Я хмыкнула, наблюдая за тем, как Саймон наливает себе из графина целый стакан воды и выпивает его залпом. Да уж, кому-то горе, а кому-то – счастье на чужом горе… Ох уж этот странный нелогичный мир.

Чего это Саймон так ведет себя, интересно? Дерганый какой-то, в жар бросает. Это от нервного возбуждения, или что-то еще?

– Как ваше самочувствие, мистер Рошфор? – на всякий случай спросила я.

– Простудился, кажется, лихорадит немножко, ничего страшного, это сейчас неважно, – отмахнулся он и продолжил вдохновенно вещать. – Штольценберг, дорогая моя, я ж знаю, как ты умеешь вынюхивать всю самую важную и интересную информацию, принеси мне из Геросса какую-нибудь сенсацию, а? Я уверен абсолютно, что только ты справишься с этой задачей на все триста процентов, только ты способна залезть туда, куда других даже близко не пустят!

– Сделаю всё в лучшем виде, – ослепительно улыбнулась я. – Когда я должна быть готова?

– Завтра утром ты уже должна быть в Героссе, но отправиться в приграничье нужно сегодня, тебя доставят туда порталом, сегодня оформят все документы, а завтра утром проведут к таможне. Я ж потому и нервничал, что ты на связь не выходила, а мне нужно было сегодня отправить какого-то своего сотрудника, – Саймон придвинул ко мне бумаги со всеми подписанными пропусками и ткнул в строчку адреса. – Вот сюда надо явиться в указанное время, чтобы тебя провели порталом в распределительный пункт где-то в эльфийском приграничье. Там тебя встретит некий куратор, который будет, ну-у-у, своего рода твоим напарником в этой поездке. Он тебя проведет в сам Геросс, ну и будет везде сопровождать.

– А куратор кто? Неизвестно? – уточнила я, с жадным интересом изучая врученные мне бумаги.

Голова кругом шла от открывшихся перспектив!

Ух-х-х, уж я-то разгуляюсь в эльфийской империи так, что вернусь с целой тонной исписанных блокнотов и заполненных артефактов, кажется.

Рошфор пожал плечами.

– Понятия не имею. Да наверное какого-нибудь местного эльфа к тебе приставят, который будет переводчиком работать. А то героссцы многие на международном языке толком не говорят, считают это выше своего достоинства, – Рошфор возвел глаза к потолку, всем своим видом показывая, что он обо всем этом думает.

– А, да? Ну, тогда с подслушиванием и выискиванием чего-нибудь интересного будут некоторые проблемы, – нахмурилась я.

Как-то не задумалась раньше, что эльфы в основном на эльфийском говорят, и международный действительно не все знают. Ну, продвинутая молодежь, наверное, больше знает, а вот всякие важные шишки – вряд ли. Артефакт-переводчик какой-нибудь приобрести, что ли… Хотя они работают неидеально и стоят слишком дорого, но можно попытаться хоть что-то использовать, ради такого дела-то.

Но Саймона это, кажется, нисколько не смущало.

– Уверен, ты прекрасно справишься с поставленной задачей. Мне ж не нужны их политические тайны какие-нибудь, мне нужны яркие события, что-нибудь эдакое местное, что будет диковинкой для наших земель… Уверен, ты сможешь найти такое, вне зависимости от того, в какой стране и на каком языке будешь общаться. Все-таки Геросс – это прям другой континент, и такая закрытая империя, с флёром тайн и мифов… Тебе точно найдется, что поведать нам про эльфов. И не только нам, но и всему миру! – глаза Рошфора загорелись прям фанатичным огоньком человека, который уже нарисовал себе воздушные замки грядущего триумфа.

Я усмехнулась и покачала головой, но промолчала и углубилась в изучение пригласительного листа.

Пока Саймон подписывал для меня сопроводительные бумаги, я изучала аккредитационный лист и думала вот о чем…

– А в чем подвох, собственно? – спросила я. – Почему вы именно меня выбрали в качестве аккредитованного журналиста? Нет, я отправлюсь в эту поездку и сделаю всё в лучшем виде, не сомневайтесь в этом, но как-то всё слишком уж ажурно звучит. Извините, но я не верю, что вы решили отправить меня в Геросс просто по той причине, что я хороший репортёр. Если сложить воедино всю имеющуюся у меня информацию… У меня скорее возникло ощущение, что желающих быть аккредитованной в Геросс не так уж много. Или их вообще нет, за это место, очевидно, не бьются, хотя гонорар хороший, условия отличные, и за это лакомое место стоит побороться вроде как. Но никто не борется, и вообще сам не выказывает желания воспользоваться уникальным предложением и посетить закрытые эльфийские земли. Почему? Что не так с этим Героссом, что отпугивает претендентов на аккредитацию? Раз даже Робинсон вынужден был обратиться к вам, потому что в его конторе не нашлось ни одного желающего. Простите, мистер Рошфор, вы можете сколько угодно развешивать мне на уши красивую лапшу о том, что просто всё так чудесно сложилось, и ваш якобы друг Робинсон просто по доброте душевной решил передать вам аккредитационный лист, но мы ж с вами оба понимаем, что вы ко мне обратились как к спасательному кругу. Как к человеку, которому вроде как нечего терять, и он рискнет отправиться в эту командировку, несмотря на предстоящие трудности. Хорошо, это действительно так, но в чем подвох-то? Какие трудности меня ожидают?

Саймон не ответил, и я перевела на него недоуменный взгляд.

Рошфор явно меня не слышал, взгляд его подозрительно расфокусировался, и он зачем-то шлепал ладонями по столу. Он смотрел в одну точку перед собой, и я напряглась, когда заметила, как с уголка рта начальника стекает слюна. Хорошо так стекает, аж свисая с подбородка, я резко подалась вперед, чтобы отодвинуть все важные документы в сторону.

– Мистер Рошфор? – неуверенно произнесла я. – Вы в порядке?

Он не ответил мне, продолжая странно шлепать руками по столу… Как дитя малое, ей-богу.

От нехорошего предположения у меня волосы на затылке встали дыбом.

– Мистер Рошфор? Вы меня слышите? – предприняла я еще одну попытку достучаться до начальника.

– Агу-у-у!

После этого душераздирающего заявления он поднял ногу, притягивая к себе ступню руками, куснул собственный ботинок и начал грызть и слюнявить его, как часто делают совсем маленькие детки до года, запихивав себе в рот большой палец ноги. Вдобавок ко всему, Рошфор начал раскачиваться на своем кресле, но потерял равновесие, упал на спину и разразился оглушительным плачем, суча руками и ногами в воздухе, будто малыш, который не мог подняться.

Я в ужасе схватилась за голову.

Вашу ж мать…

Глава 13. Конфеты с подвохом

[примерно в это же время; особняк Лунтьера Брандта]

[Лунтьер]

Защелкнул застежки на чемодане и выставил его на террасу, чтобы завтра отправиться в Геросс. Сборы были окончены, и я уже предвкушал поездку, тем более что в этот раз она была совмещена с местными рождественскими праздниками, и я планировал провести это время максимально ярко и интересно. С фанфарами и фейерверками, так сказать!

Эх, если бы я только знал, какие именно фейерверки грянут в моей жизни вот совсем-совсем скоро…

Но я был расслаблен и какое-то время еще стоял на террасе особняка, просто наслаждаясь приятной вечерней погодой, слушая пение птиц. Босые ноги холодил каменный пол террасы, но я привычно не обращал на это внимание. Дома я всегда ходил босиком, да и вне дома ловил любой удобный момент, чтобы снять обувь и постоять босыми ногами на земле, ну или просто на полу. И у меня были на то серьезные причины.

Закинул в рот очередную шоколадную конфету и направился в гостиную, где плюхнулся в кресло у камина. В нем уютно потрескивал огонь, меня всегда умиротворял этот звук. Вот и сейчас я какое-то время сидел у камина, перебирая рабочие бумаги. Затерялась среди них и информация из личного дела по Елении Штольценберг, и я на несколько секунд завис, любуюсь ее фотографией прикрепленной к делу. Поймав себя на появившейся блаженной улыбке на лице, разозлился на самого себя, отбросил в сторону анкету и агрессивно закопался в более насущных рабочих бумагах.

Надо перестать думать о Штольценберг. Этой рыжей негодницы в моей жизни и без того стало слишком много.

Так, Лунтьер, ну серьезно, перестань о ней думать, немедленно!

Впрочем, с моей слабостью к рыжим это было всё равно что приказать воде не быть мокрой.

Рыжих девушек я любил. Честно говоря, я питал к ним откровенную слабость, меня всегда манили густые рыжие шевелюры и озорной взгляд, как правило, зеленоглазых рыжих красавиц. Бестиан посмеивался над этой моей слабостью, но а я что мог с собой поделать? У меня взгляд сам по себе всегда на рыжих падал и прилипал к ним, как приклеенный. Причем много раз обращал внимание, что меня так тянет только к натуральным рыжим, крашеная красота меня не прельщает. Почему? Не знаю. Видимо, потому что на каком-то подсознательном уровне тянет к ведьмовской красоте, не иначе.

Поэтому когда я впервые увидел Елению Штольценберг, то влюбился в нее с первого взгляда.

Стройная, даже слишком худенькая, я бы сказал, с шикарными волнистыми рыжими волосами, она создала впечатление хрупкой беззащитной девушки, которую так и хотелось обнять и защитить. Ну прям ожившая картинка из моей фантазии!

Правда, любовь длилась до первого выплеска кофе в лицо и быстро переросла в ненависть вместе с треснутым образом хрупкой леди, но такая вот у нас, кхм… Ненавистная любовь была, н-да. Весьма взаимная, судя по всему. В чем немалая заслуга Саймона Рошфора, который перегнул палку с Еленией после моего эмоционального давления с требованием немедленного уничтожения выпуска газеты.

Вчера поздно вечером я устроил главному редактору «Ежедневных фактов» хорошенькую встряску, потому что я очень не любил, когда меня выставляли в невыгодном свете и прикрывались моей персоной для осуществления своих темных делишек. Мне совсем не понравилось, что он уволил и оштрафовал Елению, выставив меня каким-то монстром, не было у меня такой цели. Так что вчера после того, как отвез Елению к ней домой, я направился прямиком к Рошфору, чтобы осчастливить его своей персоной и мозгодробительным разговором. Не то чтобы я возражал против имиджа властного аристократа, но когда тебя используют в чужих грязных играх – это уже перебор.

Я отправил в рот очередную шоколадную конфету и улыбнулся, представляя, как Еления, должно быть, нервно дергала глазом сегодня утром, когда обнаружила мою издевательскую записочку. Ну я просто не смог удержаться, чтобы не похулиганить! Эта рыжая бестия постоянно пробуждала во мне желание провоцировать ее, и я ничего не мог с собой поделать. Да и не пытался с этим что-то сделать, если честно.

Так, не думать о Штольценберг, Лунтьер, ну что ты, в самом деле! Подумай лучше о предстоящей поездке в Геросс, тем более что в этот раз она совмещена с их рождественскими праздниками, а еще – с серьезной проблемой, которую мне предстояло решить.

Я налил себе в высокий бокал светлый айлинор, пригубил сладковатый напиток и придвинул к себе документы по спискам последних пострадавших от новомодной болезни.

Эпидемия. Та самая эпидемия детства, как я ее окрестил, захватывала Геросс с пугающей скоростью. Это странное заболевание вспыхнуло чуть ли не во всем мире примерно одновременно, но если в Искандере и других странах было выявлено пока что лишь несколько десятков заболевших, то в Героссе количество пострадавших перевалило уже за несколько сотен. У меня, да и у моего Наставника были все основания полагать, что именно в Героссе находится источник странной заразы, которая через путешествующих людей расползлась и в другие страны. Мне предстояло найти и уничтожить этот источник в кратчайшие сроки, любой ценой. Пока эпидемия не добралась массово до верховных магов, на которых все страны держатся. Страшно подумать, что тогда начнет творится в мире.