смысле, что функционирование этой странной фермы, кажется, спокойно обходится без участия людей.

Попасть на самый нижний ярус оказалось сложнее, чем он думал. Кононов приложил бейдж, снятый с женщины. Не сработало. Приложил бейдж второго сотрудника – тот же результат. Приплыли. И что делать теперь?

Кононова вдруг сильно качнуло, как будто кто-то потряс под ним воображаемый стул. Почти сразу пришло глухое эхо взрыва. Светильники замигали, некоторые отключились и зажглись заново. Какой заряд сработал? Рвани установленный на двери – удар ощущался бы сильнее. Значит, бахнул тот, который он сбросил со склона. Или оба? Может, и так, если мины были запрограммированы на синхронный взрыв. В таком случае оборонять бункер бесполезно: следующий заряд они сейчас установят прямо под хранилищем эмбрионов, и с ними будет покончено.

Кононову захотелось выругаться. Чтобы освободить руки, он стопкой бросил бесполезные бейджи на сканер и проверил заряд импульсного поражателя, готовясь принять последнюю схватку.

Нежданно крышка люка бесшумно поползла в толщу межъярусного перекрытия. Ах вот как это работает! Как на стратегической ракетной установке, где для срабатывания запуска нужны действия сразу двух офицеров. Так и здесь: доступ в шахту, посредством которой забирают отсюда маленьких человечков, можно получить только с ведома обоих сотрудников лаборатории.

В глазах Кононова стало рябить: то ли от жара, то ли от мельтешения капсул, ряды которых казались бесконечными. В каждой, словно в формалине инфернальной кунсткамеры, покоились человеческие зародыши. Кононов заставил себя встряхнуться и поспешил спуститься на нижний ярус.

Поистине, помещение представляло собой вершину инженерной мысли. Силовая установка, система фильтров для очистки биоактивных жидкостей, вентиляционные насосы, а главное – смонтированная в потолке перекрытия адски сложная система жизнеобеспечения, подводящая нужные вещества в каждую капсулу на втором ярусе. Как можно было здесь, в глуши, возвести всё это техническое великолепие, не привлекая внимания! Местные ведь – ни сном ни духом об этом. Или все под подпиской? Маловероятно, ходили бы слухи. Вот взять Варвару, например. Слабо верится, что она в курсе существования бункера. Или Василий, который утверждал, что хорошо знает эти места. Что, ни разу не забредал в эту сторону, не натыкался на лабораторию? Кононов оборвал поток мыслей: у него будет время всё это обмозговать, но сейчас нужно предотвратить проникновение сюда чужих.

А чужих ли?

Кононов признался себе, что его умозрительная реконструкция произошедшего здесь убийства является далеко не единственно возможной. Например, персонал секретной лаборатории стал шантажировать руководство и хозяев, угрожая предать огласке всю деятельность. Или сошёл с ума и решил уничтожить результаты работы. Тогда, возможно, те, что снаружи, хотят не уничтожить ферму младенцев, а спасти её.

Ерунда? Быть может. А как в условиях дефицита информации определить, какое объяснение адекватно, а какое нет?

Нужен, как говорили в прошлом, «язык». Того, второго парня, надо взять в заложники и разговорить. Иначе получить ответы будет очень сложно. Особенно у мёртвого.

Кононов осмотрелся и заметил ту самую тележку, на которую заехал контейнер, привезённый циклокоптером. Увидел ряды защитных кожухов для перевозки младенцев и кран-манипулятор для погрузки. Ещё несколько секунд понадобилось ему, чтобы сообразить, каким образом через трубчатые каналы, соединяющие ярусы, в приёмные ложа спускаются капсулы с созревшими эмбрионами. Из лож их забирает погрузчик и помещает в кожухи, обеспечивающие при перевозке защиту от перепада температур и механических повреждений. Как же ловко здесь всё устроено. Знай себе, подливай свежие партии питательной смеси в агрегат, распределяющий её по сети трубок-пуповин, да вывози через девять месяцев готовый продукт.

У Кононова непроизвольно сжались кулаки. Какое-то запредельное омерзение овладело им при мысли, что эти дети действительно могут быть лишь дорогим товаром, используемым в непостижимых, странных, а возможно, и поистине сатанинских целях.

Ради того, чтобы обеспечить существование такого проекта в полной тайне, можно пойти на многое. Например, спровоцировать напряжённость между странами, из-за чего они превратят свою границу в поле тотальной радиоэлектронной борьбы. Пролоббировать отселение с выбранной территории «лишнего» населения, чтобы обстряпывать свои тёмные делишки без ненужных свидетелей. Или же чёрт знает что ещё – фантазии Кононова не хватало, чтобы обозреть все края, куда может тянуться этот глобальный заговор. Если бы не случай, никто и не сунулся бы сюда ещё лет сто, раз даже рыбаки и охотники из Вяйняпоги не в курсе, что происходит у них под боком.

Кононов спрятался за краном в ожидании взрывной волны, но её всё не было. Считая секунды, он разглядывал внутреннее убранство яруса; взгляд скользил по мелким деталям, цеплялся за мудрёное расположение узлов и коммуникаций. Что-то его подсознательно смущало, но он никак не мог выяснить, что именно. И вдруг Кононова прострелила догадка: кран-манипулятор не был автоматическим! На кабеле тельфера свисала обычная кнопочная коробочка управления, которой пользуются в любом механосборочном цеху, чтобы поднять и перетащить на несколько метров тяжёлую или крупногабаритную деталь. Погрузка в контейнеры осуществлялась вручную, возможно, для дополнительного контроля – слишком уж хрупкий был груз, чтобы доверить его бездушным алгоритмам.

Этой ночью отсюда ушёл уже минимум один рейс. Это в то время, когда весь персонал человеческой фермы, как считал Кононов, был уже мёртв. Кто тогда отправил тележку с контейнером на посадочную площадку? Кто принимал её обратно? Эх, лейтенант Кононов… Какой же ты пограничник, если упустил такие чрезвычайно важные детали? С чего ты взял, что в одиночестве ночевал в этом громадном сооружении, если даже не удосужился проверить нижний ярус? Хорошо хотя бы, что этот загадочный грузчик, кем бы он ни был, не прикончил Кононова, пока тот спал.

Пик! Пик! Пик!

Кононов, похолодев, обернулся на звук. На поверхности одной из толстых опорных колонн, поддерживавших верхние ярусы, загорелся неоновый эллиптический обод, наметивший внутри пустое пространство. Снизу прибыл цилиндрический лифт. В нём кто-то был. Кононов переместился, чтобы спрятаться. Створки лифта раздвинулись, как в дешёвой душевой кабинке, и в проёме появился некто высокий и худой. Комбинезон прибывшего был похож на униформу погибших членов персонала, только не белым, а сиреневым. Это различие что-то значит? Статус? Степень допуска? Может, с теми, что наверху, они никогда даже не вступают в коммуникацию, словно разные касты?

В курсе ли он вообще, что там произошло?

Кононов следил. У гостя было розовое лицо, не выражающее эмоций. Черты, скорее, мужские, но кожа такая свежая и блестящая, словно принадлежит молодой девушке. Странной, неестественной походкой человек, похожий на манекен, подошёл к выходу и приложил ладонь к сканеру. Вертикальная полоса разрезала тьму помещения. Приглушённый свет, отражённый от сугробов, упал на пол. Грянул взрыв. Кононова обдала горячая волна, зазвенело в ушах. Через тельфер перелетела какая-то бесформенная красная мякоть и повисла на крючке крана.

Может, штурмовик за дверью ждал не Кононова, а это ангелоподобное существо?

Какая странная плоть, похожая на поролон, – подумал Кононов, глядя на кровавые ошмётки. Ему показалось, что он теряет сознание.

Нет!

Ему нельзя отключаться. Чёртов вирус – или что там – перебьётся. У него есть миссия, и он останется в строю столько, сколько потребуется.

Когда второй «чистильщик» поравнялся с тельфером, Кононов был готов. Маска скрывала лицо, и Кононов рассмотрел только его глаза: дикие от адреналина, удивлённые. А потом они одновременно выстрелили друг в друга и упали. «Не получилось взять «языка», – подумал Кононов и позволил ласковой тьме забрать себя в свои покои.

***

Было очень больно. Судя по ощущениям, прежде чем пройти насквозь, пуля оторвала часть нижнего ребра слева. Кононов шевельнулся, стиснул зубы и попытался встать. Получилось. Кровавая лужица невелика, видно, крупные сосуды не задеты. И славно.

Диверсанта отбросило на несколько метров. Гарантированно убит. Вероятно, Кононова спасло то, что выпущенные пули столкнулись с импульсом поражателя, щедро выкрученного на максимум. Импульс отклонил их траекторию, иначе живот стал бы как решето. Повезло.