– Знаю, – перебиваю брата торопливо. – Но у меня остались кое-какие сбережения с последней съемки. Мне хватит.

– Если что, ты же мне напишешь, правда?

– Разумеется, – вру я, прекрасно понимая, что я не буду просить денег у своего богатого братца, иначе это лишний раз подтвердит теорию моей матери о моей несостоятельности и полном отсутствии финансовой грамотности. И даже не важно, что всего пару месяцев назад я вложила все свои сбережения в покупку квартиры. Квартиры, в которой сейчас греет свой зад изменник-бывший. Звучит и правда так, будто у меня не то что финансовой грамотности, а вообще никакой грамотности нет!

Наконец-то узрев в потоке чужих чемоданов свой, огромный, черный, с десятками наклеек разных стран и городов, которые он успел вместе со мной исколесить за последние пять лет, я торопливо говорю:

– Ладно, Моть. Вижу свой багаж. Напишу, как доеду.

– Обязательно, – строжится брат. – Люблю тебя!

– Пока-пока! – бросаю я в трубку и отбиваю вызов.

Такси ждать долго не приходится, и это радует. Особенно учитывая тот факт, что я в своей короткой и не самой толстой шубке, предзначначенной больше для европейской зимы, едва не отморозила себе все, что только можно, пока плясала с чемоданом у выхода из терминала. Если в Риме в декабре преимущественно держится комфортный плюс, то в Москве термометры в аэропорту показывают ужасающие минус десять. Я люблю свою страну. Но я терпеть не могу холод.

Водитель подкатившего ко мне такси выскакивает из машины и услужливо подхватывает мой чемодан, командуя забираться в салон. Уже через полчаса – с момента моего прилета – мы мчим по припорошенной снегом трассе в сторону центра.

Я провожаю взглядом огни ночной столицы, растирая озябшие ладони друг о друга. Сколько я здесь не была? Два года? Или, кажется, три? Невооруженным взглядом видно, что город готовится к самому масштабному празднику в году. Особенно когда моя машина бизнес-класса заруливает на центральные улицы, где даже ночью витрины подсвечивают разноцветные лампочки и фонарики, у большинства питейных заведений стоят небольшие елочки, а панорамные окна украшают припорошенные свежим снегом искусственные еловые ветки. Дух захватывает от обилия красоты.

– Первый раз в Москве? – спрашивает водитель, явно заметив мой интерес.

– Нет, но не была уже давно. Атмосферно у вас тут.

– Это еще что, – гордо кивает мужчина, – обязательно сходите на каток на Красной площади. Вот где по-настоящему волшебно в декабре.

Я улыбаюсь, мысленно делая себе пометку: научиться стоять на коньках, ибо весь сюр ситуации заключается в том, что, имея в наличии брата, профессионального хоккеиста, стоять на коньках за свои двадцать шесть лет я так и не научилась.

Адресом моего временного пристанища оказывается элитная новостройка недалеко от центра города. Закрытый, идеально чистый двор. Въезд на подземную парковку. И маленькие магазинчики в европейском стиле, тянущиеся по всему первому этажу жилого комплекса, состоящего из пяти красивых, рядом стоящих многоэтажек. Недвижимость здесь явно не из дешевых, в связи с чем возникает вопрос: к кому все-таки отправил меня Мотя? Если учесть, что большинство друзей брата – тоже хоккеисты, наверное, этот парень – игрок одного из местных клубов.

Сердечко на секунду сбивается с ритма.

Что ж, я очень надеюсь что это не… он.

Не может мне так «повезти» дважды за день.

Машина останавливается у ворот. Дальше проезд закрыт. Я прощаюсь с водителем, забираю свой чемодан и «качу» в сторону входа в дом, который грубым словом «подъезд» даже язык не поворачивается назвать. Это, скорее, просторный, дорого обставленный холл со стойкой администратора на входе.

– Добрый вечер, вы к кому? – интересуется девушка в униформе, кося свой полный скепсиса взгляд на зажатую у меня под мышкой елочку. Путь из Рима в Москву с пересадкой через Стамбул пластмассовое дерево малость потрепал, но не настолько, чтобы морщить носик от отвращения, как это делает милая (нет) дама с ресепшена.

– Добрый вечер, – киваю я, – я… – называю номер квартиры, – вас должны были предупредить о моем приезде.

– Ах, да. Точно. Вас уже ждут! – говорит мне администратор, что-то потыкав на своем ноутбуке.

– Чудненько. Э, а лифт, – крутанувшись на каблуках, теряюсь, – в какой, простите, стороне?

– Прямо и направо. Хорошего вечера!

– И вам того же, – вежливо улыбаюсь я, направляясь туда, куда меня послали.

Поднимаясь на таком же дорогом, как и все здесь остальное, лифте, я начинаю слегка мандражировать. Вообще-то в силу своей профессии стеснение мне уже давно не присуще. Какая скромница может быть из модели нижнего белья? Но сейчас неожиданно накрывает мало понятным мне чувством, которое я интерпретирую как неловкость.

Свалилась же я какому-то бедолаге как снег на голову! И ладно, если Матвей отправил меня «на передержку» к семейной паре. А если его друг холостой? Это же не просто неловко – это странно.

С другой стороны, я умею находить общий язык с людьми. И с мужчинами в том числе.

Черт с ним, Нат. Прорвемся!

Цокая каблуками по мраморному полу коридора на шестнадцатом этаже, я дохожу до нужной мне двери. Продвигаю поближе к себе чемодан, прижимаю к груди искусственное дерево и, занеся руку над кнопкой дверного звонка, делаю вдох и звоню.

Секунда.

Вторая.

Я слышу за дверью шорохи. И мое предчувствие неожиданно начинает вопить о какой-то колоссальной подставе. Всего на доли секунды меня «дергает» желание немедленно отсюда убраться, но дверь в этот момент распахивается. Быстро, резко. Я, нацепив на лицо улыбку, начинаю:

– Привет, я… – и тут же затыкаюсь.

Сердце ухает вниз. Уголки губ тоже опадают. На моем лице явно отражается полнейшее замешательство, а мои глаза расширяются в неверии, когда я понимаю, кого я сейчас вижу прямо перед собой. Мгновение на то, чтобы переварить. Еще одно на то, чтобы пробежать глазами по высокой спортивной фигуре в черных шортах и такой же черной толстовке. И, наконец, с моих губ слетает:

– Виктор?

– Здравствуй, Нат.

– Это что, шутка такая? – спрашиваю полным недоверия шепотом.

– Если это шутка, то у твоего брата дерьмовое чувство юмора, – прокатывается дрожью по моему позвоночнику тембр его голоса, поднимая волоски на руках дыбом.

Черт, Мотя, черт!

Ну почему из миллионов мужчин на Земле ты отправил меня именно к этому?

Глава 5

Семь лет назад…

Нью-Джерси, США

Виктор

Матч только что закончился. Трибуны «Пруденшл-центра»⁵ ликуют. Мы с «Дьяволами»⁶ одержали оглушительную победу, положив в ворота соперника пять безответных шайб. Конечно, по большей части, это далеко не моя заслуга, а более опытных парней из команды. Ведь я в Нью-Джерси все еще считаюсь новичком, которому из игры в игру нужно доказывать свое право занимать место в основном составе, и провел на льду от силы пять минут. Но это нисколько не умаляет моей радости от прошедшей игры.

В раздевалку парни заваливаются, громко переговариваясь. На английском. Я все еще хреново знаю язык и понимаю только общие фразы типа: «good job» или «it was an amazing match», но общий посыл всех разговоров и так понятен. Все в диком восторге. Я тоже. Правда. Вот только радость отчасти перекрывает изрядная доля волнения.

Я отбиваю парням "пять" и стягиваю потную хоккейную джерси, бросая в корзину для грязного белья. Сажусь на скамейку, руки сами тянутся к черным классическим брюкам. Чисто интуитивное желание проверить, реально ли я собрался это сделать.

Нащупываю в кармане маленькую кожаную коробочку, доставая. Быстрое поднятие крышки. Пока никто из парней не видит. Особенно один. Короткий взгляд на не самое вычурное, но симпатичное помолвочное кольцо с аккуратным камнем. Мне кажется, ей должно подойти. У нее изящные кисти и тонкие пальчики. Огромный бриллиант такую ладошку бы утяжелил, а этот будет в самый раз.

Мотор долбит за грудиной, руки начинают мелко подрагивать. Я чокнулся. Точно. Мы знакомы чуть больше трех месяцев. Это вообще не срок! Никогда не думал, что так быстро и сильно меня может на ком-то повернуть. Но оно случилось. Я влип. Надеюсь, Нат тоже…

Закрываю и прячу коробку с кольцом обратно в карман, нагибаясь, чтобы развязать шнурки на коньках. Слышу:

– У кого-то большие планы на сегодняшний вечер?

Поднимаю голову на проходящего мимо меня в сторону душевых одноклубника. Архип Смолин или просто Смол – еще один новичок клуба, задрафтованный «Дьяволами», как и я, в этом году, подмигивает.

– С чего ты взял?

У нас в клубе всего трое парней, которые знают русский, и шкафчики всех их далеко от меня. Такая у тренера странная система, призванная иностранцев быстрее учить чужой язык. Однако это не мешает этому парню сечь за мной, в прямом смысле, все. Ведь мы с ним что-то типа соперников, которые бьются за место в составе. Двоих успешных новичков в одном сезоне быть не может. Обязательно должен остаться кто-то один. Такова суровая правда «Национальной хоккейной лиги». И я свое место уступать не планирую.

– Я внимательный. Кто она, дружище? – отступает спиной Смол. – Мы ее знаем?

– Внимательный, – повторяю я, – и любопытный, да? Не твоего ума дело, «дружище».

– Лады. Но хоть проставиться-то планируешь, жених? Разумеется, если она скажет «да».

– Она скажет «да». Даже не сомневайся, – звучит самодовольно, знаю, особенно с учетом всех изначальных вводных, в которых Натали всего девятнадцать и она грезит карьерой модели, а никак не замужеством. Но этому парню этого знать не обязательно.

Она обязательно скажет «да».

Другого я просто не приму.

Смолин, ухмыльнувшись, уходит в душ. Мой телефон отдает в сумке коротким вибро. Пока я его достаю, кожей чувствую взгляд Мота с другого конца раздевалки. Опять, наверное, хочет меня отчитать за нарушение дисциплины? Кац у нас типа правильный: телефоны на тренировку не брать, придерживаться правильного питания, исключить весь алкоголь во время сезона, ну и прочая скучная херь.

Я бросаю на него взгляд, разводя руками. Ну, сорян! Честно постараюсь исправиться.

Потом.

В мессенджере висит одно непрочитанное от Нат.

Нат: «Можешь выйти? Прямо сейчас? Жду тебя у черного входа»

Я хмурюсь. Что за срочность? Мы договаривались, что увидимся дома. Сразу после матча Натали должна была уехать на машине с друзьями, не дожидаясь нас с Матвеем.

Внутри меня просыпается плохое предчувствие. Я набираю:

Вик : «У тебя все хорошо?»

Нат : «Да. Просто мне нужно кое-что тебе сказать. Прямо сейчас. У меня мало времени, Вик…»

Предчувствие наступающего в жизни пиздеца усиливается. И что, черт побери, значит «у меня мало времени»? Не нравится мне все это.

Вик : «Ок. Сейчас буду»

Игнорируя водные процедуры и откровенно неприятный запах пота после шестидесяти минут игры, я с армейской скоростью стягиваю коньки и залетаю в тапки. Уже на выходе из раздевалки слышу летящее в спину от нашего капитана:

– Where are you going, Vic? – на чистом английском.

– Сейчас буду, – бросаю на русском в надежде, что Мот ему переведет.