Ночные гости (страница 8)
Спустя тринадцать лет, тоже осенью, в лесополосе, примерно в том месте, где был когда-то клуб (он сгорел, кстати), нашли останки двух тел. Экспертиза показала, это были молодые женщины. Смерть насильственная: черепа проломлены. Яна была уверена: одна из несчастных – Марта. Мать ее к тому времени уже умерла, других родных у девушки не было. Кем были убитые, следствие, кажется, так и не установило. Или установило, Яна не вникала. И помогать органам не желала (к тому же ее никто и не просил)
Куда подевался Лютый, Яна понятия не имела. Наверное, сгинул в пресловутые лихие девяностые. Или в тюрьме сгнил.
Смерть подруги Яна пережила с трудом. Думала, их дружба изжила себя, а вот поди ж ты! Без Марты было пусто и одиноко, к тому же грызла вина: сама спаслась, а подругу обрекла, так получается. Яна сорвалась, пустилась во все тяжкие, бросила колледж, являлась домой пьяная. Отношения с родителями, которые и прежде нельзя было назвать доверительными, теплыми, окончательно разладились.
Потом Яна одумалась, оправилась как-то, взяла себя в руки. На работу устроилась, шить научилась, деньги стала зарабатывать, дочь родила. Но любовь, семейное счастье обошли стороной, хотя больше ни на чьем фоне Яна не проигрывала. Но с исчезновением Марты угас и тот свет, который озарял Яну, делал ее привлекательной и интересной. Так и прошла жизнь – серо, скучно, безрадостно. И любимого мужчины не было, и дочь – как чужая.
А теперь, спустя столько лет, еще и явилась с того света мертвая подруга с вопросом, как Яна догадалась, что не нужно было идти на ту вечеринку, связываться с Лютым. Зачем ей знать? Чего нужно, чего добивается? Почему именно сейчас? И почему, если мертвым все ведомо, все известно, Марта не понимает, что не в догадливости суть, а в зависти?!
Этой ночью не стала Яна зарываться под одеяло, затыкать уши. Включила ночник, встала. Призрак исчез – наверное, свет прогнал мертвую Марту.
Яна пошла на кухню, поставила чайник. Достала из тайника сигареты. Бросила курить три года назад, но пачку хранила (на всякий случай). Вот зелье и пригодилось.
Сидела, пила крепкий чай, курила, размышляла, что делать, как быть.
Открылась дверь – Светка.
– Ты чего не спишь? – сонно спросила дочь. – Опять курить начала?
Яна посмотрела на нее, молоденькую, красивую даже сейчас, без косметики, и подумала о Марте, которая погибла примерно в этом возрасте.
– Как его зовут? – внезапно спросила она, потому что в душе стало вдруг что-то просыпаться. Засвербело, заныло. Не понять, что в точности, не то знание какое-то, не то догадка.
Дочь поняла, о ком она спрашивает, и снова, как давеча вечером, не закатила глаза, а ответила по-человечески:
– Марат. В моем институте учится, только на другом факультете. Марат Лютаев.
Сердце Яны ткнулось в ребра и замерло.
– Лютаев? – переспросила она.
Дочь кивнула.
– Он на два года старше. Мы с ним весной познакомились.
– Можешь фото показать?
Светка сходила за телефоном. С экрана на Яну смотрел Лютый – красавец, обаяшка, убийца Марты. Хотя нет, конечно. Приглядевшись, Яна заметила, что волосы у него светлые, а глаза ярко-голубые, взгляд другой. И пониже он, со Светкой они одного роста. А Лютый высоченный, как шкаф. Да и потом, это – Марат, а того негодяя Артуром звали.
Но все равно сходство поразительное, точно – родственники.
– Кто его родители? – спросила Яна, стараясь ничем себя не выдать, но бесполезно. Дочь заметила, спросила, в чем дело.
– Кто они? – настойчиво спросила Яна и, не дождавшись ответа, выпалила: – Отца Артуром зовут?
Светка удивленно кивнула.
– У него своя компания, он директор предприятия, – ответила дочь. – Марат нас познакомил. И Артур Альбертович, и Ольга Денисовна – замечательные люди.
– Не сомневаюсь, – прошептала Яна.
Своя компания. Ну конечно, как же иначе. И ведь в одном городе жили все эти годы, как же Яна не знала? Впрочем, если не хотеть, закрывать глаза, затыкать уши, можно всю жизнь слепым и глухим прожить.
– Мам, что с тобой? Что не так?
Наверное, будь сейчас день, Яна обдумала бы все, взвесила, решила, что сказать и как. Но была ночь, а где-то на границе света и тьмы маячила жестоко убитая, изуродованная Марта.
Поэтому Яна рассказала дочери все, не скрывая ни собственного малодушного поступка, ни своей лжи и предательства. Думала, дочь станет презирать, осудит, но та отреагировала еще хуже.
– Зачем ты мне все это рассказала? Только сейчас и выдумала, да? Сама – полный ноль, решила опорочить честных, порядочных людей, байку жуткую выдала и ждешь, что я поверю?! Ни одного доказательства, только твои бредовые слова!
– Но зачем бы я стала лгать? – растерялась Яна.
– Ясно, зачем! Чтобы мне нагадить! Ты неудачница, одинокая, никому не нужная, к тому же старая! Увидела, что я счастлива, и позавидовала! Я про это видео смотрела: матери часто завидуют дочерям и стараются разрушить их личную жизнь. Сама одна – пусть и у меня ничего в жизни не получится, да?
– Конечно, нет! – возразила Яна, гадая, как дочь могла подумать такое.
– Мне безразлично, даже если бы Артур Альбертович был преступником, хотя это ты сто процентов выдумала. Сын за отца не в ответе.
– Но я хочу предостеречь! Дочка, такие люди не меняются! Послушай…
– Нет, это ты послушай! – перебила Светка. – Я ухожу. Завтра же. Вернее, сегодня. И не пытайся меня остановить. Мы с Маратом все равно решили жить вместе. Думали чуть позже, но придется прямо сейчас. А тебя я больше видеть не хочу.
Дочь хлопнула дверью кухни. Яна сидела и слушала, как она носится по комнатам, с грохотом выдвигает ящики шкафов. Вещи собирает.
Наверное, надо бы встать, пойти за ней, уговорить, точнее, отговорить. Объяснить еще раз. Но Яна знала: бесполезно. Будь у них другие отношения, может, что-то вышло бы, а так…
Всё только хуже станет.
Слова покойной Марты не были вопросом – они действительно были призывом, предупреждением, как и сказала Олеся. Марта хотела, чтобы Яна догадалась о чем-то важном, узнала нечто значимое. Ведь и появилась-то она именно тогда, когда Света и Марат познакомились, начали встречаться.
Теперь, когда Марта добилась своего, наверное, не станет больше приходить. Покинет свою подругу во второй раз, теперь навсегда.
Простила ли она? Простила ли?
Входная дверь открылась и закрылась за Светой.
Яна вытащила из пачки еще одну сигарету, думая о том, что прошлое все-таки сумело ее догнать. И ничего теперь с этим не поделать.
Человек без тени
Стояла жара. Зной стекал с небес, как густая карамель, окутывал тело, не давая дышать полной грудью. Люди то и дело с надеждой поднимали головы, смотрели на небо, выискивая тучу, которая принесет долгожданный дождь, но синоптики были неумолимы: похолодание обещали не ранее середины июля. Еще недели две придется плавиться.
Олеся, Максим и их десятилетний сын Павлик жили на даче. Вернее, Олеся и Павлик с начала лета жили тут постоянно, а Максим приезжал после работы, благо что дача находилась недалеко от города.
На природе все-таки полегче, не так жарко, да и озеро недалеко. Правда, вода прогрелась настолько, что купание не освежало: словно в теплое молоко окунаешься.
Чуть легче становилось лишь вечерами, когда начинало темнеть, поэтому с наступлением сумерек семья не ложилась спать: подолгу сидели в саду, плескались в бассейне, разговаривали. Никогда, кажется, так много времени не проводили за разговорами, этому способствовало плохое качество связи: даже если и захочешь, не сможешь часами напролет зависать в Интернете.
В тот вечер все втроем сидели на открытой веранде, играли в настольную игру. Было тихо и по-особому уютно, как бывает только на даче: все кругом ощутимо временное, исключительно летнее, и в этом непостоянстве таится особое волшебство.
На свет лампы слетались серые ночные бабочки. Комаров, к счастью, отпугивало эффективное средство, которое сегодня привез Максим.
– А давайте страшилки рассказывать, – предложил Павлик, когда игра стала понемногу надоедать. – Я знаю про Черную руку, как она пролезла ночью в окно и утащила мальчика. Ему говорили не смотреть ночью в окошко, а он не послушался.
Кто не любит страшные истории? Они вызывают сладкий ужас и стойкое чувство радости, ведь с тобой-то этого точно не случится. Олеся улыбнулась и хотела рассказать про Красное пятно, но посмотрела на мужа и увидела, что он нахмурился.
– Может, чайку попьем? – сказал Максим, и голос его звучал напряженно.
Олеся сообразила, что тема страшилок мужу неприятна, хотя и не поняла, в чем причина. А Павлик с бесхитростной детской жестокостью заметил:
– Пап, ну ты чего, какой чай? Я хочу страшные истории! Ты что, не знаешь ни одной? Или боишься?
Отмахиваться от желаний и вопросов ребенка у них было не принято, нельзя сказать: отстань, нет, значит, нет; я взрослый, лучше знаю. А поскольку Павлик – весьма упрямый и настойчивый мальчик, родители понимали: без объяснений не обойтись. Поэтому Максим подумал пару мгновений, взвешивая за и против, и ответил:
– Страшилок я не люблю. Не рассказываю никогда, не читаю книги Стивена Кинга и других мастеров ужасов, фильмы не смотрю.
– Я заметила, – вставила жена, – думала, кстати, почему? Потому что ты слишком прагматичный человек?
Максим слабо улыбнулся.
– Если бы. Я не люблю этот жанр не потому, что не верю в такие вещи, а по прямо противоположной причине. Я точно знаю: жуткие мистические события порой происходят.
Сын с восторгом смотрел на отца.
– Ух ты, пап! Ты что, видел привидение? Расскажешь? Расскажи, а!
Максим поглядел на жену.
– Ты шутишь? – недоверчиво спросила она, ожидая, что он рассмеется и скажет, что разыграл их.
– Не думал, что когда-нибудь возьмусь об этом рассказывать. Но сейчас мне пришло в голову: предупрежден – значит, вооружен. Если отмахиваться от непознанного, однажды оно может застать тебя врасплох. И ты совершишь ошибку. Как я ее совершил когда-то. И не я один.