Фанаты. Счастье из прошлого (страница 11)
– Это взрослая песня, Севушка. Её надо басом петь или баритоном. Подрастёшь, у тебя сломается голос и превратится в баритон. Тогда будешь петь серьёзные песни. А пока придётся петь детский репертуар. «Орлёнка», чтобы ты знал, пели в окопах во время войны. А орлятами называли детей полка. Так что она не только про Гражданскую войну, а вообще про все войны и детей-героев.
М-да, Александра Николаевна. Вот и пригодились ваши знания советской эстрады во всех её, иногда самых нелепых проявлениях. Мозг ребёнку промываете. Вам бы в политруки идти с вашими талантами.
– Я, может, когда взрослым стану, петь не буду, – вдруг заявляет Сева.
И Сашка чуть челюсть от удивления не теряет. В смысле?!
– Папа говорит, певец – это не профессия. Я спортсменом буду, наверное. Футболистом.
Кем?! Солнышко, ты в собственных ногах путаешься. Футболист, блин. И футболист – это прям профессия, ага. Батя одобрит.
– Или лётчиком…
Налётчиком! Ты же создан для сцены, и это видно уже сейчас, как только ты к инструменту встаёшь. В позу, будто ты уже Народный СССР. И внимание публики тебе нужно как воздух. Накрахмаленные рубашки, наутюженные брюки, укладка и грим – вот это твоё. А не кожаная куртка, машинное масло и штурвал. Ты машину-то научишься водить с пятой попытки, несколько лет проездишь как последний подснежник в крайнем правом ряду со скоростью сорок километров в час, потом плюнешь и наймёшь водителя.
– Но, наверное, всё-таки футболистом. Футболистов все любят.
А вот и ответ.
– Певцов тоже все любят. Даже больше, чем футболистов.
Удивлённый взгляд. Чёрт. Ну да, пятидесятые. Футбол в стране практически религия. А артистов знают скорее по голосам с пластинок, чем в лицо.
– Не переживай. У тебя ещё много времени, чтобы определиться, кем ты хочешь быть, – продолжает Сашка. – Ты как-то рано заморочился. Спи давай, поздно уже.
Сашка встаёт и направляется к выключателю, чтобы погасить свет. И практически уверена, что сейчас он её остановит.
– Тётя доктор…
«Сашенька, останься со мной, пожалуйста». Господи…
– Тётя доктор, вы про вафли что-то говорили… Можно?
Сашка беззвучно смеётся, прислонившись лбом к стене.
***
Полцарства за чашку кофе. Сашка опять не спала всю ночь. Ну интересно же увидеть первые шаги сокровища на сцене! Пусть даже сцене пионерского лагеря. Но кофе в пионерском лагере не наливают, зато в её распоряжении целое ведро какао. Натурально ведро, эмалированное, из которого тётя Глаша большим половником разливает горячий напиток в гранёные стаканы. Какао на удивление вкусное, гораздо вкуснее какого-нибудь «Несквика». Сашка наблюдает, как Севушка уже второй раз за добавкой идёт, и думает, откуда оно тут бралось в таких количествах, натуральное какао-то? Импортная жёлтая банка с кроликом стоит как крыло самолёта, а на такое ведро их штуки три надо. Хороший натуральный какао ещё дороже, Сашка иногда берёт Всеволоду Алексеевичу. Если варить без сахара, то вполне подходящий для него напиток. Плюс молоко, тоже в огромных количествах. Пусть даже его разводят водой, хотя по вкусу не похоже, чтобы разводили.
Из медпункта Севушка слинял рано утром, чтобы успеть на утреннее построение вместе со всеми. Сашка, как и обещала, перебинтовала ему ногу всего в один слой, чтобы ботинки налезали. Сам он уже и думать забыл обо всех немочах, спокойно на ногу наступал. Теперь его волновал исключительно предстоящий концерт.
– А вы придёте? – поинтересовался он, уже выходя из медпункта.
Пришлось клятвенно пообещать, что придёт. Ну а как не прийти-то? Зря, что ли, ночь не спала?
Концерт назначен на два часа дня, а родители начинают подтягиваться сразу после завтрака, с первой электричкой. Белый халат Сашка оставила в медпункте, и теперь гуляет по территории в «штатском», каком-то убогом крепдешиновом платье, найденном в шкафу. Забавно, но она уже не чувствует себя по-идиотски в этих цветастых тряпках и тупоносых туфлях. Во-первых, привыкать начала. Во-вторых, почти все женщины её возраста и даже старше так одеты.