Невеста для циника. Свадьба под шум прибоя (страница 3)
Прежде чем я успеваю что-либо ответить, из-за его спины высовывается бабушка Марта, сияющая, как начищенный самовар.
Я видела ее всего раз, но хорошо помню эту ее короткую стрижку под мальчика, озорные карие глаза и любовь к массивным украшениям.
– Ой, Маркуша, какая приятная неожиданность! Ты посмотри. Хотела к подруге наведаться, а у нее внучка в гостях… Надо же.
Типа она не в курсе, что я здесь живу? Ну-ну!
Марк переводит взгляд с меня на бабушку Марту, и в его глазах мелькает что-то похожее на осознание некоего грандиозного обмана.
– Бабушка… – медленно произносит он, и в этом слове слышится немой укор.
Глава 3
Его бабуля достаточно ловко, для своего возраста, проскальзывает внутрь дома, оставляя меня и Марка застывшими на пороге, словно двух манекенов, забытых на витрине магазина.
Темно-синий костюм сидит на нем, как вторая кожа, подчеркивая атлетическое телосложение.
В руках у него… окей, неважно, что там у него в руках, будь то букет алых роз или мешок картошки, все равно это не то, на что я сейчас смотрю.
Его серые глаза, в прошлый раз ледяные и смотрящие на меня свысока, сейчас слегка округлились, словно он тоже шокирован этой внезапной встречей.
Кажется, у нас одна неудача на двоих.
– Вы… – начинает он, а я одновременно с ним выпаливаю:
– Ты…
Фразы обрываются, повисая в воздухе, как неловкий вопрос на собеседовании, на который ни один из нас не знает ответа.
Тишина давит на барабанные перепонки, усиливаемая нервным тиканьем старых часов в прихожей.
Кажется, даже коврик у двери смущенно свернулся в трубочку.
– Маркуша, дорогой! – звонкий, слегка скрипучий голос бабушки Лиды доносится из гостиной, рассеивая повисшее напряжение, как утренний туман. – Заходи, не стой на пороге! Вероничка, пропусти гостя! Что ты замерла, как Снежная Королева?
Снежная Королева! Да я скорее похожа на смущенного пингвина, случайно забредшего на светский раут.
Отступаю, чувствуя, как щеки начинают неистово пылать, будто я только что выиграла в лотерею, а приз – публичное смущение и пожизненная подписка на неловкие ситуации.
Марк проходит мимо, и рукав его пиджака случайно, или неслучайно, касается моей руки. Легкое прикосновение вызывает во мне ощущение, будто я схватила оголенный провод или лизнула девятивольтовую батарейку.
Искры, молнии, полный набор. Надо срочно проверить, не выпали ли у меня пломбы.
В гостиной нас уже ждет бабушка Марта. Она восседает в кресле, как королева на троне, а ее проницательный взгляд изучает меня с явным, почти исследовательским интересом.
Кажется, она пытается разгадать сложный ребус или найти изъян в картине старого мастера.
– Так вот она какая, твоя внучка! – восклицает, поднимаясь с места и нежно беря мои руки в свои. Ее руки теплые и сухие, с тонкими старческими прожилками. – Лидочка, да она просто копия тебя в молодости! Такая же красавица. Только глаза другого цвета, как я погляжу.
Марк кашляет, словно подавился невидимым комаром или внезапно осознал, что застрял в плохо написанном романе. Он явно желает сменить тему и сбежать из этой комнаты, как можно скорее.
– Бабушка, я думаю… – начинает, пытаясь вернуть контроль над ситуацией. – В общем, позвони, как освободишься, хорошо? У меня день расписан по минутам… Деловые встречи, важные переговоры… Ты же понимаешь. Время – деньги!
– Ничего у тебя не расписано! – перебивает его Марта, властно усаживая нас друг напротив друга за маленький круглый столик, накрытый накрахмаленной скатертью с вышитыми розами. Так близко, что наши колени рискуют познакомиться поближе под этой самой скатертью. – Не выдумывай! И вообще, когда это ты стал таким деловым? Приехал отдохнуть от своей работы, внучек.
Марк бросает на меня короткий взгляд, полный скрытого раздражения и немого отчаяния.
– Вероника, – бабушка Марта поворачивается ко мне, и в ее глазах загорается озорной огонек, – а чем ты занимаешься? Работаешь, учишься? Может быть, у тебя есть молодой человек?
Я чувствую, как впадаю в ступор. Отвечать правду? Говорить, что я работаю флористом и предпочитаю компании цветов обществу мужчин? Или придумать что-нибудь более социально приемлемое?
– Эм… ну, я… – начинаю, судорожно соображая, как выкрутиться. – Я работаю. У меня свой маленький бизнес.
– О, правда? И что же это за бизнес такой? – бабушка Марта приподнимает бровь, и я понимаю, что отступать некуда.
– Я флорист, – выпаливаю, как нашкодившая школьница. – У меня своя небольшая цветочная мастерская. «Райский уголок» называется.
На секунду повисает тишина. Я с замиранием сердца жду реакции.
– Флорист? – переспрашивает бабушка Марта, и в ее голосе слышится… интерес? – Как мило! Я всегда любила цветы. А какие у тебя самые любимые?
Вопрос, казалось бы, простой, но для меня он звучит, как приглашение к пытке. Если я сейчас начну рассуждать о символике пионов или о нежности альстромерий, то дам этому циничному брюнету, который бросает на меня высокомерные взгляды, еще один повод для насмешек.
– Ну, – тяну, пытаясь выиграть время, – мне нравятся все цветы. Каждый по-своему прекрасен.
К счастью, в этот момент дверь на кухню распахивается, и на пороге появляется бабушка Лида с подносом, на котором красуется дымящийся пирог с яблоками. Запах корицы и ванили заполняет комнату, отвлекая внимание бабушки Марты.
– Ах, какая красота! – восклицает она, глядя на пирог. – Лидочка, ты как всегда на высоте!
– Это Вероника мне помогала, – с гордостью говорит бабушка Лида, подмигивая мне.
И тут меня осеняет гениальная мысль. Пирог! Это же идеальная возможность сбежать!
– Бабушка, а давай я помогу тебе налить чай? – предлагаю, вскакивая со стула. – А то я смотрю, ты сегодня какая-то уставшая.
– Ой, да, не помешает, – соглашается бабушка Лида. – Тогда беги на кухню, – она вручает мне пирог.
Я облегченно вздыхаю и, как можно более естественно, направляюсь к двери.
На кухне, прислонившись к стене, перевожу дыхание.
Фух, пронесло!
Кажется, я выпуталась из этой неловкой ситуации.
Ставлю пирог на стол, разворачиваюсь к плите за чайником, вынимаю из шкафчика чашки.
Неожиданно прямо за моей спиной раздается грохот, а затем жалобное мяуканье.
Оборачиваюсь и вижу картину маслом: на столе, посреди белоснежной скатерти, восседает огромный рыжий котяра, нагло поедающий пирог с яблоками!
Он успел стащить огромный кусок, и теперь деловито им чавкает, игнорируя все правила приличия.
Инстинктивно хватаю первое, что попадается под руку – кухонное полотенце, и, размахивая им как флагом, бросаюсь в атаку.
– Кыш! Брысь! Пошел вон, хулиган рыжий! – кричу, пытаясь согнать наглого кота со стола.
Кот, кажется, только раззадоривается. Он поджимает уши, шипит и, словно издеваясь, откусывает еще один кусок пирога. Полотенце бессильно шлепает по его пушистой спине. Я чувствую, как закипаю от бессилия.
В этот момент в дверном проеме появляется Марк. Он не входит в кухню, а просто прислоняется к косяку, сложив руки на груди и наблюдая за мной с еле заметной усмешкой.
– Мм, я вижу вы не только цветы любите, но и животных тоже, – цедит насмешливо. – Что ж вам несчастный кот сделал? У вас какие-то проблемы?
Запыхавшись, бросаю на мужчину сердитый взгляд.
– Да, есть тут один наглый зверь, который возомнил себя королем кухни! – огрызаюсь, снова замахиваясь полотенцем на кота.
– Может, стоит вызвать службу отлова бездомных животных? – предлагает Марк, как бы невзначай.
– Что за бред? – возмущаюсь в ответ. – Это просто соседский кот! Его нужно просто прогнать!
Я снова замахиваюсь полотенцем, на этот раз намереваясь придать удару силу.
В запале я не замечаю, как кот, перепрыгивая со стола на стул, задевает вазу с фруктами, стоявшую на краю. Ваза качается и, словно в замедленной съемке, летит на пол, апельсины и яблоки рассыпаются в разные стороны.